Дженнифер ван дер Куаст - В свободном полете Страница 50

— Лори, это совершенно недопустимо!

— Я тоже так думаю. — Она шмыгает носом.

— Иди-ка сюда. — Обнимаю ее. — Все будет хорошо. Хочешь зайти?

— Не могу. — Лори качает головой. — Я должна поработать над своим резюме. О Господи! — Сигарета выскальзывает из ее пальцев, и она прячет лицо в ладонях. — Мое резюме!

— Знаю, знаю. — Нежно поглаживаю ее по спине. — Не переживай. Я помогу тебе. Я в последнее время поднаторела в этом деле. — Поднимаюсь и достаю ключи.

— Я правда, не могу остаться.

Лори с трудом встает, поправляет челку, разглаживает юбку. Меня поражает, как ей удается сохранять такую невозмутимость. На ее месте я превратилась бы в нечто бесформенное и постоянно рыдающее. Может, опыт научил Лори сохранять самообладание. Но думаю, это все же особый дар. Она еще раз глубоко вздыхает, прикрывает глаза и качает головой. Пууф! Краткий эмоциональный всплеск рикошетом отскакивает от нее.

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. — Лори засовывает руку в сумочку, вытаскивает телефон и нетерпеливо смотрит на него. — Я знаю, что не удержусь. Включу его, чтобы проверить голосовую почту, и там окажется сообщение, чтобы я вернулась в офис. И я не смогу сказать «нет». — Лори протягивает телефон мне. — Держи. Пожалуйста, верни его завтра в офис.

— Так, значит, все? Ты вообще не собираешься возвращаться?

— Никогда. Пойду домой, заполню бланк на пособие по безработице. А потом начну искать другую работу.

Возвращаю ей телефон:

— Думаю, тебе следует самой вернуть его в офис. Ты должна все высказать этой скотине. И потребовать официального увольнения.

— Не-а, — отмахивается Лори. — Если я потребую официального увольнения, он предложит мне вернуться на работу. И тогда я не смогу считаться безработной. А могла бы рассчитывать как минимум на $400 в неделю.

— Bay! — изумляюсь я. — А ты и впрямь все обдумала.

Она решительно забрасывает сумку за плечо.

— Сара, я думала об этом в течение трех лет. — Целует меня в щеку и уходит.

Лори не пускается вскачь, но ее походка напоминает веселое подпрыгивание. Такого я давным-давно не видела.

Есть очень немного фильмов — их лишь несколько, — которые, если посмотреть их в нужное время и в нужном состоянии, скажут вам все. Эти фильмы вы смотрите еще в юности, на пороге того неудобного перехода к взрослому состоянию, когда готовы открыть безумное магическое явление под названием ирония. Затем вы обращаете внимание на остроумные диалоги или замечаете неожиданные жесты. Вас это невероятно захватывает, потому что очень талантливо, а никогда прежде вы этого не понимали.

И среди всех этих сцен из многочисленных фильмов мне в душу на долгие годы запала коротенькая сцена из «Тутси». Если вы видели этот фильм, то знаете, о чем я говорю. Все из-за монтажа, если угодно, когда Дастин Хофман бредет по парку, размышляя о неудавшейся жизни. Работу потерял, любимая женщина ушла. Руки в карманах, подбородок почти прижат к груди. А потом он останавливается и поднимает взгляд. Мим пытается балансировать на воображаемом канате — одна нога вскинута над бордюром. Дастин мгновение наблюдает за его усилиями. Затем подходит и толкает его.

Ну разве не здорово?!

И знаете, почему еще я люблю пересматривать старые фильмы? Это крайне редкая возможность заново открыть фундаментальную истину, долгие годы прятавшуюся в вашем бестолковом рассеянном сознании, и вы все не могли добраться до нее.

А что за истину я открываю вновь сегодня вечером? Давайте прикинем. «Тутси» — история об актере-неудачнике: он не может найти работу даже ради спасения собственной жизни. Звучит похоже? Держу пари, в этом узнает себя чертова прорва народу. Но, видите ли, Майкл Дорси (то есть Хофман) сыт по горло этой ситуацией, поэтому совершает немыслимое. И речь не о небольших подлогах в резюме. Мы говорим о подлоге в бюстгальтере. Мужчина превращается в женщину, чтобы получить работу!

Думаю, порой вы просто вынуждены делать то, что делаете.

Когда фильм заканчивается, а Аманда допивает бутылку вина, мы все желаем друг другу доброй ночи. Аманда удаляется в свою комнату, а мы с Джейком ныряем в мою.

Двери закрываются. Джейк стягивает джинсы и остается в новых трусах. Он складывает одежду в аккуратную кучку на полу. Я надеваю огромную футболку — на этот раз из Гарварда — и забираюсь в постель. Джейк устраивается рядом со мной.

Меня удручает, что нам незачем более сдерживать наши порывы. Блузки не рвутся по швам, пуговицы не отлетают. Языки не ищут друг друга в жгучем желании, руки не рвутся вниз к заветным местечкам. Вместо этого мы нежно утыкаемся носами в ложбинки между шеей и плечом. Пальцы переплетаются в простом продолжительном пожатии.

Некоторые люди жаждут такой уютной близости. Но мне уют свернувшихся калачиком тел напоминает жадное заглатывание старого выдержанного вина в тот момент, когда хочется текилы с острой закуской.

Джейк лениво забрасывает ногу мне на бедро и кладет ладонь в ямку на животе. Мечтаю о том, чтобы его ладонь двинулась в одном из двух направлений — вверх или вниз. Но она неподвижна.

Нога тяжелеет, мертвым грузом прижимая мое бедро. Рука подрагивает. С разочарованием замечаю, что он погружается в блаженную дремоту.

— Хм, — воркую я, щекоча губами его ухо. По расслабленному телу пробегает дрожь. — Джейк, можно задать тебе вопрос?

— Угу, — зевает он.

— Почему ты никогда не говоришь о своей бывшей девушке?

Он со стоном переворачивается на бок, убирает ноги и руки с моего жаждущего, изнывающего тела.

— Сейчас я уж точно не хочу говорить об этом.

Обнимаю его за талию, пытаюсь притянуть поближе к себе. Джейк не шевелится.

— Это нечестно. Подходящего времени не бывает. Ты никогда не хочешь говорить о ней.

— Разумеется, не хочу. Она ужасное существо. Ненавижу ее.

Я застываю.

— Ненавижу — очень сильное слово, — замечаю я.

— И что? Это правда. Я презираю ее.

— Полагаю, тебе не следует ненавидеть ее. Ты должен питать к ней безразличие.

Джейк поворачивается ко мне.

— Она мне безразлична.

— Вовсе нет, — возражаю я, — если ты до сих пор испытываешь к ней чувства.

— Какие чувства? Это ты вспоминаешь о ней. — Джейк беспокойно ерзает под одеялом. — Неужели ты хотела бы, чтобы мы с ней остались друзьями? Могу позвонить ей прямо сейчас и пригласить на чашечку кофе завтра. Тебя это обрадует?

— Конечно, нет!

— Тогда почему мы вообще разговариваем о ней? По-моему, ты ищешь повод для ссоры. Да?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Ты что, не понимаешь? — Я невинно улыбаюсь. — Я ревную. Безумно ревную. Тебе это льстит?