В руках бандита - Каролина Дэй Страница 51

Пока я задавалась этими вопросами, Гранд молча кивает, тем самым пообещав, что с Крисом ничего не случится, и закрыл перед нами дверь. А Уильям тем временем хватает меня за руку и ведет к своей бронированной машине.

– Можешь, объяснишь, что происходит? – тут же обрушиваю вопрос на Уильяма. Он молча заводит мотор, выезжает из нашей улицы и только после этого продолжает.

– Петровский жив, – говорит эти слова таким тоном, словно для меня они должны что-то значить. Но что? Откуда я знаю, кто такой Петровский?

– И?

– Если он жив, значит вы в опасности.

Логично. Да, Уильям, ты превзошел самого себя. Как раньше не договаривал, скрывая от меня некоторые факты из моей же жизни, так и сейчас.

– В какой опасности? Почему в опасности? Кто такой этот чертов Петровский? – не выдерживаю, выкрикиваю во всю силу своего голоса.

Не могу больше терпеть эту недосказанность. Нервы накалены до пределов. Еще немного и лопнут окончательно, а я слечу с катушек. Я и так оставила сына подруге, не зная, что с ним случится и смогу ли его защитить, как утверждает Уильям, еще и эта «опасность» от какого-то Петровского. Ох уж эти русские!

– Потому что он заказал убить тебя пять лет назад.

Что? Какой убить? Или он имеет в виду мафиозную группировку, точнее их шалости с моим домой, преследованиями и придурком Макнилом, который испоганил жизни нашей семьи? Тогда почему он жив? Мы ведь…

– Но мы уничтожили всех главных представителей группировки! Он не мог выжить!

– Если бы я выстрелил в голову, а не в сердце, то он бы умер. Черт! – мы чуть не врезаемся в машину, когда едем по встречке, но Уильям виртуозно лавирует между внедорожниками. – Петровский, мой бывший начальник. По его указанию я уничтожал преступную группировку, но не догадался, что он является главой этой группировки! Когда я думал, что убил всех, он дал задание убрать тебя…

На какое-то время Уильям замолчал, а я спокойно ждала, когда он продолжит. Потому что я не знала эту часть истории. Мне никто не рассказывал, я сама не догадывалась.

– Помнишь наш отдых на яхте? Если бы не та поездка, ты бы уже была мертва.

– Ой, спасибо, что спас мою никчемную жизнь!

– Не язви, Элис, окей? – рычит Уильям. – Если бы ты не сказала о беременности, я бы убил тебя.

– Ты серьезно?

– Да.

Нет, я не шокируюсь, честно. После нашего расставания и его жестокого обращения ко мне, злость на него стала нормальностью. Она не удивляла и не строю из себя невинную овечку. Мы ввязались тогда в опасную игру, иначе, наверное, это не назвать. Но меня интересует другое…

Только сейчас пазл начинает собираться воедино. Он бросил меня тогда, на яхте, вывез из страны и бросил в коморке на окраине Лондона, чтобы оставить ни с чем. Там я думала все эти пять лет. Сейчас я гляжу на картину иначе. На яхте после моей новости я ненароком заметила, что он изменился. На мгновение. Но его взгляд иначе окинул меня, он будто прощался, а затем приветствовал меня. Тогда я откинула неприятные мысли, а сейчас…

– То есть, ты не…

– Через несколько недель после нашего расставания я должен был поехать к Вики и Эмили. Их я тоже спрятал, чтобы никто не нашел. Когда приехал, они были уже мертвы.

Боже мой…

А я попрекала его семьей, спрашивала, почему он не проведет время с дочкой. И даже не замечала, как менялся его взгляд при упоминании старшего ребенка. Значит, ее больше нет? Ни ее, ни матери? Почему я была настолько слепой? Я окружила себя ненавистью к этому человеку, не могла простить предательства. Как же я была глупа…

Чувство вины и горечь пробегают по стенкам желудка, по пищеводу, собираются в горле, но не выплескиваются наружу. Ему не нужна плаксивая женщина и напарница, а сейчас я ощущала себя именно ею.

– Сочувствую.

Он не отвечает на мои слова, а продолжает рассказ:

– Когда я узнал о причастности Петровского к смерти девочек, я отомстил. Я убил его на крыше. Меня привлекли к уголовной ответственности, но освободили из-за недостаточности улик. Но он жив.

– Это значит, что он поедет за нами?

– Да. Гранд спрячет Криса, он в этом мастер, а мы разберемся с Петровским.

– Что мы будем делать?

Мы…

Давно не произносила это местоимение по отношению ко мне и к Уильяму.

– Бороться. Так нужно.

Знаю. Теперь знаю. Если бы ты рассказал об этом раньше, поделился, я бы поняла тебя. Я бы перестала злиться, позволяла бы видеться с Крисом чаще и не попрекала бы другой семьей. Я бы вела себя человечнее по отношению к тебе, но ты…

– Почему ты рассказал об этом только сейчас?

Гляжу на уверенного и сосредоточенного на дороге Уильяма. Не жду ответа, все еще помню, как он уходил от моих вопросов. Но мне важно знать. Важно понять, почему он терпел мои выходки, наш суд над опекой и над алиментами, почему не рассказал все, что произошло в его жизни. Потерять ребенка – это самое страшное, что может произойти с родителем.

По сути, он потерял дочь из-за меня. Он спасал меня и Криса. И сейчас делает то же самое. Снова.

Почему…

– Я был не в состоянии. Я долго отходил от смерти Эмили и Вики. Крис спасал меня от тоски и одиночества.

– Но ты бы мог сделать так, чтобы и я поддержала тебя.

– Я поступил с тобой слишком жестоко. Вряд ли ты бы простила меня. Извини, что оставил тебя тогда.

Извиняю. Всегда. Я никогда не прощу того, что ты скрыл от меня опасность, но я буду век благодарна