Проспорь свое сердце - Оксана Волконская Страница 51

Ее приподняли и усадили на стол, но Ника на это даже не отреагировала. Она была слишком занята — возмущалась.

— Интересная у тебя логика. То есть то, что ты постоянно на меня рычишь, когда видишь меня в компании какого-нибудь мужика — это ты ревнуешь, потому что тебе не все равно? А жить-то как при таком раскладе? На планете миллионы мужчин, которые вполне могут случайно оказаться рядом со мной. Что ж, каждого теперь зарыкивать?

— Так точно, солнышко, — Дангулов легонько касался пальцами ее шеи, проводил по коже, заставляя мурашки бегать в ускоренном темпе. — Я же вчера тебе сказал, что ты моя. Все. Больше не обсуждается.

— Но… — попробовала было возразить Вероника, но Влад уже научился управляться с ней в такие минуты. Секрет успеха прост — достаточно заткнуть любимой девушке рот поцелуем, до тех, пор она не забудет, о чем спрашивала. Проверено и запатентовано.

Глава 33

В кабинете висела такая тяжелая тишина, что, казалось, ее можно было потрогать руками. Потрогать и уколоться — так резко и остро все было. И эти синие глаза, обладатель которых взирал на нее с другой стороны стола, обвиняли ее без всяких слов. Каждый взгляд был словно тяжелый камень, брошенный и попавший в цель.

— Ну что ж, Вероника, — проговорил он наконец и в голосе послышалось столько упрека, что хотелось взвыть. Она вообще, как оказалось, была довольно восприимчива к интонациям его голоса. — Долго не хотелось в это верить, но… В общем, пиши заявление по собственному.

— Но… — Ника сама себе напоминала рыбу, брошенную на берег. Слов словно не находилось. Точнее, находились, только они были настолько непечатные, что озвучивать их не стоило. В итоге выбрала самое разумное. — За что, Владислав Олегович?

— А ты не понимаешь?

А он не пробовал сверлить стены собственным взглядом? — не вовремя проснулся ехидный, вредный и неуступчивый внутренний голос Вероники. — Мне кажется, у него получится! При этом совершенно бесшумно… Просто ноу-хау. И соседи довольны будут. Может запатентовать, кучу бабок заработает. И конкурентов не будет, которые шпионят.

Эта мысль чуть было не заставила ее хихикнуть под укоризненными взглядами. В кабинете находился не только Влад, но и Максим. И оба яростно посмотрели на Нику, а финдир даже украдкой показал ей кулак — типа, не порть представление, придушу.

— А что я должна понимать, Владислав Олегович? Почему бы вам просто не объяснить, что происходит? Я как бешеная белка ношусь по вашим дурацким поручениям, которых до фига и больше, а вы меня вдруг так внезапно увольняете? Я хочу знать, почему, — ее голос взвился так, что его, наверное, было слышно даже за порогом кабинета. Впрочем, на это и было рассчитано. Не зря же представление разыгрывалось специально для той крысятины, что ее так виртуозно подставила. Еще утром Влад изобразил бурную деятельность, уйдя к Максу и о чем-то долго и бурно совещаясь. Проходящие мимо сотрудники периодически слышали маты, а секретарь Максима на обеде «по секрету» рассказала, что в фирме обнаружен шпион и подлог документов. И вот «виновные» были найдены. Осталось лишь доказать, что глупые начальники так легко проглотили наживку, что им подсунули.

— Вот, значит, как ты заговорила. Ну что ж. Тогда поговорим иначе. Хочешь делать вид, что ты ни при чем — окей, я тебе разъясню. Сегодня я обнаружил, что в САП залит левый договор с «Южной ночью», — жестко сообщил Дангулов, изучая взглядом ее реакцию. Вероника широко раскрыла глаза.

— А что, кто-то перепутал и добавил один из старых вариантов? Так надо срочно заменить, пока наши не подписали его. И отправить нашим другой. Сегодня же переговоры, — и она вскочила с места, собираясь бежать к компьютеру. — Остался всего час! — в панике посмотрела она на часы.

— Сядь, — прикрикнул на нее Влад. — Это не старый, это совершенно другой договор. Причем там явно не только с нашей стороны «крысятники» поработали. В любом случае, тебе это уже не поможет.

— В смысле? — плюхнулась на стул Вероника.

— В смысле договор будет подписан, и подписан корректный. А ты можешь убираться к чертовой матери. Потому что этот договор добавила ты, — процедил Дангулов.

— И скажи еще спасибо, что мы тебя не по статье увольняем, — добавил до сих пор молчавший Максим.

— Только из-за того, что ты дружишь с моим братом. Хотя… — Владислав сделал многозначительную паузу, — не думаю, что вы еще долго будете общаться после этого.

Каждое его слово звучало как приговор, все сильнее опуская ее ниже плинтуса. От этого хотелось схватить со стола какую-нибудь папку, от души шарахнуть ею по жестокому самодовольному лицу и гордо удалиться, чтобы никогда больше не возвращаться. Хоть она и понимала, что это все разыграно. Причем разыграно как по нотам. В такое сложно было не поверить. Но, учитывая все происходящее в последние дни, Вероника была вынуждена засунуть свой характер куда подальше, быстро-быстро заморгать, чтобы на глазах появились слезы, в свою очередь украдкой показать кулак чуть не заржавшему Максу и жалобно проговорить:

— Но…Влад…То есть Владислав Олегович…. Как вы могли в это поверить? Ты же меня знаешь… Я же тебя…, - и она замолкла под яростным взглядом. Это жалобное лепетание, в котором она сбивалась то на «ты», то на «вы», была настолько на нее не похоже, что стоило огромных усилий не выбиваться из образа. К счастью, Дангулов ей помог:

— Не смей! Заткнулась и пошла отсюда! — грубо прикрикнул он. — Я жалею, что доверял тебе, Ника. Чтобы в ближайшие десять минут я тебя здесь не видел.

— Чтоб ты подавился своим недоверием и своим самолюбием, слепошарик! — выкрикнула Северцева и пулей вылетела прочь из кабинета. Там она наткнулась сразу на нескольких сотрудниц, что совершенно «случайно» проходили мимо.

— Ника, что случилось? — обеспокоенно спросила Алина, касаясь ее руки.

— Ничего! — гордо задрала голову Вероника и неожиданно всхлипнула. — Ноги моей здесь больше не будет. Олеся, — обратилась она к стоявшей рядом кадровичке. — Оформите мне, пожалуйста, документы на увольнение.

— Одним днем? — захлопала от неожиданности глазами та. — Но так ведь нельзя, по закону нужно отработать две недели.

— Не в этом случае, — оборвал ее вышедший из кабинета Максим. — Оформи ей увольнение НЕМЕДЛЕННО.

— Хорошо, — испуганно пробормотала Олеся. — Идем, Ника.

И, под сочувствующие и злорадствующие взгляды они удалились в ее кабинет. Пока кадровичка оформляла документы на увольнение, она сочувственно спросила:

— Что случилось?

Ее тон казался искренним, вот только Северцева прекрасно помнила, как она со своей подруженькой пару дней