Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей Страница 51

В столовую вошла тень. Худой и невысокий мужчина в потрепанном пальто серого цвета таким казался. Кожа у него тоже была серой, только на пару тонов светлее, а глаза черными. Дина кинулась в его объятия без слов и зарыдала в голос, ни кого не стесняясь. В столовой все затихли.

— Слава богу, — перекрестилась Оксана и в глазах Карины стала очень похожей на мать — такой же увядшей женщиной, у которой ничего, кроме веры, не осталось. — Слава богу.

Оксана посветлела и расслабилась. Тревога сходила с лица, улыбка проступила сквозь слезы.

— Савелий, опаздываешь, — упрекнул СемСемыч, подходя к паре. — Мы уже закругляемся.

Дина понимающе отошла, утирая слезы. Мужчины обнялись — семья восстановилась, подумалось Карине.

— А я вот, — Савелий расстегнул пальто, и показалась полосатая мордашка с рыжинкой на лбу. — Это тебе, Дин.

Зеленые глаза котенка занимали полголовы. Он замяукал, вертясь и прижимаясь к груди хозяина. Дина обросла радугой и раскрыла рот широко, умиляясь пушистому созданию. Она потянула пальцы к его лобику, чтобы погладить, а тот упирался, прятался под пальто, дергался и норовил выпрыгнуть, но слабые руки Савелия крепко его держали. Все улыбались.

— Как назовем? — подпрыгнул к ним Зайкин и протянул руку к несчастному животному, которое не знало, куда деваться от наплыва ласки и внимания.

— Барсом, может? — улыбнулся Савелий.

— Подходит, — поддержала Дина.

СемСемыч с Зайкиным переглянулись и кивнули.

Савелия посадили за стол, разогрели еду и поставили перед носом. Тот первой схватил курицу и покормил ей кота, не вынимая его из пальто. Все пятеро сидели кругом и любовались идиллией. Дина прижималась к Савелию сбоку. Он гладил ее по волосам. Оксана часто вздыхала и благословила господа. Зайкин заигрывал с котенком. СемСемыч сидел горой во главе стола и наблюдал за всеми по-отцовски, приглядывал, чтобы был порядок и мир.

Карина смотрела на этих собранных обстоятельствами людей и завидовала. Между ними было больше тепла, чем в ее семье, где все друг другу приходились родными. Она уже перестала чувствовать едкие запахи. И грязная одежда больше не цепляла взгляд. Тошнота сменилась приязнью. В глубине души она благодарила Зайкина за то, что он сюда ее привел, поделился с ней частью своего мира, показал, что судьбы бывают разными, а счастье все равно людей находит, если они от него не отказываются.

После ужина посуда убиралась, столы сдвигались, а стулья расставлялись рядами — начинался кинопоказ, причем не только для бездомных, но и для всех желающих и любителей халявы. Таких было немного, но люди, прилично одетые и вкусно пахнущие, заходили в зал и усаживались перед импровизированным экраном. Из проектора в центре потолка на белую стену опускался разноцветный луч и оживлял ее подвижными кадрами.

Карина наблюдала за лицами приходивших: все удивлялись безобразной толпе и пытались скрыть отвращение от стойкого запаха. Некоторые уходили сразу, но другие оставались. А третьи заходили как в гости к хорошим друзьям и с некоторыми из бездомных даже здоровались.

— Обожаю первые реакции, — тихо смеялся Зайкин.

Они стояли в углу и ждали, когда все желающие войдут и усядутся — на фильм оставаться не собирались.

— Мы специально организуем такие вечера, чтобы сталкивать людей, — пояснил парень, увидев немой вопрос в глазах Карины. — После фильма Оксана проводит обсуждение. Когда людям приходится, они взаимодействуют и перестают бояться и брезговать. Часть возвращается. Кто-то даже становится волонтером.

Он окинул зал кивком. Оксана настраивала проектор. СемСемыч доставлял стулья.

— Ладно, мы поехали, — подошел к ним Зайкин.

— Давай. Ножи сам завезешь?

— Конечно! Такую реликвию! — возмутился парень и погрустнел, видимо, осознал, что потерял ценность.

СемСемыч хохотнул и похлопал его по плечу. Карина всем улыбнулась на прощание.

На обратном пути девушка сквозь вечерний туман пыталась разглядеть уставший город из окна быстрого автомобиля. Зайкин отвозил ее домой. Подпевал любимой рок-группе на английском и не стремился нарушать молчание. Им обоим так было комфортно. Иногда переглядывались, он улыбался, она отворачивалась.

Остановившись у ее дома, Зайкин включил телефон. Уведомления выскакивали наперегонки пачками. Пропущенные звонки, непрочитанные сообщения, электронные письма — телефон был завален информацией. «Как он с этим живет?» — не понимала Карина. Ей редко писали и звонили, в основном, спамеры или мошенники.

— Полина тебе, наверняка, написала. Ответь ей, пожалуйста, — Карина видела, как новые уведомления продолжают всплывать.

— Обязательно, — вяло ответил парень и вставил телефон в держатель на торпеде.

Он сидел спокойно, не заглушая мотор, а она не решалась уходить, ждала чего-то. Надеялась, что он захочет воспользоваться обнимашкой, которых у него еще много осталось в запасе.

— Хороший детокс. Действенный, — заметила девушка.

Зайкин улыбнулся и откинул голову на дверцу, ничего не сказав.

— Спасибо.

— За что? — он удивился.

— За такие душевные выходные.

Она заглянула ему в глаза, красные, слезливые, но добрые и по-прежнему красивые, и сама как будто бы наполнилась его спокойствием. С тоской поняла, ничто ее здесь не держит и надо уходить, но душевный якорь упал на дно и держал ее на месте.

— А СемСемыч тоже бездомный или просто волонтер? — нашла, за что зацепиться.

Парень опустил руку с руля на колено — приготовился рассказывать.

— Он когда-то был шефом крутого ресторана, который папе нравился. Они с мамой там даже свадьбу отмечали, — он улыбнулся и поджал губы. — А потом у СемСемыча единственный ребенок умер. От гриппа. С женой развелись, квартиру продали, деньги поделили. А он все пропил. С работы его за пьянство и прогулы уволили. Стал бомжевать.

Карина вздохнула с пониманием.

— Папа его на улице увидел, узнал, привел в «Теремок». СемСемыч там уже много лет живет и работает.

— Молодец твой папа, — она улыбнулась, вспомнив Федора в костюме панды.

А Зайкин стал серьезным и посмотрел на нее синими-пресиними глазами.

— Да. Люди без поддержки сдаются, — он замолк на несколько секунд, опустив взгляд, а потом снова его поднял. — Мне кажется, главное, чтобы в любой ситуации был кто-то, кому не все равно.

Синий пронизал до костей, но не болью, а чем-то невыносимо приятным. Карина увела глаза и вылезла из салона. Парень махнул рукой и сразу тронулся, как только дверца захлопнулась.

Не успела она дойти до квартиры, как в мессенджере прилетел трек Untone Chernov «Без следа», который она ни разу не слышала, но тут же включила и оставила на повторе.

Сладкий баритон напевал в стиле соул:

«Старые, старые, старые крыши домов.

Под ними кто-то живет

И хранит,