Подарок коллекционера - М. Джеймс Страница 51

— Она умерла, — просто говорю я Ноэль. — Я любил ее, и я был причиной ее смерти.

Ноэль слегка вздрагивает, хмурясь.

— Ты убил ее?

— Нет! Конечно, нет. — Я качаю головой. — Но, если бы я не любил ее, она все еще была бы жива.

— Александр… — Ноэль глубоко вздыхает. — Я не понимаю.

— У нас были планы сбежать. В ночь после ее восемнадцатилетия мы встретились в сарае, где встречались ночами, моя семья жила на старой ферме за городом. Она сказала мне… — Моя грудь сжимается от горя при воспоминании об этом, к горлу подступает комок, и я не могу произнести ни слова, из-за чего мне трудно говорить. — Она сказала мне, что беременна.

Глаза Ноэль широко распахиваются.

— И ты был…

— Счастлив, — твердо говорю я ей, слово выходит сдавленным от эмоций. — Как будто весь мой мир открылся в тот момент. Я видел все это: нашу совместную жизнь, семью, вдали от ада, в котором мы жили. Мне было все равно, богаты мы или бедны, где нам придется жить, на какой работе я буду работать, главное, чтобы Марго и наш ребенок были рядом. Я знал, что она любила меня так, как, я верил, никто другой никогда не смог бы.

Я делаю паузу, делая глубокий вдох. Трудно смотреть Ноэль в глаза, рассказывая эту историю.

— Даже тогда я был… не совсем здоров. Я знал, что во мне что-то изменилось. Мне нравилось, когда все делалось определенным образом, и было трудно не сердиться, если меня прерывали. Мне нравились рутина и ритуал, когда все оставалось по-прежнему. Я был чувствителен к критике и неприятию, иногда очень жестоко, хотя я никогда никому не причинял вреда. Но я злился и набрасывался. Мой отец ненавидел меня за это, за мою чувствительность, книги и поэзию, которые я любил, и за то, как сильно я ненавидел природу. Я ненавидел грязь, пот и вонь фермы. Он думал, что я не мужчина. Но Марго… — Я качаю головой, чувствуя, как мои глаза горят от непролитых слез. — Она была единственной, кто мог успокоить меня, кто мог заставить меня чувствовать себя нормально. Я бы никогда не причинил ей вреда, даже за миллион лет. Она была единственной, кто мог приручить монстра, который уже был внутри меня.

— И ты никому не говорил, что влюблен, я полагаю?

— Конечно, нет. — Я качаю головой. — Наши родители были бы в ужасе, хотя, как ты сказала, мы не росли вместе и не были родственниками. Мы с Марго оба чувствовали, что мы похожи на любых других подростков, которые встретились друг с другом. Мы не понимали, почему так важно, что мы живем в одном доме, разве мы не жили бы в одном доме как взрослые люди в отношениях? Или почему все должно было быть по-другому, потому что наши родители поженились. Для нас это ничего не значило.

— Так что же с ней случилось? Причина в ребенке?

— Нет, и в некотором смысле, да. — Я тяжело сглатываю, борясь с воспоминаниями о той ночи. — Некоторое время мой отец вел себя с ней… странно. Она заметила это, и это беспокоило ее. Она пыталась избегать его. Он находил причины прикасаться к ней, загонять в угол, отпускал комментарии, совершенно неуместные для мужчины его возраста. Она хотела уйти. Но она также хотела закончить школу, поэтому мы ждали. — Я слабо улыбаюсь. — Марго любила те же стихи и книги, что и я. Мы часами прятались в сарае, читая вместе, прежде чем мы… — Моя челюсть сжимается, и я замолкаю. Воспоминания о том, что мы с Ноэль делали вместе, были слишком близки. Я не хочу причинять ей боль, рассказывая о моей близости с другой женщиной.

— Все в порядке, — мягко говорит Ноэль. — Я думаю, есть вещи, которые ты собираешься мне рассказать, которые будет труднее услышать, чем это. И, кроме того, мы не… — Она делает глубокий вдох, отводя взгляд. — Продолжай.

Я закрываю глаза, воспоминания о той последней ночи возвращаются, горе переполняет меня. С тех пор прошло много лет, но оно все еще кажется близким. Боль не утихла, как говорили другие.

— Мы планировали уехать той ночью, когда она сказала мне. Мой отец случайно услышал…

Я качаю головой, стискивая зубы от боли при воспоминании.

— Он пришел в сарай в приступе ревности. Он назвал Марго шлюхой и потаскухой, а также обзывал меня ужасными оскорблениями. Он кричал на меня, что если бы я был сыном, на которого он надеялся, если бы я был мужчиной, мне не пришлось бы трахать свою сводную сестру, чтобы заполучить женщину. Он сказал ей, что вырвет мерзость из ее живота, а затем…

Пока я говорю, я чувствую, как кончики пальцев Ноэль нежно касаются моих. Она молчит, и мои глаза закрыты от натиска воспоминаний, но все равно это помогает.

— Я бросился на него, — тихо бормочу я. — Я пытался отбиться от него. Но он был крупным мужчиной, коренастым и мускулистым, а я был никем. Тощий мальчик. Он швырнул меня на сельскохозяйственное оборудование и оглушил, а потом он… — Я вздрагиваю, слова застревают у меня в горле. — Он набросился на нее.

— И он убил ее? — Голос Ноэль мягкий, полный боли, как будто ей больно за меня. Я не могу не вспомнить, что однажды уже рассказывал эту историю Анастасии, и она чувствовала то же самое. Ей было больно за меня, она нежно прикасалась ко мне и пыталась сказать, что это не моя вина. И все же я все равно причинил ей боль. Я знаю, что Ноэль будет сочувствовать мне сейчас, на этом этапе истории. Но позже…

— Он сказал ей, что не допустит, чтобы эта грязь оставалась в ней. Он… — Я с трудом сглатываю подступающую к горлу желчь. — Он позвал мою мачеху, и вместе они…они прервали беременность там, в сарае, на моих глазах. Как будто Марго была каким-то сельскохозяйственным животным. — Мои зубы скрипят, когда я говорю, каждое слово выдавливается с трудом. — Она потеряла сознание, истекая кровью. Они отвели ее обратно в дом. Три дня она была больна. Я держался подальше от нее, разрываемый на части. Мне было больно, как будто со мной сделали то же самое, я надумывал ужасные вещи, но больше всего винил себя. А потом, на третью ночь…

Я задерживаю дыхание, чувствуя, что из меня уходят все силы, чтобы рассказать это снова, и это только начало.

— Она пришла и нашла меня. Я прятался в сарае, не ел, не спал. Она все еще хотела убежать. Чтобы быть со мной. Мы поссорились, и мой отец снова нашел нас. Он пошел по кровавому следу, который она оставила, к сараю… и потерял рассудок. Он накричал на нее, назвал неблагодарной и сказал, что пытался искупить грех, который она совершила. Что он покажет ей, что значит чувствовать мужчину внутри себя, если она уж так сильно этого хочет. Он