Все, что от нас останется - Анастасия Тей Страница 51

— Возможно.

Глаза напротив хищно блеснули.

— Мой водитель заберет тебя в восемь, — и с этими словами он нежно коснулся моих губ.

Совсем не спеша горячий язык пробрал в мой рот. Со всей осторожностью он снова и снова оставлял поцелуи, продолжая гладить чувствительную щеку. А я и представить не могла, что мой босс способен дарить столько нежности. Наверное, потому что в моих представлениях, в таком человеке как он для нее и вовсе не было места.

Горячие губы отпустили, позволяя свободно сделать первый вдох и на этот раз Станислав Олегович заставил нас соприкоснуться лбами. И уверена ему не меньше моего было необходимо перевести дыхание.

— Ладно, — прошептала в его губы и мы одновременно лукаво улыбнулись.

— Хорошо, — заботливый поцелуй в лоб и Станислав Олегович как истинный джентльмен открыл мне дверь. — До вечера, Агата.

Задрала голову, чтобы найти его глаза. И я знала, что он не захлопнет дверь до тех пор, пока не получит моего ответа.

— До вечера, Станислав Олегович.

* * *

На ватных ногах добралась до подъезда и мне с трудом удалось уговорить водителя не тащиться вслед за мной с чемоданом, который я и сама в состоянии дотащить.

Руки тряслись из-за чего я только с третьего раза попала в нужный кружочек и как только дверь пропиликала о разблокировки, я быстро зашла в подъезд, в этот же момент с грохотом роняя чемодан.

Собравшиеся за секунду соленые слезы гигантской лавиной хлынули с глаз, обжигая щеки. И вместе с громким хлопком железной двери, я рухнула на нее спиной, медленно сползая до бетонного пола.

Связка ключей отправились вслед за чемоданом, а руки уже впились в волосы, сжимая их в кулаки у самых корней. Закрытые на сто замков эмоции прорвались целым океаном, что уже затопил всю меня с ног до головы. Маска под названием "Агата Викторовна" в этот раз была снята вместе со скальпом, потому что впервые я чувствовала как она начинает врастать в кожу.

Настоящая Агата затерялась далеко за той, кем я была каждый день и это ужасно изматывало. Тело желало сдаться, потому что внутри него совсем не осталось сил. Маленький воин, что жил в моем сердце и был всегда в ответе за сильную сторону, опускал руки в желание жить спокойно. Он был сломан. Сломан как и та маленькая девочка, которая опустила руки еще пять лет назад. И мой внутренний воин хотел к ней. Хотел оставить все, как та Агата. Он больше не хотел сражаться, потому что ломать себя оказалось, сука, нестерпимо тяжело.

— Господи, — в истерики прошептала я, глотая все новый поток слез.

Тело тряслось так сильно, что казалось у меня развилась эпилепсия. Губы дрожали. А невидимая удавка на шее не позволяла сделать сильный вдох и успокоиться. Слишком много внутри открылось ран. Слишком сильно каждая из них кровоточила. И все они… Абсолютно каждая были сейчас несовместимы с жизнью.

— Осталось совсем чуть-чуть… Совсем чуть-чуть, слышишь? Совсем, блять, чуть-чуть, Агата! — кричала я и как ненормальная била ладонями по своему лицу, словно только это могло сейчас привести меня в чувства.

Звуки отрезвляющих пощечин эхом разносились по подъезду. Боль отрезвляла. Действительно приводила в чувства, с каждым ударом напоминая лишь об одном — нужно собраться.

Поэтому все еще дрожащими руками я подняла с пола ключи, вслед за которыми я заставила встать и себя. Я справлюсь. Справлюсь даже если мне придется переломать всю себя. И пускай на несколько раз.

Это было ужасно тяжело… Слишком сложно не позволять себе чувствовать. Невыносимо больно каждый раз сдерживать собственную истерику, что рвалась наружу из-за всех сил.

Каждый день я заколачивала рвавшуюся платину гвоздями и палками. Каждый день я укрепляла ее все сильнее, но это не помогало. Совсем не приносило пользы, потому что с каждым днем я все увереннее подходило к тому самому краю, где моя выдержка закончится раз и навсегда. Туда, где бесстрашие сменится уязвимостью. Я все увереннее шла к обрыву, где быть сильной больше не получится.

Добралась до нужного этажа и слезы больше не являлись признаком слабости. На лице ни единого признака уязвимости, но стояло мне открыть дверь в квартиру и наткнуться на родное лицо Влада, как я слишком быстро оказалась вновь обнажена как оголенный провод.

Глаза так быстро стали хрустальными. Нижняя губа затряслась предвещая новую волну истерики. А сердце застучало о грудную клетку как и мои колени друг о друга.

— Милая, что случилось? — этого хватило для того, чтобы ключи вновь были выброшены вместе с чемоданом, а ноги понесли меня к Владу.

Врезалась в мужское тело, выбивая из его груди весь воздух, а сама что есть силы, прижала его как можно ближе к себе, рыдая в этот раз уже навзрыд.

— Тшшш… Тише, Милая, тише…

Мужские ладони нежно гладили волосы. Шепот успокаивал. А родной запах действовал на мозг как снотворное.

— Пускай они все уйдут, — сквозь слезы прошептала я.

И это было адресовано четырем бугаям, которые неизвестно что забыли в нашей квартире. Нет, я конечно знала, что все они были рабочим персоналом Влада на должностях охранников и водителей, но просто не понимала зачем Влад всех их здесь собрал.

— Идите парни. Отдохните, — дал парням команду Влад, а я вот только сейчас по-немногу начала успокаиваться.

— Мы рады, что с вами все хорошо, Агата Андреевна, — сказал один из амбалов, а я дернулась от его слов как от прокаженного, услышав имя отца в своем отчестве.

— Все, идите, — рявкнул Влад, судя по всему, заметив мою реакцию.

Дверь за парнями захлопнулась и только тогда грозный Влад вместе со мной дал волю чувством, сжимая мое тело чуть-ли не до сломанных ребер.

— Боже мой, Агата, я так волновался за тебя…, - шептал в мои волосы. — Я уже тут целый поисковой отряд организовал, Милая. У-у меня все… Сердце чуть не отказало, глупая, — схватился за мои щеки и начал горячими губами собирать каждую слезинку, покрывая лицо поцелуями, от которых тело моментально начало согреваться.

— Прости… Прости, что заставила волноваться. Это было такой ужас, Влад.

— Тшшш… Теперь все закончилось. Закончилось, слышишь? Я рядом. Я с тобой, Милая.

И большего мне было не нужно. Горячие губы коснулись самого уголка. Наши глаза на секунду столкнулись и вместе с ускоренными ударами сердца я набросилась на его губы со всей тоской.

Уверенно толкнулась языком в его губы, а внутри казалось все пазлики встали на