Мэг Кэбот - Дневники принцессы Страница 51

Что же мне делать? Когда папа увидит фотографию, он на стенку полезет от ярости. Мне ни за что не удастся ему объяснить, что я в этом не виновата. Вот если бы я дала Джошу под дых перед репортерами, тогда папа, может, еще и поверил бы, что я в этом не участвовала… А может, и тогда не поверил бы. Теперь меня никогда, никогда не отпустят на свидание с мальчиком.

Под дверью моей кабинки показались чьи-то туфли. Кто-то пришел со мной поговорить.

Это Тина. Тина спрашивает, все ли со мной в порядке. Она не одна, с ней кто-то еще. Боже, я узнаю эти туфли! Это туфли Лилли! Лилли пришла с Тиной узнать, все ли со мной в порядке!

Лилли действительно снова со мной разговаривает. Она меня больше не критикует, не возмущается моим поведением. Она через дверь просит у меня прощения за то, что смеялась над моей прической, и признает, что вела себя слишком по-командирски. Лилли говорит, что знает за собой такой недостаток, что у нее пограничное психическое состояние, проявляющееся в повышенной авторитарности, и что теперь она будет следить за собой и постарается не указывать всем и каждому, и в особенности мне, как им жить и что делать.

Вот это да! Лилли признает, что была в чем-то не права! Ушам своим не верю. Этого просто не может быть!

Они с Тиной хотят, чтобы я вышла из кабинки и пошла с ними в зал. Но я им сказала, что не хочу. Мне будет очень неловко: все вокруг парочками, а я, как дура, буду болтаться одна.

А Лилли и говорит:

– Ну, с этим как раз все в порядке, тебе не придется быть одной. Здесь Майкл, и он весь вечер, как дурак, болтается один.

Майкл Московитц пришел на школьный вечер? Не может быть! Он никогда никуда не ходит, кроме как на лекции по квантовой физике и все такое!

На это стоит взглянуть своими глазами.

Я выхожу из туалета.

Потом допишу.

19 октября, воскресенье

Я только что проснулась от самого странного на свете сна. Мне приснилось, что мы с Лилли больше не в ссоре, что она подружилась с Тиной, что Борис Пелковски, когда при нем нет его скрипки, оказался, в сущности, не таким уж плохим парнем, что мистер Джанини сообщил, что за девятую неделю он сможет повысить мне оценку до тройки, что мы с Майклом Московитцем танцевали медленные танцы, что Иран бомбил Афганистан, поэтому все газеты пишут только о начале войны, и фотография, на которой я целуюсь с Джошем, не попала ни в газеты, ни даже в выпуски новостей.

Но это был не сон. Все это происходило не во сне, а на самом деле!

Сегодня утром я проснулась оттого, что моему лицу стало мокро. Я открыла глаза и увидела, что лежу во второй кровати в комнате Лилли, а мое лицо лижет шелти ее брата. Честное слово! Этот пес всю меня обслюнявил.

А мне было все равно. Ну и пусть Павлов мажет меня слюнями, если ему так хочется! Главное, что моя лучшая подруга снова со мной дружит! Я больше не заваливаю алгебру! Папа не убьет меня за то, что я целовалась с Джошем Рихтером!

Ах да, и еще, кажется, я немного нравлюсь Майклу Московитцу.

Я так счастлива, что даже с трудом пишу.

Когда вчера вечером я выходила из школьного туалета с Лилли и Тиной, кто бы мог подумать, что впереди меня ждет такое счастье. Из-за этой истории с Джошем я была в жутенной депрессии, да, в жутенной – правда, хорошее слово? Я подцепила его у Лилли.

Но когда я вышла из туалета, Джош исчез. Позже Лилли мне рассказала, что, после того как я его публично отчитала и гордо удалилась в женский туалет, Джош пошел танцевать и казалось, что его все это не особенно задело. Что было дальше, Лилли точно не знала, потому что мистер Дж. попросил ее и Тину зайти в туалет и узнать, как там я. (Очень мило с его стороны, правда?) Но я догадываюсь, что Ларс применил к Джошу особый нервно-паралитический газ или еще что-нибудь в этом роде, потому что, когда я увидела Джоша в следующий раз, он сидел, упав на экспозицию островов Тихого океана и уткнувшись лбом в модель вулкана Кракатау. За весь вечер он так и не пошевелился. Мне только сейчас пришло в голову, что, может, это из-за выпитого шампанского.

Как бы то ни было, Лилли, Тина и я присоединились к Борису и Дэйву – кстати, Дэйв очень славный парень, хотя он и учится в Тринити, – и Шамике с ее парнем, Аланом, и Линг Су с ее парнем, Клиффордом. Мы все устроились возле столика, который они немного расчистили. Это был столик Пакистана. Выставка, которую спонсировал экономический клуб, показывала падение сбыта риса. На столе лежали маунды (это пакистанская мера веса) риса. Короче говоря, мы отодвинули часть этих рисовых гор в сторону и сели прямо на стол, чтобы все видеть.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился Майкл. В смокинге, который мама его заставила купить ко дню совершеннолетия его двоюродного брата Стива, он выглядел свежим, как молодой месяц. Забавное выражение, правда? Я подцепила его у Майкла. Майклу и правда не к кому было приткнуться. Директриса Гупта заявила, что Интернет – это не культура, поэтому компьютерному клубу не разрешили оформить отдельный стол, и тогда ребята из клуба из принципа бойкотировали Праздник многообразия культур.

Но Майкл, похоже, наплевал на решение компьютерного клуба, хотя он у них и казначей. Он сел рядом со мной и стал спрашивать, как я. Потом мы немного посмеялись на тему, что команда болельщиц не демонстрирует никакого многообразия культур, потому что они все явились одетыми почти одинаково, в обтягивающих черных платьях от Донны Каран. Потом кто-то завел разговор про «Стар Трек», мы стали обсуждать серию про путешествие в глубокий космос и заспорили, есть ли кофеин в кофе, приготовленном репликатором. Майкл утверждал, что все, что выходит из репликатора, готовится из отходов, поэтому, если заказать, к примеру, фруктовое мороженое, может оказаться, что оно приготовлено из мочи, из которой удалены микробы и загрязнения. Всем стало противно, но тут музыка сменилась, заиграли медленный танец, и все встали со стола и попели танцевать. Все, кроме меня и Майкла, конечно. Мы остались сидеть между гор риса.

Между прочим, это было не так уж плохо, потому что у нас с Майклом никогда не кончались темы для разговора, не то что с Джошем. Некоторое время мы еще спорили насчет репликатора, потом заспорили о том, кто лучше как командир: капитан Пикард или капитан Кирк. В это время к нам подошел мистер Джанини и спросил, как я себя чувствую.

Я ответила, что прекрасно, и тут он мне говорит, что рад это слышать и что, кстати, по итогам моих последних оценок за упражнения, которые он мне каждый день задает, у меня по алгебре вместо двойки выходит тройка, с чем он меня и поздравляет и желает и дальше продолжать трудиться так же упорно.

Но я сказала, что своими успехами в математике обязана Майклу. Это он учил меня не писать алгебру в этом дневнике, записывать строчки аккуратнее и отчеркивать числа, которые я занимаю при делении. Майкл смутился и стал говорить, что он тут ни при чем, но мистер Джанини не слышал: он поспешил к группе готов,[18] чтобы отговорить их устраивать демонстрацию протеста. Организаторы вечера не разрешили им выставить стол, посвященный последователям культа сатаны, и готы решили, что это несправедливо.