Татьяна Веденская - Штамп Гименея Страница 51

– А где она? – без тени доверия продолжила Света.

– Не знаю.

– Так она что, не ходит на работу-то?

– Не-а.

– И что? Это нормально? Что-то я не вижу, чтобы вы волновались, – приступила к «доведению» клиента до нужной кондиции та.

– Она не маленькая, чтобы за нее волноваться. Если недельку не придет, уволим, – радостно пообещала Лера. Я сплюнула через плечо.

– А если с ней что случилось? – воззвала к состраданию хитрая Светка.

– Тогда не уволим, – добродушно заверила ее Лера. Я прямо начала ее обожать. Еще бы, о такую бетонную стену расшибется не одна Света. Но я, как всегда, рано радовалась, потому что тут послышался скрип двери и голос ничего не ведающего, почти блаженного Славика.

– Наташка костюмы принесла? – громко спросил он. Я обмерла. Вот сейчас-то меня и распечатают, как двадцатилетний коньяк. Впрочем, о чем это я? Какой же это он двадцатилетний? Льстим себе, как всегда.

– Наташа опять не пришла! – громко и выразительно продекламировала Лерочка.

– Не пришла? – пьяно удивился Славик. Сейчас ляпнет, подумала я.

– Нет. Опять где-то лазит, – на всякий случай добавила Лера.

– Ну что ж, придется опять водку без нее распивать, – сделал огорченное лицо Славик. Я улыбнулась. Вот что значит настоящие друзья, никогда не выдадут. Через пару минут Света под разными неправдоподобными предлогами типа стерилизации помещения кварцем была выпровожена из студии и я выбралась с пыльных кофров костюмерной.

– Что, достали? – с пониманием спросил Славик.

– Ага, – вздохнула я и вычихнула пыль. – Прям не знаю, куда от них податься.

– Замуж-то вышла? – зачем-то уточнил Славик.

– А ты что, не знаешь? – удивилась я.

– Слышал звон, но как всегда предпочитаю первоисточник, – пояснил он. Лера налила кофе и ему. Когда-нибудь у них от такого количества кофе случится-таки инфаркт миокарда, а пока я и сама хлебнула горечи. И рассказала любимому руководству о делах моих тяжких и скорбных.

– Вот такие дела, – развела руками я после того, как излила всю горечь и обиду на жизнь и на людей, которые показали мне эту кузькину мать.

– Дела как сажа бела, – кивнул подошедший к тому времени Гошка. А потому что рассказывала я не то чтобы долго, а очень долго. Местами всхлипывая, а местами и заревывая в голос.

– Хочется улететь как перелетной птице, – вспомнила я вчерашнюю мечту.

– Улететь – это можно, – спокойно отреагировал Славик. Я удивилась.

– Куда? – спросила я, но ответ последовал не сразу. И не от Славика, который принялся изображать занятость.

– Да ты пока тут от семейного счастья бегала, мы уже согласовали с продюсерской группой новую передачу, – издалека зашел Гошка. Это было плохой приметой, потому что Гошке переговоры поручались только в том случае, если они виделись всем как трудные и слабо выполнимые.

– Согласовали? Это какую? В мире животных, что ли? – с трудом припомнила я.

– Почти, – кивнула Лера, а Славик сделал вид, что ищет что-то страшно нужное в бумагах.

– Ты же понимаешь, что самые интересные животные встречаются не в нашей средней полосе России.

– Я, может, и не понимаю, – на всякий случай сказала я. – Мне, может, и зайцы нравятся. Их я готова обозревать.

– А вот телезрителям на зайцев наплевать, – исчерпывающе развел руками Славик и снова уткнулся в бумаги. Гошка собрался с духом и выдал страшную тайну.

– Решили делать экстремальную программу из тех, что «на выживание». Будем засылать подопытных телеманов во всякие джунгли, чтобы они там с крокодилами целовались.

– Надеюсь, что это буду не я, – заранее испугалась я. Когда я говорила о перелете куда-то на край света в качестве маленькой свободолюбивой птички, я уж точно не имела в виду желания сунуть голову в пасть крокодилу.

– Это совсем не так страшно, как кажется на первый взгляд, – стал заранее уговаривать меня Гошка. Да, он это умеет. Приходится признать, что в нем погиб гениальный дипломат. Он бы легко урегулировал какой-нибудь кризис на Ближнем Востоке. Но я-то не простодушный арабский шейх, меня так просто не возьмешь.

– Нет, нет и нет. Я совершенно равнодушна к флоре и фауне. Как по отдельности, так и вместе взятым.

– А если родина прикажет? – принялся давить на меня Славик. – А если больше некому организовывать всю эту катавасию, а деньги уже выделены? А если я вообще не представляю, где какие джунгли?

– И что? Причем здесь я? Не я это придумала, – пыталась отвертеться я.

– А кто у нас историк?

– Но не ботаник же! – возмущалась я. В пылу бессмысленного спора (поскольку я была уверена, что дальше съемок документальных фильмов о красоте Подмосковья не пойду) я совершенно забыла, что я на территории телецентра персона нон грата.

– Наташа? Ты здесь? А мы уж было решили, что ты собралась в монастырь, – ласково пожурила меня невесть откуда взявшаяся Света. Она стояла в дверях и сверлила взглядом съежившуюся Леру.

– Почему это в монастырь, – растерялась я.

– Ну а как же? Ты сбегаешь с собственной свадьбы, бросаешь жениха, ничего не говоришь мне (хотя могла бы не ставить меня в дурацкое положение)…

– А ты? Ты не поставила меня в дурацкое положение? – прорвало меня от неожиданности. – Ты должна была мне сказать про Бориса. Ты не имела права за моей спиной решать, что для меня лучше.

– Ты считаешь? И что? То, что ты сделала, тебе нравится? Так все развалить!

– Это мне решать! – взвизгнула я. – Пусть даже я ошибусь, но это будет моя ошибка!

– То есть, ты предпочитаешь сломя голову падать в разверзнутую пропасть. Пожалуйста! – обижено поджала губки она. Мне моментально стало стыдно, но я запихала эти слабости подальше внутрь.

– Спасибо, что разрешила, – вымучила улыбочку я.

– Господи, да я тебе только добра хочу, – всплеснула руками Света. – Ведь Борис твой только испортит тебе жизнь, а ты будешь лететь, как бабочка на огонь!

– Не буду, – буркнула я. Не говорить же ей, что я уже полетела и уже даже успела сгореть в этом пламени.

– Ну, как хочешь. В конце концов, если ты совсем не любишь Петечку, то и правильно сделала, что все отменила. Потом бы пришлось маяться всю жизнь.

– Ты считаешь? – удивленно подняла на нее глаза я.

– Конечно! – ласково улыбнулась мне Света. А я испытала двойственное чувство. Знаете, такое, какое бывает, когда ваша теща падает в пропасть на вашем новеньком Мерседесе. Двойственное чувство. Вот так и со Светой. С одной стороны она явно показала, что готова примириться с моим безнадежным поведением и принять меня в свои дружеские объятия. По этому вопросу я почувствовала некоторое облегчение. Но с другой стороны, он так ласково, так зазывно улыбалась, что я прямо воочию увидела, как вязну, вязну, вязну в ее авторитете, в ее мнении и видении моей судьбы. Меня пробрал холодок, захотелось срочно целоваться с крокодилом. Я встряхнулась, отгоняя наваждение.