Системная ошибка. Любовь не по программе (СИ) - Левковская Анастасия "Тирэль" Страница 52

Дэймон, как и его одногруппники, сейчас был одет во все черное — рваные узкие джинсы, высокие гриндера с кучей металлических пряжек и заклепок, накинутая на плечи кожаная куртка, тоже с обилием металла, и водолазка, четко обрисовывающая широкую грудную клетку. Пальцы правой руки, затянутые в гловелетты, небрежно держали гриф электронной гитары — тоже черной, но с красными полосами. Весь его облик убивал меня своей сексуальностью.

Я судорожно сглотнула колючий сухой ком в горле и попыталась отвести взгляд. Ведь прекрасно понимала, что палюсь, палюсь нещадно! Вот только Дэймон словно околдовывал меня. И я опять и опять ловила себя на том, что зачаровано пялюсь.

Пришла в себя только поймав понимающую ухмылку на пухлых губах. Это меня как-то сразу отрезвило. Хотя я и понимала: все, спалилась, можно не дергаться, все равно отвернулась и сделала вид, что мне безумно интересна перепалка Соль и Райза. Кажется, последний все же рискует выйти на сцену с фингалом.

— Ладно, удачи, ребят, а мы пошли в зал, — проговорила Лира, хватая меня за руку. — Мы ждем от вас шикарных номеров, не подведите нас. Ни пуха, ни пера!

— К черту! — послал ее дружный гул голосов.

И мелкая широким шагом направилась прочь, практически волоча меня на буксире.

Вот только до наших мест мы не дошли. Лира вдруг остановилась и потащила меня в темный угол у сцены.

— Что такое? — нахмурилась я, не понимая, в чем причина такого поведения.

— Онни, да ты в него по уши, — тихо сказала мелкая, придвинувшись вплотную. — Я такого восхищенного и беззащитного взгляда у тебя не помню… Да почти три года, наверное.

Я ощутила, как заливаюсь краской, и опустила взгляд.

Что я могла на это сказать? Что это не так? Да нет, вранье, так…

Этот странный парень за месяц умудрился не только выбить меня из колеи, поломать кучу стен, которые я строила два года, и подтолкнуть к принятию ряда важных решений, но и пробраться в сердце и с комфортом там устроиться.

Мне же оставалось лишь надеяться, что у этой истории будет хороший конец, а не разбитое корыто как итог.

— Я ему бошку откручу, если он тебя обидит, онни, — мрачно пообещала Лира, поняв, что подтверждать очевидные вещи я не собираюсь.

— Надеюсь, до такого не дойдет, — нервно хохотнула я.

— И я надеюсь, но все же, — поджала губы она, а затем вздохнула: — Ладно, идем на наши места… Девчонки открывают второй блок, не хотелось бы опоздать.

Мы успели как раз вовремя: стоило нам встать на облюбованное место, как на сцену вышли наши «The Trolls».

Я сосредоточилась на девочках, про себя надеясь, что это поможет мне выбросить Дэймона из головы. Хотя бы до выступления «Келлир».

— Всем привет, мы — «The Trolls»! — бодро рявкнула Рикки, сжимая тонкими пальцами одной руки микрофон на стойке, а второй ладонью нежно поглаживая гитару по грифу. — Давайте отор-р-рвемся!

Лекси постучала палочками друг о друга, отсчитывая начало вступления остальных инструментов, а затем в небо рванула музыка. Оглушительная, мощная, в которую после интро вплелся хриплый низкий голос Рикки.

Я впервые слушала девчонок как самостоятельных музыкантов, а не каверщиков, и, честно скажу, рот мой, удивленно приоткрытый, не закрывался все три песни.

От девушек, которые увлекаются к-попом, косплеем и анимэ, как-то подсознательно не ждешь настолько мощного звучания.

Классический рок, звучащий сейчас со сцены, им шел. И вычурные костюмы только подчеркивали эту органичность.

— А-а-а, мои девочки, как они круты-ы-ы! — вопила от полноты чувств Лира, прыгая рядом со мной заправской козочкой.

— Невероятно круты! — поддержала я, совершенно наплевав на больную ногу.

Три песни пролетели, как одна. И, когда девчонки поклонились и ушли, я, словно подкошенная, рухнула на табурет. Как не промахнулась еще.

— Вот это была бо-о-омба! — выдохнула, обмахивая себя ладонью. — Им явно пора делать свою музыку! Вышло очень и очень круто!

— Думаю, это только начало! — Лира была немного взмокшая, но счастливая. — Каверы каверами, но вот это чувство, когда толпа реагирует именно на твою музыку, — ни с чем не сравнить!

Я хотела ей ещё что-то сказать, но… В этот момент на сцену начали выходить «Келлир» и я, каюсь, совершенно забыла обо всем. Мой взгляд сразу сам собой приковался к высокому соло-гитаристу, который встал в левого края сцены, и теперь смотрел на беснующуюся толпу со снисходительной улыбкой.

Я поймала себя на том, что опять безбожно залипла. Дэймон сбросил куртку, и оказалось, что у его водолазки короткие рукава, открывающие подкаченные руки с множеством браслетов. И то, как «хакер» нежно и крепко сжимал своими длинными пальцами гриф гитары, заставило меня судорожно сглотнуть и отвести взгляд. Словно что-то неприличное увидела.

И в этот момент грянула музыка. Я непонимающе моргнула, а потом про себя невесело посмеялась. Даже не услышала традиционных воплей Райза, с которых всегда хохотала до упада.

Тяжелый рок ударил по ушам, заставляя вспомнить период, когда я искренне считала себя частью этой субкультуры. А уж когда запел Райз, ощущение стало настолько полным, что я заорала со всей мочи, вскидывая вверх «козу» [20]. Каким бы засранцем ни был солист «Келлир», его довольно-таки низкий для тенора голос был идеальным для таких мощных песен.

Четыре песни пролетели, словно одна. Я, кажется, окончательно сорвала голос и есть шанс, что танцевать не смогу и в понедельник. Но, честное слово, оно того стоило! Я ощущала себя живой и счастливой, все проблемы перестали иметь какое-либо значение. Даже если это на время… передышка — прекрасно всегда!

— Хм, а почему они остановились? — нахмурилась я, наблюдая за парнями на сцене. — У них же пять песен, я не путаю?

— Пять, — кивнула Лира, не сводя взгляда со сцены. — Смотри, онни.

Я повернулась и непонимающе моргнула, осознав, что Райз отошел на место Дэймона и сейчас осторожно пробует первые аккорды на соло-гитаре.

А мой ненаглядный «хакер», соответственно, занимал место вокалиста.

Подозрение, что это вж-ж-ж неспроста, затопило меня с головой, и я дернула мелкую за руку:

— Что это значит?

— Не отвлекайся, онни, — хихикнула та. — Дэймон, между прочим, первый раз за год выступает на сцене.

— В смысле?.. — начала было я, но заговорил Райз, так что пришлось прикусить язык.

— Думаю, многие из вас помнят группу «Stray Island» [21], не так ли?

Восхищенный гул был ему ответом, а я нахмурилась ещё больше. О группе я краем уха слышала, им пророчили славу и признание, вот только, насколько знаю, все закончилось, когда солист и барабанщик подрались из-за девушки. «Stray Island» распались, и о музыкантах я больше не слышала. Постойте, так Дэймон?.. Я остро пожалела, что не помнила ни имен, ни песен — ни-че-го.

— Для меня большая честь, — продолжал меж тем Райз, — представить вам бывшего соло-гитариста «Stray Island» — Дэймона, который сегодня выступает с нами.

«Хакер», сверкнув широкой улыбкой, поклонился, сорвав кучу визгов и аплодисментов.

— Сегодня мой дебют, как вокалиста, на большой сцене, так что не судите строго, — хрипло проговорил Дэймон, обхватив длинными пальцами микрофон.

И опять толпа одобрительно загудела.

— И как автора тоже, — продолжил он. — Потому что эту песню написал я сам.

Очередная порция криков до меня донеслась, как через вату. Я смотрела на Дэймона с открытым ртом и… Запрещала себе думать. Вообще. ВООБЩЕ!

Первой вступила одна гитара, потом к ней присоединилась вторая, а следом и третья… А после зазвучал чистый и такой любимый мной баритон.

И я, честное слово, совершенно забыла, где нахожусь и что происходит вокруг.

Словно зачарованная смотрела на прикрывшего глаза Дэймона, который крепко сжимал микрофон и отдавал песне всего себя… И этот текст…

Он пел о тонком силуэте, парящем над паркетом. О том, как легко было упасть и непросто — подняться. О воле и о силе, о стальном стержне в хрупком теле, и как хочется помочь, пронести над разбитым стеклом, но нельзя… Ведь есть пути, которые нужно проходить самому. Дэймон тихо рассказывал о собственном восхищении и о том, как сотни, казалось, разрозненных осколков однажды соединились в живую девушку, в которой он попросту потерялся. И финальный куплет — как обещание. Что будет рядом, что сделает все, от него зависящее, только чтобы тонкий силуэт и дальше парил над паркетом, срывая восхищенные аплодисменты.