Обмани меня еще раз (СИ) - Элиме Валентина Страница 52

‒ Я открою, ‒ и я направилась взглянуть на позднего гостя.

Распахнула двери и ахнула от шока.

‒ Вы?! ‒ я даже не постаралась скрыть свой страх перед этим человеком.

Ева

Я была удивлена, что он приехал к нам. Человек, который поставил выбор перед родным сыном. Любовь или семья? Антон не смог сделать выбор, он не смог оставить отца одного. Он не выбрал никого, он просто решил поправить свое прошлое, исправить свои ошибки. Антон не перестал общаться с отцом, он сам вычеркнул его из своей жизни. Бизнес и дела частично перевез в наш город, остальное осталось в столице же под руководством человека, которому он мог доверять. Он часто ездил в Москву, задерживался допоздна, но всегда возвращался домой, к семье, в любимой жене и детям.

‒ Разрешишь войти или так и будешь держать на пороге? ‒ первым заговорил он.

Отстранилась, освобождая пространство для коляски и полностью раскрывая дверь.

‒ Я позову Антона, ‒ закрыла за ним дверь и решительно направилась в гостиную.

‒ Подожди, пожалуйста. Прежде я хотел поговорить с тобой, ‒ и от его слов я вздрогнула, вспоминая нашу с ним последнюю встречу.

‒ Хорошо, пройдемте на кухню.

Коляска заполнила собой почти все свободное пространство казавшей мне огромной кухни. Я на автомате включила электрический чайник, достала две чашки.

‒ Мне ложку сахара, ‒ услышала я голос за спиной, когда взялась за сахарницу.

‒ Я слушаю вас. О чем вы хотели поговорить? ‒ развернуться к нему лицом я не посмела, мешал страх. Так и продолжила делать вид, что завариваю чай, по очереди поправляя чашки. ‒ У вас не так много времени. Уже через пару минут ваш сын кинется меня искать. Он не упускает меня из виду надолго, когда мы рядом.

Ответа не последовало. Я не торопясь сделала нам чай, лишь бы были руки чем-то заняты, чтобы скрыть от его глаз то, что мои руки дрожали. Но мне пришлось посмотреть ему в лицо, чтобы передать чашку ему в руки.

‒ Я приехал извиниться. Перед тобой, ‒ переступив через свою гордость, он еле-еле выговаривал слова извинения.

Они давались мужчине с трудом. Ведь такие люди не привыкли считать себя виновными в чем-либо. Такие чувствовали себя хозяином жизни, влезая в жизнь людей и ломая их судьбы. Но, тем не менее, его руки тряслись, говоря мне о том, что не такой он и черствый человек.

‒ Не стоит, я уже вас простила. Прошлое уже не вернуть, с вашими извинениями или без, ‒ и на сердце стало так легко.

Нет, я не держала на него зла из-за себя. Было и прошло, не стоит ворошить прошлое. Мне было жаль Антона, какой-никакой, он его отец, и общение нельзя вот так оборвать сразу.

‒ Я хочу объяснить свой поступок, если получиться, ‒ он закашлялся, но продолжил говорить дальше, когда сделал пару глотков. ‒ Я не имел права влезать в ваши отношения. Просто… Понимаешь, в своей жизни я встречал много девушек, но им нужно было лишь одно — мои деньги. Даже матери моего сына. Вначале я не поверил, что она ждет ребенка именно от меня. Мало ли что взбрело молодой и глупой девушке, чтобы обеспечить себе сытную жизнь. Ведь не она первая, и не последняя, которая решила таким образом привязать меня к себе. Шло время и мне приходили фотографии. Антон в детстве был точной копией меня. Я согласился на проверку на отцовство. И она подтвердилась. Я посылал деньги его матери каждый месяц, но слишком поздно понял, что тратила она их на себя. Когда же приехал забирать его, то увидел рядом с ним тебя. Непохожую на нормального человека. Извини…

Я не хотел, чтобы рядом с моим сыном была такая девица. Ведь таких я повидал немало. И пришлось вмешаться. Шло время, но мой сын не успокаивался. Писал письма, передавая их через своего водителя. Но тот был предан мне. Все порывался поехать к тебе. Вот тут и пришлось поднапрячься. И в то самое время мне донесли, что ты от него, возможно, беременна. К тебе тоже был приставлен свой человек. Решил откупиться деньгами, ведь у парня жизнь только начиналась. И, тем не менее, я посмел сломать твою. Прости меня, если сможешь. Я так виноват перед тобой, перед сыном… ‒ и мужчина закрыл лицо руками, заплакал.

Впервые столкнулась с таким. Я присела перед ним на корточки, положив свои ладони на его руки.

‒ Я на вас зла не держу. Просите прощения у сына. Еще не поздно все исправить, ‒ мне было немного жаль его.

Человек остался один, совсем один, потеряв свою немногочисленную семью. И это одиночество его пугало. Рядом остались только те, кто ухаживал и помогал за деньги. В свое время он постарался избавиться от таких людей, в итоге все равно получил свое.

‒ Вы разрешите мне видеться с детьми? ‒ и он с надеждой смотрел мне в глаза.

‒ Это надо спросить у твоих внуков, захотят ли они общаться с таким дедушкой, ‒ голос Антона заставил меня вскочить.

Мужчина преодолел расстояние между нами и обнял меня.

‒ Мы не будем ни настаивать, ни упрашивать их. Они уже взрослые, чтобы решать самим, ‒ и муж прижал меня к себе, поцеловал в голову.

Я промолчала, соглашаясь с ним.

‒ Ты пропустила куранты, ‒ прошептал он мне в ухо, от чего по всему телу прошла дрожь. ‒ И все тебя потеряли.

‒ Думаю, будет правильнее, если мы встретим его все вместе. Одной семьей…

Несмотря на то, что куранты уже пробили, шампанское мы разлили и все дружно встретили новый год ещё раз, хоть и с опозданием. Лесми не торопилась мириться с дедушкой. Но увидев, что Паша и Даша приняли второго дедушку, решила с ним заговорить. Некогда ставшим ворчливым стариком из-за случившейся с ним трагедии, Григорий Андреевич за один миг помолодел на несколько лет. Общение с внуками ему давалось легко, дальше уже к ним присоединился мой отец, и дом заполнил смех детей.

Я наблюдала за всем этим и по щеке скатилась одинокая слеза счастья. Никто не знает, сколько я ждала этого момента.

‒ Родная моя, ты чего? ‒ от Антона ничего невозможно было ни скрыть, ни утаить. ‒ Что-то случилось? Что тебя гложет?

‒ Я просто счастлива, ‒ ответила ему и положила голову на его плечо. ‒ Ради всего этого и стоило похоронить всё прошлое.

‒ Люблю тебя, ‒ проговорил мне эти слова в который раз и полез в карман. ‒ Это тебе.

Я открыла бархатную коробочку и увидела кольцо со звездой, у которого в конце каждого острия сверкал бриллиант.

‒ Я готов всю жизнь дарить тебе одни лишь звезды, любовь моя…