Охота на Хищника - Аля Миронова Страница 52

Безрогое? Серьезно? Неужели не спал? Какого хрена меня вообще это колышет? Все, нет Эли. Почему же внутри такая пустота? Словно бы сердце выдрали, душу вынули. Душу… Пожалуй, я бы мог назвать малышку своей душой. Она словно бы делала меня лучше, пока не предала.

– Алё, мля! – щелкает пальцами у меня перед носом этот придурок. – Прием! Ты слышишь, что я говорю?

Непонимающе поднимаю на Гаврилова свои глаза. Смотрю и понимаю, а насрать на все. Эля моя и точка! Никому не отдам! Плевать на Охотника и его планы на мою женщину. Плевать на чужого ребенка. Люблю? Люблю!

– Да насрать мне. Иди умойся, а мне пора, – двигаюсь к выходу. – Макс!

– Ее там уже нет, – прилетает в спину.

Наш пострел везде поспел. Сука!

– Где?

– Только после того, как поговорим.

– Я к подружке, – бросает, удалясь Домовой.

– А я бывшего проверю, а то упустил в прошлый раз, – виновато произносит Юшкевич.

– Стоять! – рычу на безопасника. – Что ты там упустил? В какой это прошлый раз?

– О, я тоже послушать хочу, ну-ка. Может хоть там жених нормальный? – встревает Гаврилов. – Это сегодня он бывший, а завтра – кто знает.

– Нарываешься?

– Всегда. Мою вину перед Элей можно смыть только кровью.

А это уже интересно, но обсудим мы сие пятна на биографии Охотника тет-а-тет.

– Макс?!

– Эм, в общем… В больнице Корнеева была все это время. Я Пономарева тоже пас, но не думал, что он бывшую девушку навещает. А она на сохранении лежала, с того самого дня. Меня с толку сбило, обслуживание же оформлено в Акваклиник, а по скорой ее увезли в пятую больницу.

Твою мать! Внутри все буквально обрывается от страха. Выходит, два месяца, все то время, что я искал свою девочку, она лежала в больнице?!

– Когда?! – дрогнувшим голосом уточняю.

– В тот же вечер. Пономарев скорую и вызывал. Забрали прямо на улице. В халате и тапочках.

Нет. Нет. Нет! Сказать, что ее беременность – словно нож в сердце, ничего не сказать, но я никогда не желал плохого здоровью малышки или ее ребенку.

– Они в порядке? – уточняю не своим голосом.

Юшкевич молча кивает, а Серый лишь поджимает губы. Ничего, он мне не конкурент. Как и вчерашний старпер. Кстати!

– Макс! Ты мужика того пробил?

Безопасник не торопится с ответом, и это не слабо настораживает.

– Давай я отвечу?! – нарушает тишину Охотник. – Это был ее отец.

– Отец? Серьезно?! Да Эля сама не знает, кто ее отец, зато ты Ванга, мля, да?

– Да, – спокойно отвечает Гаврилов. – Макс, иди.

– Ты не охренел, Серый? – удивляясь своему спокойствию, реагирую на реплику Гаврилова.

– Знаешь, я не готов свой позор делить на всех, только с лучшим другом.

Было бы очень смешно, конечно, только слишком все грустно, поэтому лишь хмыкаю в ответ.

– А че ты? М? Я тебя не предавал. Документики одни на торгах всплыли. Руками нашей общей знакомой.

Да ладно! Касаткина? Нунах! Она же дура дурой во всем, что не касается вливания денег в себя любимую.

– Удивлен? А ты знаешь, что наша дорогая Юленька – племянница некого Филимонова? Он, в свою очередь, шурин господина Селицкого. Между прочим, сама Юляша, уже который год окучивает один кадр из твоего Холдинга. Не догадываешься, кого? Кстати, младший брат Касатки мутит с дочкой некого Фунтова. Оба за границей учатся, несколько лет как.

Филимонов, Селицкий, Фунтов… – знакомые все личности, однако… Эля! Моя Эля ни в чем не виновата! Баран! Нет, мудак. Дебил одноклеточный! Это так налажать!

– Надо квартиру Эле вернуть, срочно!

А потом и саму малышку. Простит, она обязательно простит. Надеюсь. Я докажу, что достоин ее!

– Не надо. Квартира итак ее.

– В смысле? Ты же сказал, что продала.

– Продала, отцу и продала. А он – дарственную написал. Бедная девочка в таком шоке пребывает, что не глядя все подписала. Хорошо, что я заехал. Она сама попросила, чтобы тебе деньги передал.

– Опять ты про отца… Да откуда он у нее, да еще и с такими деньгами?!

– Оттуда, откуда и мой.

– В смысле?!

– Ты помнишь развод моих родителей?

Киваю. Конечно помню. Серого было не узнать. Такой подавленный. Хоть и остался с отцом, но все равно очень по матери тосковал. На выходные к ней ездил, если мать не в очередном загуле была. Только Серега не замечал этого. Однако, я всегда думал, что мамке Охотник нужен лишь для того, чтобы Гаврилова-старшего доить.

– В один из дней, папа привел в дом ее, Аню. Конечно, я попал под чары молодой красавицы, да и сам отец расцвел. Но что я тогда понимал? Мама, когда узнала о новой пассии отца, стала внушать, что именно из-за Ани они и развелись, что только она мешает семье воссоединиться. Она так плакала… Я не мог не поверить!

Поднимаю глаза на друга. Да, я слышал, даже видел один раз мельком несостоявшуюся мачеху. Хрупкая, миниатюрная шатенка, прям как Эля. Эля…

– Данунах! – слетает с языка.

– Так и есть. Я не знал, что Аня беременна. Но слышал, что отец планирует жениться на ней. Мама была в бешенстве. Тогда я сказал Ане, что папа на днях собирается маме заново предложение сделать. Даже кольцо из сейфа умыкнул, чтобы показать. Девушка исчезла из дома моментально. С переездом ей помогал какой-то Алексей. Ну я и сказал отцу, что она ушла к этому Леше. Да и все. Отец становился чернее тучи день за днем, с матерью они так и не сошлись. Да, мне по сей день стыдно за тот поступок, но… А потом в ресторане, где я ждал Филимонова, Но случайно, кстати, появилась Эля. Копия – Аня, только немного старше. Одно отличие – отцовские глаза. До меня не сразу дошло, поэтому я и в клинику поперся. Тайком оформил ДНК-экспертизу, тем более, что Элина кровь у них была. А фотки эти… Хрен его знает,