Разрушу твою жизнь - Елена Рахманина Страница 52

С отчаянием ощутила, как его ладонь ползёт по моему бедру. Сжала зубы, с трудом борясь с криком, рвущимся из горла. Испуганно оглядываясь по сторонам. Всматриваясь в лица, упорно отводящие глаза.

Когда боров поднялся вместе со мной и потащил в уборною, я поняла, что это финиш. Конец. Последняя станция. Депо. Мне уже стало всё равно, если вызовут полицию и меня вернут отцу.

– Отпусти, – шиплю, упираясь ногами в пол. – Или я закричу.

– Да кому ты нужна, дура, – усмехается, обдавая затхлым перегаром, от которого я едва не падаю в обморок.

– Мне нужна, – раздаётся за спиной знакомый голос. Звеняще спокойный.

Оторопело оборачиваюсь, обнаруживая Шамиля. И вижу, как его кулак летит мимо меня аккурат в физиономию борова. Кровь брызгает мне в лицо. Хозяин отталкивает, словно я ему мешаю забавляться. Набрасываясь на посягнувшего на меня борова.

Его друзья тут же с радостью присоединяются к заварушке. Пьяные, море по колено. Не осознают с кем связались. А Шамиль, похоже, без подмоги.

Я вжалась спиной в стену, с ужасом наблюдая ворох сцепившихся мужчин.

Сердце грохотало в груди. Пот тёк по коже. Рядом с морем так влажно, что воздух можно пить.

Инстинктивно зажала рот рукой, не пуская рвущийся наружу крик. Смотрела широко распахнутыми глазами, как Шамиль методично расправляется с пьяными мужиками.

Как на его рубашке появляются следы крови. Даже не его. Боже, он помял рубашку. Совсем не похоже на лощёного Хозяина.

В чувство присутствующих привели полицейские сирены. Шамиль вылез из клубка, отряхнулся как ни в чём не бывало. Словно не участвовал в драке. Только разбитая губа намекала на то, что он тоже получил люлей.

– Пойдём, Василиса, – сжал мою руку.

Тёплые пальцы. Сухая ладонь. Он даже не вспотел, пока размахивал кулаками. Будто для него это совершенно обыденная вещь.

Вытер рот салфеткой, украденной со стола, и прошёл с покерфейсом мимо полицейских, спешащих вглубь зала.

Я ошарашенно обернулась, ожидая, что они обязательно поймут, что зачинщики – именно мы, и начнут нас преследовать. Но они, загипнотизированные спокойствием Шамиля, не обратили на нас внимания.

Ямадаев закинул меня в знакомый джип.

– Отдохнула? – наклонился, устроившись на водительском сиденье. Злой как чёрт.

На лбу вздулась вена и грозила вот-вот взорваться.

– Я не просила меня спасать, – упрямо ершусь, ощущая странную благодать. Тепло разлилось по венам, будто хлебнула джина.

Интересно, давно он тут?

Вдруг поняла, что он может находиться здесь с самого начала моего побега. Но не показываться. Дикая, абсурдная мысль.

– А ты умеешь жить, не ввязываясь в неприятности? Судя по всему – нет, – скалится.

Мой взгляд притягивает капелька крови на нижней губе. И мысли рассеиваются. Расщепляются на атомы.

– Моя главная неприятность – это ты!

Обдаёт меня мятным дыханием.

– Тогда ты снова вляпалась, Маугли, – усмехается.

Слышу его голос, испытывая ликование. Ведь он потрудился меня найти. Следить за мной. Зачем-то. Может быть я ему всё же нужна?

Но стоило подъехать к моему временному пристанищу, как до меня дошло, что я попала в засаду. На узкой подъездной дорожке стояли знакомые автомобили.

Они сговорились?

Разочарование сковало внутренности. Все мысли о том, что Шамиль искал меня, разбились вдребезги об очевидную истину. Я для них разменная монета. Искали меня по той простой причине, что я болевая точка для каждого из мужчин.

Вопрос лишь в том, кто окажется в выигрыше.

– Какое благородство, господин Хозяин. Вы меня нашли, чтобы вернуть папочке и жениху, – язвлю, кусая губы, делая вид, будто рассматриваю автомобили. Желая скрыть обиду.

Тяжёлая ладонь Шамиля, погладив плечо, ложится на тыльную сторону шеи. Тут же напрягаюсь, испытывая совершенно неуместное томление. Мурашки табуном побежали по позвоночнику в ответ на простое прикосновение.

Он заставил меня посмотреть на себя. Хмуро обратила к нему взор.

– Ты хочешь быть со мной? – вглядывается в мои глаза. Подобного вопроса я точно не ожидала.

Замерла, не понимая, что должна ответить. Шамиль по обыкновению играл нечестно. Поглаживая подушечками пальцев чувствительную кожу. От его прикосновений все мысли вылетели из головы.

– Разве вещь спрашивают, хочет ли она быть с хозяином? – спрашиваю, ощущая, как вдруг стало сухо во рту от волнения.

У меня имелись догадки о том, почему он доставил меня к отцу. Но ни одна не пришлась по вкусу. Я для них всего лишь пешка. Сейчас нужна, но попозже меня можно будет выкинуть за пределы шахматной доски.

А моему глупому сердцу нужно, чтобы меня любили. Вопреки всему. Моим словам, моей семье, моим поступкам. Но разве подобное возможно, особенно с ним?

Взгляд Шамиля становится жёстким, тёмным. Холодным. И в противовес ему я ощущаю лёгкое касание шершавых костяшек по щеке. Его рука часто встречалась с чужой физиономией, раз пальцы такие разбитые.

– Хочу понимать, ты будешь со мной по доброй воле или нет.

Замечаю, как его губы кривит улыбка. Недобрая. Не трогающая глаза.

Безразлично пожимаю плечами.

– Какая мне тогда разница, с тобой быть или с Соломоном? – ответ сам пришёл на язык. Необдуманный и опасный. Но я не могла отказать себе в игре с Хозяином.

Только волнует ли кота то, что о нём думает мышка?

Щёлк, и он забрал своё тепло, отстранился с каменным лицом. Не таких ответов ждал Шамиль, привыкший переступать через женщин, бросающихся к его ногам.

– Что ж, тогда иди к ним, – нагнулся в мою сторону, отворяя дверь. – Свободна.

Будто на хер послал.

Вывалилась из его джипа, ощущая на себе взгляд отца. Соломон волновал меня в меньшей степени. А вот Василий Вишневский явно приготовил мне казни египетские.

Ждала, что Шамиль, после того как вышвырнул меня из машины, сразу уедет. Но он даже не завёл автомобиль. Я поднялась на небольшую веранду.

Зная отца, ожидала, что он влепит пощёчину. Видела его напряжённо сжатые кулаки. Задрала высоко подбородок, ожидая удара. Но секунды шли, а ничего не происходило.

– Ты не представляешь, как подставила меня, Василиса, – голос отца звенит в ночной тишине.

Я понятия не имею, о чём он толкует.

– Конечно не представляю. Ведь ты не посвящаешь меня в свои планы, – сама удивляюсь, как спокойно звучит мой голос. Обречённо. Ведь от меня снова ничего не зависит.

Отец не позволял Соломону со мной общаться. Что показалось мне весьма странным, если учитывать, как он ещё недавно жаждал породниться с ним.

После приезда