Джуди Эстли - Размер имеет значение Страница 53

Саманта обернулась:

— Потом скажешь, когда и куда приходить. — И снова сверкнула своей ослепительной улыбкой.

О да, конечно! Он скажет, обязательно скажет!

Есть! Й-е-е-е-есть! Рори саданул кулаком по воздуху, случайно задел дверную раму, но от радостного возбуждения даже не почувствовал боли. Он достал из кармана мобильник и послал Фредди сообщение: «Дело сделано, что дальше?»

Глава пятнадцатая

Розмари Конли[11]

Рори уставился на свое отражение в стеклянной дверце буфета. Ну и видок: остановившийся как у зомби взгляд, отвисшая челюсть, вилка с куском сочащегося мяса застряла на полпути ко рту. Не может быть, чтобы мама это сказала. А если это правда, то чего они с папой веселятся?

— Полон дом девчонок, исполняющих эротические танцы! — Джей умирала от смеха и любопытства. — Всего несколько улиц отсюда. На благопристойной тенистой аллее.

— Пожалуй, в следующий раз я провожу тебя на работу, — услышал Рори голос отца. — Помогу нести швабру.

Очень смешно! А как насчет старины Чарли? Знают они о нем или нет? Он-то что там делал?

Рори наконец запихнул мясо в рот. Надо делать вид, будто ничего особенного не произошло (если не считать, что мама теперь работает официальной уборщицей в борделе).

Иначе мама или Элли начнут приставать со своими вопросами — что с тобой, да что случилось… В голову лезли, нет — врывались разные идеи, десятки отвратительных идей. Чарльз ему сразу не понравился. Скользкий тип. Начнем с того, что он пришел к ним в гости прямо из борделя. (О, как прав оказался Рори! Ну или почти прав.) К тому же он полностью игнорировал Элли, Фредди и самого Рори. Подростки его явно не интересовали. Рори за тем обедом тщательно прислушивался к разговору, пытаясь уловить хоть намек на то, чем Чарльз занимался на Мейсфилд-авеню. Но Чарльз почти ничего не рассказал о себе. Когда он ушел, они знали ровно столько, сколько и до его прихода. Он пилот и собирается жениться (непонятно, какого черта, ведь вокруг него вьются такие красотки-стюардессы) на тетушке Дельфине. Еще он покупает цветы, огромные букеты цветов, и «интересуется» танцами. Так мы в это и поверили!

Танцы, дерьмовые танцы… Что сказала соседка Кэтти о Чарльзе, когда он ушел? А, да — она назвала его «скрытным». Ну разумеется, кому захочется откровенничать, если он сутенер и содержит клуб с девками. Во всяком случае, перед толпой незнакомых людей, которые вскоре станут твоими родственниками. Не удивительно, что он избегал разговоров о своем маленьком «клубе».

Сказать или не сказать? Рори был весь в сомнениях. Что бы сделал Фредди на его месте? Сохранил бы все в тайне или, смеха ради, выпалил бы правду? Фредди предпочел бы посмеяться. Тогда и Рори тоже…

— А, так вы про этот дом говорите. — Он небрежно пожал плечами. — Теперь я понял…

Все внимательно его слушали. Беда с этими вежливыми родителями — они всегда прекращают свои разговоры и слушают тебя. Временами, когда вдруг тебя понесет и ты порешь всякую ерунду, просто мечтаешь о родителях, которые говорят: «Да помолчи ты, Рори», вместо того чтобы сочувственно кивать головой: «Да, понятно» и «Что ты обо всем этом думаешь?».

— Этот дом на Мейсфилд-авеню. — Он набил рот салатом.

Может, родители запретят ему говорить с набитым ртом. Тогда он сможет пойти на попятную. Ответом было гробовое молчание. Все трое, навострив уши, смотрели на него.

— Дом с голубым забором. Он еще называется на букву «Х». — Рори старался не встретиться взглядом с мамой. Через весь стол он потянулся за чесночным хлебцем, которого ему, по правде, вовсе и не хотелось.

– «Халсион». А что?

Мать изо всех сил сдерживала смех. С чего бы это? Ах да, она же рылась в его комнате, видела, что он читает. Наверняка листала его журнал «Для крутых парней».

— Так, ничего. Просто я видел там возлюбленного жениха Дельфины. Он выходил из этого дома. Как раз перед тем как пришел к нам на обед.

— Чарльз? — раздался дружный возглас.

Отец согнулся пополам от хохота:

— Не может быть, ты ошибся.

— Нет, не ошибся. Его машина стояла около дома. Мы с Фредди видели, как он выходил оттуда. Он нес букет цветов. А после этого отправился прямо к нам.

— А почему ты промолчал? Почему не сказал: «Привет, я только что видел вас на Мейсфилд-авеню?» — Элли мастак на каверзные вопросы.

— Ну-у, я не был уверен. Я не видел его машину, когда он приехал, а увидел только, когда он уже уезжал. Мы тогда еще все вышли во двор посмотреть на крысу. — Рори стало жарко.

Элли не сводила с него глаз, наморщив лоб. Видимо, что-то усиленно обдумывала.

— А что вы делали на Мейсфилд-авеню?

К этому вопросу он, слава богу, был готов:

— Гоняли мяч в парке и как раз шли домой.

Это должно было сойти. Конечно, по Мейсфилд-авеню не самый короткий путь домой, и все это знают. Но если они начнут приставать с ненужными вопросами… Что ж, придется напомнить, о ком они только что говорили и у кого рыльце оказалось в пушку. Совершенно определенно, что его имя начинается не с буквы «Р».

— Дельфина наверняка ничего не знает, как ты думаешь? — спросила Джей мужа тем же вечером.

Она лежала в ванне, погрузившись по шею в горячую мыльную пену, дабы без следа уничтожить малейший намек на запах жидкости для чистки унитазов (хвойный аромат).

— Она понятия не имеет, что человек, за которого она собирается замуж, имеет какое-то отношение к ночным танцовщицам. Она бы с ума сошла. Это так не в ее стиле. Она всегда была жуткой ханжой. Как и тетушка Уин.

Во всем, что касалось секса, Уин действительно занимала старомодную и сугубо практичную точку зрения.

— Мужчины не будут платить за товар, которым уже попользовались даром, — предупредила она, когда шестнадцатилетняя Дельфина собиралась на свидание с двадцатидвухлетним молодым человеком из ее танцевального клуба.

Одри была поражена тем, что Уин разрешила Дельфине встречаться с таким взрослым парнем. При этом ее снедало любопытство — станет ли Дельфина краситься, чтобы выглядеть повзрослее. Джей отправили на разведку с ворохом тканей для нового бального платья Дельфины. И Джей воочию увидела, как макияж прибавляет ее кузине добрый десяток лет. Да что там десяток — накрасившись и одевшись, Дельфина словно перескочила в другое поколение. Джей и ее друзья одевались как попало, смесь всех стилей: панк, рок, романтизм плюс пестрые шмотки с благотворительных базаров. Дельфина же выглядела как рьяная поклонница Джеки Кеннеди. Она носила костюмы, аккуратные остроносые туфли, светлые колготки, строгие, слегка расклешенные юбки до колен. Особое внимание обращалось на отделку: клапаны, бантики, воротнички и непременно обилие оборок. Уин целиком и полностью одобряла такой стиль (от которого нормального подростка вывернуло бы наизнанку) и всегда указывала Джей с Эйприл, что девушка должна «следить за собой». Это выражение напоминало Джей о бедной Паутинке, за которой Дельфине тоже не мешало бы следить.