Невеста стального магната - Елена Гром Страница 53

Обнимаю сама, участвую в схватке языков. И теряю возможность соображать. Особенно, когда его пальцы проникают под тонкое платье и пролезают за резинку трусиков.

Не могу ничего с собой поделать. Лишь хрип «Борис» рвется из горла и я выгибаюсь, когда он касается горошинки своими крупными пальцами. Проникает внутри влажной щели, прокручивает и влагу принимается растирать по клитору. Медленно, протяжно, растягивая экзекуцию, вынуждая меня стонать позабыв, что едем мы в машине и вообще не одни.

Несколько раз мне удается открыть глаза, но плавленый металл его взгляда убивает возможность дышать, а пальцы становится более резкими. Трут с все меньшей амплитудой, пока я оттягиваю волосы Бориса и не стону ему в рот.

— Ненавижу, — только и шепчу я, когда звон в ушах становится тише, а тело расслабляется. И я лежу, часто-часто выдыхая воздух.

— Успокоилась? Готова слушать?

— Ты садист. Только вместо применения силы ты используешь силу похоти. Слушать про то, что ты меня не любишь?

— Нет. Слушать про то, что любовь слишком непостоянна, чтобы так обзывать то, что я к тебе испытываю.

— Непостоянна, — откашливаюсь. — Но ради любви совершаются подвиги, пишутся песни, ради любви люди живут…

— Они живут ради того состояния, что вызывает в них любовь. Порой даже объект любви и не нужен. Главное чувства.

— А ты конечно не знаешь, что такое чувства, — начинаю заводиться снова, но Борис вдруг обхватывает влажными пальцами мое горло. Больно не делает, но давит, но голос его становится сиплым, еле слышным. Но самое главное энергетика, она подавляет, вынуждая каждой клеточкой воспринимать происходящее.

— Чувства можно подавить. Любовь можно убить Объект любви можно не видеть. Но все это никак не связано с отношениями между нами. Я буду убивать, красть, обманывать, делать больно, я буду делать все, чтобы ты была со мной…

Мой собственный голос пропадает, это слишком даже для Бориса…

— Любовь как стекло и даже закалив его, оно хрупко. То, что я испытываю к тебе, металл, и даже кинув его в огонь, ты не сможешь его уничтожить. Разве что форма изменится.

— Борис…

— И больше никогда я не хочу слышать разговоров о чувствах и любви, это ясно?

— Ясно, — сглатываю ком слез, но они все равно льются из глаз. — Ты псих…

— Значит быть тебе вечной медсестрой в нашем сумасшедшем доме… — обхватывает он мой затылок и жадно целует.

В аэропорту мне становится грустно. После такого признания, а ничем другим я назвать это не могу, Борис уезжает. Мы не виделись две недели, а теперь он снова уезжает на две.

— Отменить поездку нельзя? Ну, то есть… — он поворачивает голову, уже разговаривая по телефону, и я отвожу взгляд. Ну, разумеется… Все ясно. Он уже занят, словно не было признания, словно он только что не сводил меня с ума поцелуями.

А с другой стороны. Знать, что мужчина на твою больную страсть, отвечает не менее сильно, много значит. И я просто переплетаю наши пальцы, ощущая себя совсем девочкой и наслаждаюсь тем, что сейчас он рядом. Скоро вернется и снова будет рядом. Живой, здоровый, активный…

Он мой. Сегодня он практически отдал мне ключи от своей души и разрешил зажечь там свечку. И может быть спустя много лет я таки смогу рассмотреть все потайные места, где спрятано так много.

Борис убирает телефон, и мы тормозим возле стойки регистратора для Вип клиентов. Я невольно замечаю рейс и недоумеваю.

— Лас-Вегас? Какие у тебя там могут быть дела?

— Только одно, потом сразу в Германию…

— Какое? — любопытствую я. Не в казино же он будет играть.

— Ну так поехали и узнаешь…

Открываю рот. Потом закрываю. А потом взгляд касается названия авиакомпании. Усть-горские авиалинии.

— Ты купил самолет?

— Ты не ответила…

— Да я просто в шоке! Но погоди, у меня нет паспорта с собой. И Визы и …

Борис достает из своей барсетки все необходимое и кладет на стойку, чтобы девушка начала заниматься оформлением…

— Серьезно? Украл мой паспорт?

— Твоя мать отдала его добровольно. Так, ты летишь?

— Прогресс, ты начал задавать вопросы. Конечно еду!

Нас провожают по рукаву в самолет, о цене которого я даже задумываться не хочу.

Но определенно лететь в таком салоне мне понравится. Большие кресла, в которых можно вздремнуть сочетаются по цвету со столиками. И даже телевизоры имеются.

Но посмотреть любимый фильм Борис мне не дает. Как только набираем высоту, он тянет меня в сторону двери. Я думала там туалет, а там…

— Ты собрался меня трахнуть, — тут же констатирую я факт, когда дверь в небольшую спальню закрывается. Большую часть пространства занимает кровать, а Борис крадет последнее. Так что я падаю на мягкое и наблюдаю, как раздевается Борис.

Но быть наблюдателем я больше не хочу, теперь я без страхов и стыда могу помочь ему раздеться. Подползаю к нему на коленях и помогаю расстегнуть манжеты.

— Сколько нам лететь?

— Сутки…

— Ого! — распахиваю я глаза, но спокойно принимаюсь за рубашку. Потом ремень и ширинка…И мне в голову приходит мысль. — Мы летим в Лас-Вегас, чтобы пожениться?

— Нет, — хмыкает он. — Поженимся мы в Усть-Горске, как положено. В Лас-Вегасе живет мой брат, хочу тебя с ним познакомить..

— Брат?! Я вообще не знала…

— Узнаешь, — толкает он меня на кровать, так что я отпружиниваю. Затем подтаскивает к себе, и раздвинув ноги, царапает короткими ногтями бедра. И недавно успокоившееся тело, вспыхивает огнем. — У тебя целая жизнь, Нина, чтобы все узнать.

— Мне почему-то страшно, — выдыхаю, пока он снимает остатки одежды и стягивает с меня влажные трусики. Его член уже готовится войти, но словно осторожничает.

— Это хорошо. Потому что вместе бояться не так страшно… — проникает он руками под платье и оглаживает живот, расслабляет меня и резко пронзает, убивая все сомнения в правильности происходящего. По другому быть и не должно. По другому быть и не могло. И нет