Маленькая красная кнопка (СИ) - Татьяна Семакова Страница 53

— Назови мне фамилию того мужика, чей наёмник вывалился из машины.

— Ага, щас!

— Назови или когда я приму решение, приду с ним напрямую к дядь Пете.

— Ну ты и… — пыхтит возмущённо, но нужный эпитет так и не подбирает или не решается озвучить. — Николаев, — шипит сквозь зубы, — если ты меня обуешь…

— Мне пора! — говорю торопливо и отключаюсь, видя, как выходят Тимур с Ибрагимом.

Пишу маме практически не глядя на экран и пытаюсь разглядеть в медленно закрывающуюся за их спинами дверь, жив ли Анисимов. Не выдерживаю, выхожу и иду проверить.

— Серьёзно? — кривится Александр, сидя на грязном полу, когда я просовываю в щель голову.

— Да я просто… — бормочу, убирая голову из проёма и резко закрывая дверь.

Иду к мужчинам, отирающимся у машины с задумчивыми лицами, сажусь назад и мы наконец-то отъезжаем. Выдохнуть не успеваю, Тимур даёт по тормозам и рычит:

— Да что ещё!

Открывает окно, а через минуту с трудом подходит Анисимов и говорит:

— Есть видео из ресторана, где Али подсыпает какую-то муру в тарелку Купреева. Отдам, если дадите оклематься и поможете свинтить из города.

— Подумаю, — отвечает Тимур грубо и нажимает на кнопку, закрывая окно.

— В тарелку Купреева… — бормочу вслух и просовываюсь между передних сидений, ожидая пояснения, но натыкаюсь на молчаливый игнор по обеим сторонам. — Хоть скажите, что ещё он рассказал… — бурчу себе под нос и Ибрагим тут же оборачивается с улыбкой.

— Ты была права, душа моя.

— Конкретнее?.. — уточняю деликатно.

— Конкретно права! — хмыкает Тимур, а я с недовольным видом облокачиваюсь на спинку сиденья.

Тишина в машине давит. С объяснениями никто не торопится, каждый думает о своём, каждый перетирает в голове последние события, события двухлетней давности, строит загадки и ломает голову, усиленно тыкая пальцем в соседа.

— Ибрагим, — говорю томным голосом, вновь приблизившись к передним сиденьям, — приглашаю тебя на ужин.

— Ахеренно… — бурчит Соболев недовольно, а я заканчиваю мысль:

— В дом Тимура.

Короткий смешок Ибрагима и беглый, но преисполненный возмущения взгляд Соболева.

— Что задумала, душа моя? — спрашивает Шахин, обернувшись.

— Поесть, — отвечаю удивлённо. — Так, значит, ты заставил Артёма написать расписки после того, как он проигрался в казино?

— Конечно, не верить же на слово покерному игроку? — хмыкнул Ибрагим, а я продолжила рассуждать:

— Он свою часть сделки выполнил, с Жанной свёл, порекомендовал тебя как человека исключительно порядочного, со связями, она купилась и начались переговоры. Настал светлый час, долевое партнёрство у тебя в кармане, ты просишь Али расписки вернуть, но тот решает, что они ему ещё пригодятся. Я правильно уловила?

— Печально, но факт. Расскажешь, что за переговоры с Купреевым?

— Обязательно! После ужина.

— Диана, я не в восторге от этой затеи, — говорит Тимур суровым тоном.

— Мне тоже не всё нравится, — отвечаю флегматично, — Например, трахаться с наркоторговцем. В прошлом, будущем или настоящем, не суть.

— Ты же не думаешь, в самом деле, что мы сядем за стол и чинно всё обсудим, выясним и разложим по полкам? Я не верю ему ровно на столько, на сколько он не верит мне.

— Мы либо обсудим это, либо мой отъезд в неизвестном направлении. Не собираюсь сидеть и ждать, когда кому-нибудь ещё приспичит похитить меня или Рому. И свалю так, что ни один из вас меня никогда не найдёт.

— Это вряд ли, — хмыкает Тимур самодовольно.

— Вот тут соглашусь, — вздыхает Ибрагим. — Не получится. Ни денег, ни связей.

— С первым разберусь, а со вторым… вы заблуждаетесь. К тому же, из тюрьмы довольно сложно организовывать поиски.

— Душа моя, у тебя нет ни одного доказательства, чтобы посадить даже меня, — говорит ласково, а Тимур шумно вздыхает. Ибрагим резко поворачивается к нему и рявкает: — А вот сейчас не понял!

— Госнаркоконтроль на хвосте, — отвечает Соболев кисло.

— И когда ты собирался мне об этом сообщить, мой друг?! — начинает беситься Ибрагим.

— За ужином, — крякает Тимур и до дома мы едем в абсолютном молчании, что меня вполне устраивает.

22

— Мне надо поесть, — говорю маме с порога, едва мы подходим, и тут же на несколько секунд закрываю глаза, понимая, что прокололась.

С едой у меня всегда были прохладные отношения, мама знала об этом лучше других, всю прошлую беременность я использовала только эту формулировку, быстро вернувшись в привычное русло. Посмотрела на неё и слегка пожала плечами, а она отдала Рому Тимуру и молча пошла на кухню, пряча подступившие слёзы.

Надеюсь, радости.

— И как долго ты была намерена скрывать?! — встречает меня возмущённым шёпотом, когда я закрываю дверь.

Посудой гремит, полотенце швыряет, злится.

— А ты когда собиралась мне рассказать про интрижку с донором спермы? — перехожу в нападение, а мама замирает. — Ты же не думаешь, что я совсем тупая? Таинственный мужик в твоей спальне, нелепые ночёвки у подруг, два года уже, мам, как минимум!

— Сама сказала — просто интрижка, — морщится в ответ, — я не собираюсь вас знакомить.