Скандальный роман с бывшим мужем - Арина Вильде Страница 53

— Да, в мире очень мало аквариумов, где она могла бы прижиться. Это доказывает с какой ответственностью и профессионализмом здесь подошли ко всему.

Киваю и делаю несколько фото на память.

— Пойдемте смотреть на медуз, — предлагает Игорь, заметив моих коллег, и Тимур отлипает от аквариума, берет меня за руку и мы спускаемся в полутемный зал.

— Какая красота, — я радуюсь, словно маленький ребенок. Даже не знаю кто больше в восторге от этой поездки — я или мой сын.

В зале почти нет освещения, а в аквариумах плавают светящиеся рыбки и медузы. Из колонок льется негромкий звук текущей воды. Атмосфера здесь сравнима с каким-то волшебством.

— Кажется, я могла бы простоять здесь целую вечность. Даже не верится, что такое существует в мире.

— Нравится? — рука Игоря ложится мне на поясницу и по всему телу проходят мурашки. То ли от прохлады в зале, то ли от его прикосновения.

— Очень, — губы растягиваются в улыбке. Краем глаза слежу за сыном, который заинтересовался медузой в соседнем аквариуме. — Даже не верится, что через несколько лет по нашему проекту построят нечто подобное. Почему вообще океанариум? Не помню, чтобы ты сильно интересовался рыбами или животными, — снова на Игоря смотрю.

— Как думаешь, сколько людей могут позволить себе оплатить субмарину, чтобы спустится в океан и увидеть все это вживую, а не на картинках? — вопросом на вопрос отвечает Серебрянский.

Я задумываюсь.

— Один на несколько миллионов? — Предполагаю. — Не думаю, что у многих найдутся лишние деньги на такое удовольствие.

— Ну а мы смогли посмотреть на это всего за двадцать евро. Говорят, в год здесь миллион посетителей. Сотни тысяч детей могут своими глазами увидеть жителей океана и не важно насколько богаты их родители.

— Ты прав, — вздыхаю, — грустно, что в мире столько всего прекрасного, но не у всех есть возможность увидеть это. Но вообще, за такие слова защитники природы расстреляли бы нас.

Смеемся и я не могу оторвать взгляд от Игоря. Сердечко в груди трепещет, а в животе бабочки крылышками хлопают. Хочется обнять его прямо сейчас, но почему-то не решаюсь. Еще не привыкла к тому, что при виде бывшего мужа не тупую боль в груди чувствую, а то как все внутри наполняется счастьем.

— Прежде чем критиковать существование океанариумов, защитникам природы стоит сначала узнать сколько тонн в год составляет мировая добыча съедобных медуз, или, например, сколько в год медуз выкидывает на берег и они погибают. Что-то мне подсказывает, что у этих красавцев, — Игорь легонько стучит костяшками по аквариуму, — здесь намного больше шансов прожить мирную и долгую жизнь. В прошлом году океанариум совместно с Фондом по сохранению океана выделили круглую сумму денег на сохранение популяции скатов и акул. Здесь трудятся много ученых.

— Я теперь еще больше хочу стать биологом! — громким голосочком щебечет сын, услышав наш разговор. — Буду охранять жирафов и медуз!

Мы снова смеемся. Пока Игорь рассказывает Тимуру множество интересных фактов про медуз, я иду вдоль зала и замираю напротив аквариума с рыбками, которые небольшой стайкой синхронно двигаются в воде. Достаю телефон, захотелось вдруг сделать красивое фото в свою коллекцию для вдохновения.

— Хочешь, чтобы тебя арестовали? — шепчет мне Игорь на ухо и меня бросает в дрожь. Когда только успел подкрасться?

— Ты о чем? — облизываю пересохшие губы, прячу телефон в карман.

Игорь кивком указывает на табличку.

Слежу за его взглядом.

— Ох, — пугливо оглядываюсь по сторонам. Фото со вспышкой здесь, оказывается, запрещены. Черт, почему я об этом не подумала?

— Бежим отсюда, а то вдруг нас по камерам уже вычислили, — с озорным огоньком в глазах предлагает Серебрянский, берет нашего сына на руки и мы, словно настоящие преступники сбегаем с места преступления.

В огромном зале с пингвинами прохладно, поэтому как только мы оказываемся там, моя кожа покрывается мурашками.

Мы стоим у стеклянного ограждения и наблюдаем за тем, как кормят пингвинов. Из-за искусственного водопада и птиц, которые норовят украсть рыбу, здесь шумно. Вокруг бегают дети разного возраста, с восхищением наблюдают за обитателями этого зала.

— Смешные, — усмехаюсь и поворачиваюсь к Игорю. Но больше не успеваю ни слова сказать, так как к нам присоединяются Вита и Виктор. А так хотелось чуть больше времени вдвоем провести.

— Как вам здесь? — спрашивает Вита.

— Чувствую себя ребенком, — отвечаю и подхожу к искусственному пруду с выдрами.

— Видели статью, которую накатали о нашем проекте? — Виктор выглядит недовольно. Передает телефон Игорю, тот с безразличным видом проходится по строчкам и возвращает ему.

— Что там? — интересуюсь, перехватывая телефон, а прочитав, негодую. — Им лишь бы грязью кого-то полить, — возмущаюсь. Потому что некая Оксана Науменко, одна из учредителей зоозащитной организации, облила дерьмом идею построить океанариумом в прямом смысле этого слова.

Я поднимаю взгляд на Игоря, пытаясь разгадать его реакцию.

— Не хватало нам еще митинга зоозащитников под стенами офиса, — фыркает Виктор. — Как думаете, Игорь Николаевич, это конкуренты хотят вас задавить?

Серебрянский ухмыляется, спрятав руки в карманах. Он весь такой расслабленный, словно это все не касается его.

— Да мне плевать на эти статейки, а эта Науменко наверняка двуличная дамочка. Днем строчит статьи в газетенки, интервью дает, зверушек спасает, а вечером едет в ресторан и с удовольствием лопает креветки и нежную говядинку. Вот когда она станет вегетарианкой и будет питаться лишь травкой да морковкой, тогда и поговорим. А то толкать речи и осуждать может каждый, но силы воли отказаться от комфорта и вкусной еды не у всех найдется.

— У меня ощущение, словно она тебя задела в самое сердце, — смеюсь, потому что слова Игоря почему-то забавляют.

— В самое сердце задеть меня можешь лишь ты, — Игорь щелкает меня по носу, а я замечаю как Виктор и Вита переглядываются, но не решаются комментировать наши с ним отношения.

— Я прочитала в программе, что сегодня здесь проходят мастер-классы для деток на втором этаже, мне кажется…

Вита не договаривает, потому за спиной слышатся крики людей. Я оборачиваясь, не понимая что происходит, пытаюсь найти взглядом Тимура, но нигде его не вижу. Плохое предчувствие сковывает меня и я хватаюсь за руку Игоря.

— Что там произошло? — спрашивает Виктор.

Вита, которая немного знает португальский, взволнованно произносит:

— Кажется, чей-то ребенок упал в искусственное озеро к пингвинам.

— Тимур, — шепчу я, материнское сердце чувствует, что с моим сыном произошло что-то плохое.

Как я вообще могла так безответственно отвлечься и оставить без внимания сына?

Мы бросаемся к озеру и мое