Алина Знаменская - Голубка Страница 54

Она слышала из своей спальни, как Ирина разбирает постель. Видела, как брат, заглянув к жене в спальню, сказав что-то, снова отправляется на сеновал!

Тревожно стало на душе у Зои. Выходит, Надька права и у брата с женой что-то не так? Ведь с самого начала, с самого их приезда, она не видела, чтобы брат остался ночевать в доме! Он всегда к ночи уходил на сеновал.

Поначалу она внимания не обратила, воспринимала как должное. Ведь раньше, бывало, Сергей все лето спал на сеновале. Но после едких замечаний Надежды появились всякие мысли…

Зоя долго ворочалась с боку на бок. Не могла уснуть. Ей почему-то стало обидно до слез. Она начала фантазировать вокруг ситуации. Представила, что там, далеко, где они служат, у брата может быть любовница. Как это, должно быть, ужасно! Как страдает Ирина… Да ведь этак брат может уйти от них. Или невестка сама не выдержит и уйдет от него вместе с малышами?

У Зои слезы подступили к горлу. Она всхлипнула. Нет, она обязательно завтра же поговорит с братом! Начистоту!

Утром Зоя побежала доить Зорьку. Ирина и малыши еще спали. А брат уже отфыркивался во дворе под рукомойником. Зоя подоила корову, вышла, а Надежда тут как тут. За молоком пришла!

И раньше она за молоком ходила. Но сегодня Зое показалось — нарочно глаза мозолит! И сарафан надела открытый, вся грудь наружу. Зоя поставила ведро с молоком на стол под березой.

— Банку стерилизовала? — буркнула, не глядя на покупательницу.

— А то как же! — Надежда не сводила глаз с голого по пояс Сергея.

Зоя быстро налила молока, убрала марлю с пенкой.

— Бери.

Надежда на нее и не взглянула.

— Что же ты, Сережа, под рукомойником телюпаешься? На озере-то водичка — парное молоко… Может, вспомним молодость, искупаемся?

— С женой он купаться пойдет! — встряла Зоя и хмуро свела брови. Повернувшись к брату, уже совсем другим тоном проговорила: — Там тебя, Сережа, что-то папка звал. В баню, что ли, надо воды натаскать…

Зоя дождалась, пока брат уйдет в дом, потом взяла ведро.

— Сторожишь? — усмехнулась Надежда. — Ну сторожи, сторожи…

Надежда ушла, из дома выглянул Сергей. Подозвал сестру.

— Где батя-то? Наврала, что ли?

— А что она на тебя пялится? — надулась Зоя.

Сергей расхохотался, щелкнул сестру по носу.

— Да не бери в голову, сестричка! Надежда — в прошлом. И она это отлично понимает.

Сергей сел на крылечко, Зоя рядом. Так когда-то сиживали они в далеком детстве. Сергей, бывало, пересказывал ей книжки писателя Грина, а она слушала, затаив дыхание.

— Ничего она не понимает, — вздохнула Зоя. — Она говорит, что вы с Ириной как чужие и что ты свою жену не любишь.

— Глупости, — отмахнулся Сергей. — Ты ей веришь?

Зоя помолчала, добросовестно думая. Потом сказала:

— Я не хочу ей верить. Но… я заметила, что ты спать уходишь на сеновал. Почему?

Зоя насупилась и не смотрела на брата. Она знала, что не вправе задавать ему подобные вопросы и он сейчас может все превратить в шутку, встать и уйти. Но он не ушел. Сорвал длинную травинку, стал жевать.

— Ты, Зойка, еще многого не понимаешь, — начал он, и Зоя с облегчением вздохнула — брат не обиделся. — Ты думаешь, просто двойню родить? Да Ира… она, если хочешь знать, чуть не умерла при родах! Но потом, слава Богу, все обошлось. Но она до сих пор такая слабая, а забот у нее много. Устает она, не высыпается. Короче, маленькая ты еще, если не понимаешь простых вещей. А Надьке твоей пора замуж выйти и своих пацанов родить, чтобы она всяких глупостей не говорила.

— Я ей то же самое сказала! — обрадовалась Зоя.

После разговора с братом она сразу же успокоилась. Все стало на свои места. Если все дело в том, что Ирина устает, что у нее были тяжелые роды, так она, Зоя, готова помочь!

С этой минуты Зоя перестала лезть к невестке с разговорами, а больше стала возиться с племянниками. Всячески способствовала тому, чтобы у брата и его жены была возможность остаться наедине. То за ягодами их отправит вдвоем, то предложит на речку загорать, а сама с малышами останется.

Жена брата поначалу все отнекивалась. Зоя решила, что та стесняется обременять родню заботой и проявила настойчивость.

— Подумай, Иринка, ведь вы уедете! Надолго уедете, детей увезете! Когда еще у нас с мамкой будет возможность повозиться с ними?

Мать поддержала дочку. Ирина в очередной раз отправилась с Сергеем гулять за село. Стоял жаркий летний день. Пахло скошенной травой, цветами пижмы. Тут и там у заборов торчали юные неокрепшие подсолнухи. В огородах набирала силу капуста, и темнела в густой листве крупная вишня.

— Как у вас здесь хорошо… — сказала Ирина, покосившись на своего спутника. Понимает ли он, что она сейчас чувствует? У нее никогда прежде не было дома. Не было даже места, куда бы она стремилась душой, как он в свою деревню. И теперь здесь она вдруг поняла, как это бывает. Она почувствовала, что значит иметь маму, отца, сестру. Хотя в глубине души она осознавала, что это не по-настоящему, но ей так хотелось, чтобы это было правдой, что при мысли об окончании отпуска у нее сжималось горло и она не могла говорить.

— Ира, нам нужно поговорить.

Эта фраза Сергея тотчас же привела в действие механику ее слез. Вероятнее всего, он тоже подумал о том, что отпуск подходит к концу и нужно подготовить ее. Она попыталась проглотить комок в горле, опустилась в траву у воды. Она готова.

Сергей пристроился рядом. Почему-то он не торопился начать разговор. У берега плавали утки, то и дело принимаясь плоскими клювами чистить перья.

— Отпуск заканчивается, — начал Сергей, словно читая ее мысли. Она кивнула, не глядя на него. — Я тебе очень благодарен за то, что ты согласилась поехать со мной…

Ирине хотелось закричать, что не нужно ее благодарить, что она уже любит его маму, и отца, и Зою! Что для нее этот месяц был сказкой… Но она не могла говорить. Сидела и смотрела на уток.

— Конечно, я не могу требовать от тебя подвигов, это было бы слишком… Но… В общем, мне предстоит служить на Дальнем Востоке, это очень далеко…

— Да, я слышала. Мама говорила.

Она сказала «мама» и снова почувствовала в горле этот проклятый комок. Ирина не знала, что с ней творится.

— Да, это очень далеко. И трудно. И жизнь военного тяжела, а жизнь военного моряка и того тяжелей. Я все время буду на корабле. Даже когда корабль стоит на базе или на рейде. Условий райских ни для кого не создают, короче…

— Зачем ты мне все это говоришь? — перебила его Ирина и посмотрела ему в лицо. Глаза у Сергея были тревожные. Он поспешил скрыть их под ресницами.

— У тебя есть выбор. Ты можешь поехать в Москву, как задумала. А можешь поехать со мной. С нами.