Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль Страница 54

– Давай я скажу за нас двоих, Вик. Такое больше не должно повториться.

– Что?

– Ты разве не это собирался сказать?

– Ты серьезно, блть?

– Серьезно.

– Почему? Какого…, Кулагина? Тянет ведь! Вижу, знаю, чувствую! Так и какого, мать его, хера ты выкобениваешься и все портишь?!

Мужчина заводится, тогда как я, удивительно даже для самой себя, спокойна, как удав.

– Такого, что это дорога в никуда, Вик. Мы пробовали. Мы пытались. У. Нас. Не. Получается! Мы как кошка с собакой грыземся. Постоянно в стрессе, постоянно в напряжении, вечно выясняем отношения. Мы даже поговорить нормально не можем!

– Мы научимся.

– У нас друг к другу претензий вагон и маленькая тележка. Столько же гребаных принципов, которые не дадут нам быть вместе. Да и… я уеду, понимаешь? Еще неделя. Может быть, две, и я уеду. Зачем? Зачем все это начинать или продолжать? Да, сегодня нас накрыло. Да я… я не отрицаю, я этого хотела. Я тебя хотела, Волков. Но это просто абсолютный, совершенно непреодолимый тупик! И лучше прекратить все сейчас, пока еще не поздно, чем потом локти кусать и жалеть.

Вик зло ухмыляется. Головой качает, руки на руль складывает. Вперед подается. Он одно большое раздражение. От него так и фонит злостью. Не знаю уж, на меня, на мои слова, на себя или на ситуацию в целом, но он бесится. И, о боги, как я его понимаю! Но хоть кто-то из нас должен быть разумным и озвучить очевидное?

– С*ка… – шипит Вик. Злится безадресно. По рулю стучит пару раз со психу, но в конце концов кивает.

– Ненавижу, когда ты права, Кулагина.

– Кто бы сомневался.

– Может, мы… не знаю, черт! Хоть друзьями…

– Мы? Друзьями? Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Друзья не скидывают друг другу пошлые фотки и видео. Не трахаются в тачке, потому что свидание с другими не удалось. И не гоняют в аптеку за противозачаточными.

– Дебилизм.

– Да, есть немного. Все наши отношения шикарно характеризуются одним словом… – пытаюсь свести все в шутку, но что-то никому из нас не смешно.

Снова замолкаем. Снова будто время тянем, момент продлеваем, ждем чего-то. Только чего? Света в конце тоннеля? Не знаю. Ничего не знаю и не понимаю, но упрямо твержу себе, что так правильно. А я себя убеждать умею, как никто другой.

– И? Что это все, конфетка?

– Все…

– А если я так не хочу?

– А у тебя есть другие варианты?

Вик затылком на подголовник откидывается и молчит. Вот, что и требовалось доказать. Тогда снова начинаю говорить я, раз уж роль “правдоруба” сегодня досталась мне:

– Нам надо удалить номера и перестать перекидываться смс. Звонить и даже видеться. Я не против, если Ру и дальше будет гостить у меня, но нам с тобой… нельзя нам. Это неправильно. Ничего хорошего из этого не выйдет. Потом кому-то из нас опять будет больно. Потому что никто из нас не пойдет на уступки и компромиссы. У меня вся жизнь в Москве. У тебя вся жизнь в Сочи. Да и… серьезно, ну, какая из нас пара, Вик?

Выдаю сумбурно, быстро, бессвязно. Наговариваю, а у самой сердце до размера песчинки сжимается. Доигрались. Дорычались. Добегались. Все правильно, так надо. Но почему так невыносимо режет в груди?

– Знаешь, ты всегда бесила своим умением отключать эмоции, Кулагина. Всегда!

– Знаю, – улыбаюсь. – Ты хороший парень, Волков, правда! Инга вон без ума от тебя. Глазами влюбленными смотрит. Ужины готовить будет, с работы встречать, любить, всю себя даря… Да любая будет счастлива рядом с таким, как ты. Любая. Бери и женись.

– Но, очевидно, не ты, да, Кулагина? Не дотягиваю я до твоих стандартов?

– Хуже, – зажмуриваюсь, выдыхаю и произношу тихо:

– Это я не дотягиваю до твоих, Вик. И никогда не дотягивала…

Вик впервые за весь разговор смотрит на меня. А я впервые за много-много лет чувствую, как к горлу подкатывает ком, а к глазам подступают слезы. Горькие, те самые крокодильи. Губы начинают дрожать, и я, из последних сил бросив:

– Пока, Вик. И прости, – вылетаю из машины.

Как нахожу ключи и открываю двери – не помню. Как добираюсь до кровати в спальне – тоже. А добравшись, не включая свет, падаю и начинаю громко, от души рыдать. До полного опустошения. До полного выгорания. Заглушая боль там, где когда-то были молодые и наивные чувства, планы и надежды на счастливое совместное будущее. Тогда я не могла сказать Волкову в лицо, попросив прощения за свой выбор, а теперь…

Теперь чувство, будто все эти десять лет в нашей истории стояла предательская “запятая”, которая сегодня превратилась в жирную точку.

Уже многим позже, среди ночи, когда я успокоилась и приняла душ, на телефон пришло смс.

Дьявол: "И все-таки, почему у нас ничего не клеится, Кулагина?".

Я забираюсь с ногами на постель и слишком долго смотрю на это сообщение Вика. Экран тухнет, а я так и кручу в голове его “почему”. От него веет отчаянием. Полная гармония с моим раздраем. Я объяснила ему, “почему”, но ему словно мало было этого. Не убедила.

Все как-то незаметно пошло кувырком. Эмоции, чувства, поступки. До приезда сюда у меня была четкая, ровная дорога, по которой я шла. Сейчас же ощущение, что я закрытая в банке муха. Бьюсь о стены, пытаюсь взлететь, жить хочу, а не выходит. Фигня какая-то получается. Поэтому ответ приходит далеко не сразу.

Конфетка: "Клей, наверное, хреновый". И смайлик улыбочки.

Две галочки. Сообщение тут же прочитано. Но Волков, как и я, долго подбирает слова.

Дьявол: "Прошу прощения за сегодняшнее, конфетка. Сорвался".

Это так мило, что даже смешно. Волков просит у меня прощения за секс. Фееричный, горячий, взрывной секс. Лучший за последние годы, и это я не кривлю душой. Да и тут еще надо разобраться, кто сорвался.

Конфетка: "...." – начинаю набирать очередную колючую дерзость и стираю. Не тот момент, не та ситуация. Пишу в конце концов:

Конфетка: