Люби меня, я бегу от тебя - Морган Монкомбл Страница 54

Я не могу поверить своим ушам. Ошеломленная, с приоткрытым ртом, я наблюдаю, как она, извиняясь, уходит прочь. Мне хочется бросить ей, что это она на самом деле трусиха.

Но действительно ли ее можно винить? Я слишком худая и в то же время все еще слишком толстая. Я устала. Мои мысли постоянно где-то. Я понятия не имею, как мне сдавать экзамены, и я только что лишилась единственного источника счастья, который у меня был.

Тем вечером, спрятавшись под одеялом и рыдая, я обещаю себе: неважно, сколько это займет времени, но я снова стану той Зои, в которую влюбилась Сара.

Потому что никого другого я любить не хочу.

23

ДЖЕЙСОН

Я просыпаюсь посреди ночи. Такого обычно не случается, но я понимаю, почему это произошло, когда рукой пытаюсь нащупать Зои: ее нет рядом. На месте, где она лежала, пусто и холодно. В комнате все так же темно, и ее вещи валяются на полу около кровати.

Я встаю, одетый только в боксеры, и, потирая заспанные глаза, иду в гостиную. Никого. Мой взгляд падает на кухонную стойку, на которой лежат упаковки с едой: куриная грудка, плитки шоколада, хлеб, сыр, хлопья…

Я в замешательстве хмурюсь. Что это, черт возьми, такое? Мне даже хочется улыбнуться, когда я представляю Зои, которая проснулась ради ночного перекуса. Но на сердце неспокойно. Что-то не так, я нутром это чую.

Я слышу шум, доносящийся из ванной. Я осторожно подхожу к ней и шепчу:

– Зои?..

В коридор из-за приоткрытой двери падает луч света. Я не захожу внутрь – вдруг она не готова меня видеть. Что, если она заболела? Я уже собираюсь снова ее позвать, как вдруг случайно замечаю ее отражение в зеркале.

Она наклоняется над унитазом, и, решив, что она действительно заболела, я широко распахиваю дверь.

И застываю на месте. По моей спине до самой груди пробегает леденящая дрожь, и я не двигаюсь, не зная, что мне делать. Беспомощный.

– Что за…

Зои стоит на коленях на холодном полу, прикрытая одной лишь футболкой, и явно пытается вызвать у себя рвоту. Ее розовые волосы, словно занавес, закрывают ее красивое, плачущее лицо, а хрупкие плечи сотрясаются от жестокости, которой она сама себя подвергает.

Я знаю, что она слышала, что я вошел, и тем не менее она не останавливается и глубоко засовывает три пальца в открытый рот.

Сцена, леденящая душу.

«Ты не ешь кекс?»

«Я в нем толстая».

«О, Зои… Я тебя не заметил. Все так же у холодильника, как я могу заметить».

Черт, нет.

Мое сердце разбивается на тысячи опадающих к ногам частей.

– Зои, перестань, – в шоке шепчу я.

Я пытаюсь коснуться ее, но она грубо меня отталкивает и засовывает палец все дальше в глотку.

– Проваливай, Джейсон. Какого хрена больше ничего не лезет?! – злится она, плача еще сильнее.

Я словно прирос к полу: я слишком шокирован, чтобы как-то реагировать. Что я должен сделать? Остановить ее? Наоборот, не мешать ей? Я не имею ни малейшего гребаного понятия! Зои снова сотрясается от рвотного позыва, и остатки последней съеденной ею пищи изливаются в унитаз.

Я смотрю, как она захлебывается в рыданиях, упершись локтями в ободок и обхватив голову руками. Теперь уже точно хватит.

– Достаточно, – резко говорю я. – Ты себе только хуже делаешь.

– Свали, говорю!

Я игнорирую ее слова и пытаюсь оттащить от туалета. Она вырывается и, матеря меня, бьет по рукам и царапает пальцы. Как животное. Эта простая мысль вдруг отрезвляет. Я наконец-то реагирую и силой поднимаю ее, а она продолжает мне говорить оставить ее в покое. Ее слезы душат меня и медленно убивают.

Это для ее же блага, это для ее же блага, это для ее же блага…

Господи, как я мог быть таким слепым?

– Мне жаль, – повторяю я, вынося ее из ванной, пока она колошматит ногами воздух. – Все будет хорошо, обещаю. Прости меня…

Она продолжает вырываться, рыдая все громче, и я прижимаю ее к груди и бормочу бесчисленные извинения. Глаза начинает щипать, когда мы, обнимаясь, опускаемся на пол посреди гостиной.

Я прижимаю ее голову к плечу, и теперь извиняется она, не прекращая плакать.

– Я рядом, – словно молитву, шепчу я ей в волосы. – Я не отпущу тебя… я больше тебя не отпущу.

Она цепляется за меня, как за спасательный круг в шторм, и в этот самый момент я понимаю, что Зои сломлена гораздо больше, чем я думал.

Но теперь я рядом.

И я никуда не уйду.

* * *

Я больше не сомкнул глаз до утра. Когда Зои успокоилась, я перенес ее на кровать, и вскоре она заснула. Я же с тех пор только и делал, что наблюдал за ней, как будто она в любой момент могла убежать.

Разумеется, всю оставшуюся ночь меня душило чувство вины. До тех пор пока я не убедил себя: не я причина ее состояния. Это точно не новоприобретенное. Пусть даже мои идиотские высказывания лучше не делали…

Когда наступает утро, я оставляю ее и, одевшись, ухожу на кухню прибраться. Что мне теперь делать?

Хотите верьте, хотите нет, но первая моя мысль: позвонить маме и попросить у нее совета. Но я не хочу выдавать ей секрет Зои…

Поэтому я обращаюсь ко второму своему родителю: «Гуглу».

Как помочь человеку с булимией?

Сидя за кухонной стойкой, я просматриваю многочисленные результаты. Затем я натыкаюсь на сайт для родственников людей с РПП – расстройством пищевого поведения.

Я записываю советы, предназначенные для ближайшего окружения таких людей, в телефон:

– говорить о чем угодно, только не о еде;

– не предавать ее;

– не осуждать;

– избегать комментариев на тему того, как она должна выглядеть или питаться;

– уступить право беседовать с ней на тему еды профессионалу.

Если я предложу Зои сходить к психологу, она вполне может послать меня куда подальше и без оглядки уйти.

Да, только прямо сейчас, в данный момент, это не так уж и важно. Поэтому параллельно с приготовлением завтрака я ищу хороших психологов, специализирующихся на РПП. Я не могу иначе.

Я записываю несколько номеров и ровно в тот же самый момент, подняв глаза, замечаю стоящую в дверях Зои. Мое сердце в панике колотится. Я боюсь сделать какую-нибудь глупость и поэтому просто как ни в чем не бывало улыбаюсь:

– Привет. Хорошо спалось?

Она кивает, не глядя на меня. У нее пустой взгляд. Я знаю ее, я знаю, что ей стыдно. Она бы предпочла, чтобы я не видел той вчерашней сцены. И поскольку я не хочу, чтобы ей было неловко или чтобы она подумала, что я ее осуждаю, я подхожу к ней и целую в губы. Мои руки ложатся на ее бедра.

– Чем хочешь сегодня заняться? – спрашиваю я, возвращаясь к нарезке фруктового салата.

Пока я режу клубнику, Лея, Дарт Вейдер и Хан Соло пристают к Зои. Она гладит их и тихо отвечает:

– Не знаю.

Я предлагаю ей подумать, а сам поджариваю хлеб. Чтобы быть уверенным, что она точно хоть что-нибудь съест, я приготовил сбалансированный завтрак. Но я начинаю опасаться, что она неправильно это истолкует.

Зои садится за стол и бросает взгляд на свою тарелку с фруктами и два поджаренных тоста. Я делаю вид, что читаю прилетевшее на телефон сообщение, а сам в это время просматриваю список советов.

Я даже на экзаменах так не нервничал.

– Я не голодна.

Мой голос все так же легок, чего нельзя сказать о натянутой улыбке. «Не осуждать ее».

– Хорошо… Как скажешь.

Она прожигает меня взглядом, прижимая к груди Хана Соло.

– Перестань так