Путь качка - Сара Ней Страница 54

— Ты говоришь это только потому, что у тебя никогда не было секса, — ворчит она.

— Почему ты все время тыкаешь меня в это носом?

— Потому что, если будешь продолжать пялиться на него, я буду тыкать тебя носом.

Тыкать носом. Потереть. Мастурбировать.

Моя девочка умна.

«Начинай молиться, Чарли Эдмондс. Может, я и девственник, но собираюсь наверстать упущенное, начав с поклонения твоей восхитительной киске».

— Тебе лучше отдать свое сердце Иисусу, потому что твоя задница скоро будет моей.

Она поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз.

— Что?

Я опускаю рот и вступаю в контакт, провожу языком прямо по центру. Покачиваю головой, как видел в порнофильмах. Зарываюсь глубже. Все, чему я научился и узнал из порно…

— О, боже мой.

Как и всегда, я прилагаю все усилия, лаская ртом Чарли, полагаясь на ее звуки для обратной связи, и зная, что чертовски хорошо справляюсь, когда она громко ахает и тянет меня за плечи.

Раздвигает ноги шире, сгибая в коленях.

Я хватаю ее за лодыжку и закидываю ноги себе на плечи.

— О, Г-Господи.

«Все верно, дорогая. Молись Иисусу».

Бедра Чарли приподнимаются с матраса, и я, пользуясь случаем, просовываю руки ей под задницу. Зарываюсь глубже между ее ног. Моя миссия: заставить ее стонать и умолять.

Это не занимает и двух минут. Звуки, исходящие изо рта Чарли громкие, почти мучительные. Шикаю на нее, не желая поднимать голову и портить момент, но, черт возьми, она шумная.

У меня нет времени беспокоиться об этом или смущаться, потому что, когда начинаю сосать ее клитор, Чарли издает громкий звук девушки, которая вот-вот достигнет оргазма. Она бьется головой о подушку и хватает меня за голову, дергая за волосы. Толкает меня, пытаясь отодвинуться на дюйм.

Я видел такое в фильмах и знаю, чем это закончится. Я столько раз представлял это в своем воображении за последние несколько недель с тех пор, как встретил ее — как Чарли будет выглядеть, когда я заставлю ее кончить. Да, я думал об этом. Я девственник, а не парализован ниже пояса.

— Джексон, боже мой, Джексон.

Кружу языком по клитору. Всасываю. Лижу.

— О, черт, — стонет она гортанно — звук, который я бы не мог представить, чтобы издавала девушка. — Черт.

Я люблю грязные разговоры — это эротично и неожиданно. Никогда не слышал, чтобы Чарли ругалась, не говоря уже о том, чтобы говорить непристойности, и тот факт, что она делает это во время секса — или орального секса — чертовски сексуален.

Это делает меня твердым, как гребаный камень. Трусь членом о матрас, в то же время пожираю ее. Трахаю свое постельное белье, как похотливый щенок, готовый кончить и неизбежно брызнуть спермой на свое чертово одеяло.

Блядь.

Поезд невозможно остановить, как только он приходит в движение, и мы оба стонем — я в ее киску, Чарли в полутемную спальню.

Возможно, я неопытен, но знаю, что она вот-вот кончит, судя по движениям ее таза на кровати. Чарли чертовски близка к тому, чтобы ткнуться промежностью мне в лицо, трахая его. Сначала небольшое дрожание. Потом раздается более громкий стон. Затем девушка толкает меня в плечи, отталкивает, но на самом деле не хочет, чтобы я отстранялся. Она просто не знает, что, блядь, с собой делать, когда ее тело начинает трястись от удовольствия.

Теперь я чувствую это на своем языке, толчки. Ее тело гудит. Конвульсирует, за неимением лучшего термина.

Я чувствую, как все это происходит на поверхности моего языка. На губах. Я ухмыляюсь в ее киску, зная, что буду пахнуть сексом в течение нескольких дней — ее запах отпечатался на моей коже. У меня под носом. На моих пальцах.

М-м-м.

Мне нравится мысль о том, что я буду чувствовать ее запах после сегодняшнего вечера, когда буду сидеть в классе или надевать шлем на футбольном поле.

Соки Шарлотты Эдмондс.

Чертовски сладкие.

Кто бы знал?

Я мог бы привыкнуть ужинать ее киской. Меня подпитывает моя ненасытная часть. Я хочу дать ей лучший гребаный оральный секс, который у нее когда-либо был или будет.

«Запомни этот момент. Это может больше никогда не повториться…»

Отмахиваюсь от этой мысли.

«Нет. Это не в последний раз, Джексон. Ты запал на нее, и чертовски хорошо это знаешь. Перестань отрицать это».

Она повторяет мое имя снова и снова, как мантру, псалом, обращенный к Богу, повторяемый и заученный наизусть. Девиз всей жизни.

— Джексон, о, Джексон… Да… боже, Джексон, о, Господи…

Это удовольствие.

Ни с чем не сравнимое удовольствие.

Ничто никогда не заменит его звучание, ни шум на стадионе во время игры, ни болельщики, выкрикивающие мое имя в унисон, когда я играю. Ни пресса, зовущая меня на интервью. Ни студенты, произносящие мое имя, когда я прохожу мимо них по кампусу, направляясь в класс. Ни маленькие дети, которые хотят мой автограф, если видят меня в продуктовом магазине.

Звуки, исходящие от Чарли, превосходят все это.

Мое имя на ее губах.

ГЛАВА 14

СРЕДА 3.0

Чарли

Я вымоталась…

Приоткрываю веки, моргая в кромешной тьме спальни, слыша только звук нашего дыхания и мягкое жужжание вентилятора над нами.

Ничего не вижу, даже потолка.

Мы пролежали здесь несколько часов. После того как Джексон подарил мне восхитительный оргазм, он скатился с кровати и пошел в ванную, чтобы подготовиться ко сну. Почистил зубы, умылся, вернулся и забрался на матрас. Было неловко. Парень не совсем понимал, что со мной делать. Потянулся ко мне, потом неуверенно отстранился.

Я облегчила ему задачу. Желая обняться, я свернулась калачиком у его гигантского, теплого тела и понемногу Джексон расслабился и обнял меня. Одна рука покоилась на моем бедре, другая под его головой, он положил подбородок на изгиб моего плеча и вдохнул мой шампунь, мой запах.

М-м-м.

«Это превзошло все, что было раньше».

Мои посредственные свидания, которые закончились неудачей, ни к чему не привели и ничего не значили. Секс, который у меня был с моим бывшим парнем.

Должно быть, в какой-то момент я откатилась от него во сне, и пространство между нами холодное. Скольжу назад, медленно приближаясь к парню в темноте. Прижимаюсь к нему спиной. Моя задница крепко прижата к его передней части — его член больше не напряжен и не просит внимания.

Прижимаюсь еще крепче, наслаждаясь теплом его большого тела. От него исходит жар, как от адского пламени — термостат,