13 лет назад мне будет 13 - Анастасия Суховерхова Страница 54

Приехав домой в Москву, лучше мне не становилось, стали болеть суставы все и сразу, изменились фолликулы пальцев. Я обратилась к врачу, но лечение не помогало, мне с каждым днём становилось всё хуже и хуже, полгода подряд у меня держалась температура, а целый год мне не могли поставить диагноз, пока я в плохом состоянии в 2015 году не попала в больницу.

Там мне диагноз поставили, это редкое тяжёлое заболевание «Прогрессирующий системный склероз», поражающие сосуды, суставы, кожу, внутренние органы, в общем, весь организм сразу, а ещё от этой болезни нет лекарства, лишь поддерживающие препараты.

Мне назначали химиотерапию, от которой я чуть не отбросила коньки, а после этого назначали более щадящий препарат, заменяющий её, который применяется всего последние 10 лет и то в качестве эксперимента.

Что хочу сказать, болеть я начала как раз после того самого переохлаждения, которое получила в Орлёнке, в нём же мне впервые и стало плохо. Лагерь в болезни моей не виноват, потому что болезнь, как говорят врачи, у меня была, как бы в спящем режиме, просто спусковой механизм запустился именно после переохлаждения, она у меня могла бы проявиться раньше или позже, какая разница, всё равно я бы стала инвалидом!

Сейчас у меня поражены лёгкие, настолько поражены, что врачи меня похоронили. Мне показан морской воздух, в 2016 году я впервые в жизни искупалась в Чёрном море в Анапе. Мне очень хотелось оттуда рвануть в Орлёнок, навестить Вас, но понимала, что там меня никто не ждёт, ехать на ночном автобусе несколько часов в Туапсинский район бессмысленно. В 2017 году в Анапе я отдыхала всё лето в качестве лечения и меня постигали всё те же мысли, приехать к Вам, Татьяна Леонидовна. У меня всё время в голове стояла Ваша фраза: «захочешь, возвращайся!» А хотела я очень, ох как хотела, но в качестве кого бы я вернулась, я понимаю, что в данном положении двери Орлёнка для меня закрыты навсегда, и как я писала выше, лучше осознавать, что из-за возраста, чем… Потому и пишу это откровенное письмо только сейчас, когда могу отпустить Орлёнок, но не из сердца…

Единственное, что я хочу, чтобы Вы поняли, что тогда я уехала вынужденно, потому что мне действительно было плохо, и лучше за все эти годы не стало. Я живу теми воспоминаниями, когда была здоровой, как училась и работала в Орлёнке. Сейчас же я двадцать четыре часа мучаюсь от болей в суставах, мышцах, синдрома Рейно – это сосудистый спазм пальцев ног и рук, от которого синеют и белеют конечности. Мечтаю переехать жить к Чёрному морю в Анапу, где мне особенно легче по здоровью, но пока такой возможности нет.

В Орлёнок я приехала здоровой, а уехала больной, и всё равно этот маленький период времени один из самых счастливых моментов в моей жизни, там я провела последние дни в своей жизни, будучи здоровой, ведущей полноценный образ жизни!

25

Я понимала, что война в моей жизни закончится лишь тогда, когда я отдам душу Богу, потому что болезнь, которую мне нашли, проявлялась в организме точно так же, что и происходило в те годы в Украине. Свои собственные клетки воевали против своих же, разрушая мой организм. А когда один из специалистов в области ревматологии сказал, что когда у меня выявили проблемы со щитовидной железой, а это было незадолго до моего тринадцатилетия, нужно было врачам искать дальше… Хотя первые признаки заболевания появились ещё в грудном возрасте, мама моя обращалась к врачам, но разные симптомы списывали то на одно, то на другое.

Тогда на все мои вопросы, на которые я искала ответы всю свою жизнь, стали понятны. Почему я помнила свой последний урок физкультуры, на котором, сдавая бег на скорость, долго не могла отдышаться. Почему трудно было заниматься подводным плаванием. Почему у меня была странная мимика, которую психиатры принимали за ненормальность, это объяснял мой диагноз, который физиологически делал лицо маскообразным. Почему после психиатрической больницы я сильно болела, и у меня не было сил дойти до школы, а всё из-за переохлаждения в тюремном отделении и сильного стресса. Почему я выглядела младше своих лет, а всё из-за стянутости кожи, на которой не видно даже мимических морщин. Почему не росли волоса под мышками и многое многое другое…

Что происходило в моей жизни всё это время, подробно описывать не стану. Маме, наконец-то, оформили группу инвалидности, но только тогда, когда к её основным заболеваниям добавилась онкология. Маме диагностировала сразу два рака: рак яичников и рак матки. Я продолжала через силу работать в семьях няней, одна мама-работодательница была врачом психиатром. На домашний адрес Андрея Малахова писала личные письма, ответы на которые никогда не получала, продолжала отправлять заявки в его журнал на конкурс.

После приезда из Орлёнка я сделала тысячу бумажных корабликов, вспоминая историю Садако Сасаки, которую узнала в лагере. Историю о девочке, которая пострадала от бомбы, впоследствии чего умерла в двенадцать лет от лейкемии. Она верила в японскую легенду, что если сложить тысячу журавликов оригами, то любое желание исполнится. Только я решила сложить кораблики, потому что они ходят по морям и потому, что я работала в лагере, который напоминал корабль.

Ещё через год на поляне выложила имя ведущего из одуванчиков.

Во все свои письма я вкладывала определённый глубокий жизненный смысл, но этот смысл за все годы участия в конкурсе так ни кем не был понят. Лишь в 2017 году меня отметили в журнале как участницу, рассказав о том, что я написала песню о конкурсе, которая была написана пять лет назад. Вначале того же года ведущему исполнялось сорок пять лет и я посвятила ему песню, о чём написали в его журнале, так же редакция помогла найти композитора, который сочинил музыку. Им был Шариф Умханов.

Есть на свете мужчина один,

Он волшебный как Аладдин,

Его мудрые глаза

Через очки глядят в небеса.

Он не курит и не пьёт,

Здоровый образ жизни ведёт.

Есть щетина иногда

Но это не беда!

Припев:

Сорок пять лет, сорок пять лет,

Новый паспорт и много конфет,