Брэкстен - К. С. Линн Страница 54

Каменное выражение лица Брэкстен ожесточается, пока он продолжает бороться с освобождением. Я поднимаю руку к его лицу.

— Я тоже обещаю поймать тебя.

В темноте его взгляда что-то мерцает, нечто прекрасное и разрушительное, после чего он поддается удовольствию.

С протяжным и громким стоном Брэкстен утыкается лицом мне в шею, обдавая кожу каскадом хриплого дыхания. На протяжении всего этого я не отпускаю его, наслаждаясь его уязвимостью.

Вскоре он поднимает голову, ив темноте комнаты наши взгляды встречаются.

— Какого черта я делал в этой жизни до тебя?

Этот вопрос вызывает улыбку, танцующую на моих губах.

— Жил без преследователей и угрозы смерти?

Он смеется, и этот глубокий звук наполняет мое сердце.

— Без преследователей? Да. Без угрозы смерти? Нет. В конце концов, я — Крид.

В ответ у него вырывается смешок.

Запечатлевая поцелуй на моих улыбающихся губах, он подтягивает меня к подушкам и заключает в объятия, устраивая так, чтобы мое обнаженное тело обвилось вокруг его теплого тела.

— Нужно принять душ, прежде чем я слишком погружусь в комфорт, — бормочу я.

— Не сегодня.

Я хмурюсь из-за мгновенного отказа.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы какая-то часть меня была смыта с твоей кожи.

Ерунда, нет столько воды, чтобы смыть его с меня.

Несмотря ни на что, я даю ему то, что он хочет, и остаюсь на месте.

Мои пальцы пробегают по твердым линиям его живота и ребер, натыкаясь на татуировку, отметившую его кожу.

— Почему дракон? — спрашиваю я.

Кажется, проходит вечность, прежде чем он отвечает:

— Потому что он — часть моей культуры.

Я смотрю на него в ожидании уточнения.

— Моя биологическая мать наполовину японка, — туманно объясняет он, и в его тоне происходит перемена. — Несмотря на то, что я не хочу иметь с ней ничего общего, отец говорит, что важно принять свое наследие. Итак, когда мы с братьями вместе решили набить нашу первую татуировку, я выбрал дракона.

Я киваю в знак понимания.

— В этом есть смысл.

— Не знаю насчет смысла, но мне действительно нравится то, что он олицетворяет.

— И что же?

— Власть, могущество и удачу.

Я обдумываю эти слова и понимаю, насколько они невероятно подходят ему. Перевернувшись на живот, упираюсь кулаком ему в грудь и опускаю на него подбородок.

— Знаешь, что я думаю?

— Что? — Он отводит прядь волос с моего лица.

— Я думаю, что ты олицетворяешь эту татуировку больше, чем она тебя.

Прекрасная ухмылка смягчает его лицо.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Страна Чудес.

— А твои братья? — любопытствую я. — Что набили они?

— Джастис выбрал племенной рисунок, который отражает его бразильские корни, а Нокс… ну, Нокс все не останавливается, как ты, наверное, заметила.

— Заметила, — говорю я, забавляясь.

Он пожимает плечами.

— Ему идет.

Я вынуждена согласиться. Трудно представить Нокса без всех этих татуировок.

Когда речь заходит о его брате, я перевожу разговор в другое русло.

— Ваш разговор вечером удался?

— Да, — коротко отвечает Брэкстен.

— Он случайно не рассказал тебе о нашей встрече сегодня днем?

Он напрягается подо мной.

— Какой встрече?

— Пустяки, — уверяю я его. — Он, просто, эм… ну, он зашел в комнату, пока я переодевалась и…

— Он — что? — Брэкстен садится, практически сбрасывая меня с себя.

— Это была случайность, — спешу я уверить. — Он думал, что я — это ты.

Он смотрит на меня, его жесткое выражение невозможно прочитать.

— Рассказывай, Алиса.

— Он ничего не видел. Ну… кроме шрамов, — признание вырывается шепотом, и я опускаю взгляд.

— Почему ты мне не сказала?

Я пожимаю плечами.

— Не думала, что это важно.

Это ложь. Это очень важно, я просто не знала, как об этом заговорить.

— Он тебе нагрубил? — спрашивает он.

— Нет, он мало что сказал, но заметил, что у нас с ним больше общего, чем он думал.

Брэкстен заметно сглатывает, выражение его лица становится серьезным.

— Ему тоже причиняли боль, не так ли? — осторожно спрашиваю я.

Он кивает.

— Как тебе?

— Нет, не так, как мне, — говорит он хрипло. — Не так, как Джастису или кому-либо другому, кого я знаю.

Включая меня.

Ему не обязательно это говорить. Я вижу это по страданию на его лице.

— Так вот почему вы это делали? — шепчу я, наконец-то задавая единственный вопрос, который съедал меня с тех пор, как Линда рассказала в больнице обо всем, что знала.

— В основном, — признается он. — Но не всегда. Иногда это значило так же много для Джастиса и для меня.

Удар сильнее, чем я хочу признать. Это также заставляет меня задуматься о том, на что я наткнулась ранее в лесу.

— Что насчет Райан? — спрашиваю я, ненавидя тошнотворное чувство, которое возникает в глубине живота.

Выражение его лица не меняется.

— Что насчет нее?

Он точно знает, о чем я спрашиваю, но вынуждает меня сказать это. Я не сдерживаюсь. Не в этот раз.

— Ты был с ней?

— Разве это имеет значение?

Меня наполняет раздражение, когда он продолжает отвечать вопросом на вопрос.

— Да, имеет, поэтому, пожалуйста, просто ответь.

Нерешительность в его взгляде, устремленном на меня, — это удар в самое сердце, особенно когда я думаю о том, что только что произошло между нами.

Боже. Какая же я глупая.

Схватив простыню, прикрываюсь ей, внезапно чувствуя себя выставленной напоказ самым худшим образом.

— Не надо! — предупреждает он.

— Что не надо? — Слова едва прорываются сквозь стиснутое эмоциями горло.

— Это! — рявкает он, сдергивая с меня простыню.

Свирепо глядя на него, я натягиваю ее обратно.

Его челюсть напрягается.

— Послушай, это не то, что ты думаешь.

Из меня вырывается горький смешок.

— Может, я и не самая опытная, но я не полная идиотка.

— Я же сказал, произошедшее с Райан, — другое. Я, бл*ть, не прикасался к ней.

— Как такое вообще возможно? — мой голос срывается от разочарования.

— Я наблюдал, как мой брат трахал ее, и получил от этого удовольствие, ничего больше!

— Как то, что произошло между нами этим вечером, — говорю я, пытаясь скрыть боль в голосе.

— Нет, не так, как вечером.

Я качаю головой, не веря ему. Это трудно, когда я думаю обо всем, что он совсем недавно говорил во время нашей близости.

Брэкстен хватает меня за плечи, заставляя посмотреть на него.

— Это было один раз, Алиса. Наше прощание друг с другом, вот и все. Это полный пи*дец? Да. То, что мы делали все эти годы, — полный пи*дец? Возможно, но именно так мы и справились. Это