Ли Райкер - О Сюзанна! Страница 54

— Это мисс Мейнард? — холодно спросила Сюзанна, как будто ждала звонка.

— Джеб сказал мне, что вы беременны.

Молчание.

Бриз повернулась к окну, любуясь искрящейся на солнце аркой, находящейся не далее чем в квартале от гостиницы, и сверкающей водой под ней.

— Не надо притворяться, мисс Уиттейкер. Даже светские женщины могут залететь. — Бриз показалось, будто она услышала на другом конце провода учащенное дыхание. — Он также сказал мне, что ребенок не его.

— Он предпочитает так думать.

— Могу добавить, что это неудивительно. За последний год по меньшей мере трое знакомых мне звезд кантри имели аналогичные неприятности от женщин, которых едва знали.

— Я не собираюсь доставлять неприятности ни ему, ни себе, а меньше всего — его еще не родившемуся ребенку. — Сюзанна сделала паузу. — Но вы вводите меня в искушение. Я уже почти хочу, чтобы его портрет появился на первых полосах всех газет.

— Если вы хотите, чтобы его компакт-диски получили этим летом пятерную платину, — пожалуйста. И если хотите помочь мне организовать его новый тур осенью. Давайте, давайте — вы увидите, как я смогу использовать ваше аристократическое происхождение.

— Почему вы так меня не любите?

Бриз бросила короткий взгляд на закрытую дверь ванной.

— Было время, когда мы с Джебом вместе кувыркались в постели, и это не так-то просто забыть. Если вы понимаете, что я имею в виду. — Немного помолчав, она спросила: — У вас есть доказательства этой беременности?

— Это исключительно мое личное дело, мисс Мейнард. Почему я должна говорить о нем с вами?

Бриз сразу почувствовала к ней уважение. В гневе или из-за болезни Сюзанна Уиттейкер говорила несколько напряженным тоном, но, тем не менее, она великолепно дала понять Бриз, чтобы та убиралась ко всем чертям.

— Сколько уже длится беременность? — продолжала настаивать Бриз.

— Около восьми недель.

Бриз внезапно почувствовала острый приступ зависти, хотя она и не хотела бы таскать за собой ребенка по гастролям — по крайней мере сейчас.

— Тогда, вероятно, вы сейчас испытываете утренний приступ тошноты. Или какой-нибудь другой болезненный симптом. — Она опустилась в стоящее возле камина мягкое кресло, обитое бирюзовым шелком. — Но я думаю, что такая женщина, как вы, со скуки вступившая в связь со знаменитостью и столкнувшаяся с незапланированной беременностью, кто бы ни был в этом виноват, сможет преодолеть нынешнее болезненное состояние ради собственного будущего.

— Что вы имеете в виду?

— Я читала, что у многих богачей состояния существуют в основном на бумаге, так что меня не удивит, если я узнаю — когда по моему поручению изучат ваше финансовое состояние, — что на самом деле у вас есть трудности. Хоть вы и сидите на Калифорния-стрит, но в любую минуту можете потонуть.

Ей показалось, что Сюзанна ахнула.

— Сколько будет стоить, — продолжала Бриз, — ваше молчание по этому вопросу… плюс гарантия того, что вы в будущем и близко не подойдете к Джебу Стюарту Коуди? — Для пущего эффекта она помолчала. — Бог с ней, с бесплатной рекламой. На самом деле мне бы очень не хотелось найти в прессе упоминание о ребенке или хотя бы свидетельство того, что Джеб находился с вами после тех беспорядков в Сан-Франциско…

— Да как вы смеете!

— Все имеет свою цену, мисс Уиттейкер. Она может измеряться в деньгах, может в чем-либо другом. Если честно, я предпочла бы заплатить вам сейчас, прежде чем какой-нибудь бульварный листок введет вас в искушение забыть о ваших высоких идеалах.

— Мы говорим о невинном ребенке. Моем ребенке! — сказала Сюзанна и бросила трубку.

За спиной Бриз раздался какой-то шорох. Все еще держа в руках телефонную трубку, она с улыбкой на лице обернулась и увидела стоящего в коридоре Джеба. Вокруг его узких бедер было намотано толстое гостиничное полотенце. Лицо Джеба пылало яростью.

Свою ошибку Бриз поняла слишком поздно. Вместо победы ей теперь придется столкнуться с новым испытанием на прочность.

Прошло несколько дней, а Сюзанну все равно продолжало трясти.

Конечно, инсинуации Бриз Мейнард оскорбительны. Но что, если бы у нее и в самом деле не было ни копейки? Что, если бы она оказалась на месте той девушки, которая во время метели в Нью-Йорке просила у Джеба автограф? Или даже той, на чью грудь он поставил свою подпись? Что, если бы она была какой-нибудь несчастной официанткой где-нибудь в баре при отеле, которая один раз уступила своему «звездному» обольстителю, поддалась его обаянию? А затем оказалась бы беременной, без работы? Если не принимать во внимание разницу в доходах, ситуация была бы очень похожа на ее собственную.

Оставшись без средств существования, Сюзанна не могла бы оплачивать квартиру и была бы вынуждена просить пристанища у своих родных, которые могли бы не только осудить, но даже отречься от нее, и тогда она оказалась бы на улице, как та еще нестарая женщина, которую они с Джебом встретили во время метели — без перчаток, в одном рваном свитере. Женщина, которую они накормили по его настоянию.

Но, слава Богу, она не бедная и не бездомная.

Тем не менее Сюзанна никак не могла расстаться с подобными мыслями.

Сейчас она твердой походкой шла по Калифорния-стрит. Она попросила водителя такси высадить ее на Полк-стрит, в нескольких кварталах от дома, чтобы купить продуктов в своей любимой лавке. Однако, по правде говоря, ей просто хотелось пройтись пешком, чтобы собраться с мыслями, а кроме того, навестить Миранду. Приблизившись к своему дому, Сюзанна сразу нашла взглядом брошенную машину — дом Миранды.

Сначала она не заметила худую женщину, которая мыла кузов машины. Но тут женщина выпрямилась и посмотрела на нее. Остановившись на тротуаре, Сюзанна выдавила из себя улыбку и, представившись, сказала:

— Вы мама Миранды? Она приходила меня навестить. Играла в моем саду. Надеюсь, вы не против?

— Я говорила ей, чтобы она оставалась… дома. — В серо-голубых глазах женщины появилась озабоченность. Вероятно, она решила, что Сюзанна социальный работник.

Сюзанна подошла ближе. Мать Миранды казалась хрупкой, но ее открытый взгляд излучал силу. Ее потертые джинсы вместо ремня были подпоясаны веревкой, голубая блузка казалась слишком тесной, но одежда женщины была чистой, как и ее руки.

— Боюсь, что я не раз отсылала Миранду домой с грязными руками. Я прошу прощения. В следующий раз она обязательно сначала их вымоет.

— Я не хочу, чтобы она к вам ходила.

— Я не вижу вреда в нашей дружбе, — сказала Сюзанна. — Миранде очень нравится в саду, и она там в безопасности, не на улице.