Энн Риверс Сиддонс - Королевский дуб Страница 54

— Пэт так и говорила, что ты не разрешишь мне, — твердо ответила Хил. Ее кожа пошла пятнами от раздражения. — Она сказала, что нам придется искать иной путь. И мы найдем. Нравится тебе это или нет. Не беспокойся.

После таких слов я отправила дочь в ее комнату до вечера и держала дома все выходные дни. Мысли мучили меня, сердце ныло, но я заставила себя соблюдать свой собственный указ. Страх, что Хилари попадет в руки Пэт, был живым и жестоким. После этого случая я не слышала о прыжках, охоте и школе в Вирджинии. Хил была молчаливой и отстраненной в течение долгого времени. Ледяная тяжесть того, что происходит с моей дочерью, никогда не спадала с моего сердца.

— Пусть дуется, — сказала Тиш. — Это начало самого отвратительного периода, когда Хил будет вести войну с тобой. И ты почти ничего не сможешь сделать. Такое случается даже с наиболее уравновешенными детьми. И все же такая Хилари лучше, чем тот маленький призрак, которого ты привезла в Пэмбертон. Было бы странно, если бы она не взбунтовалась. Отдай ее в „Пэмбертон Дэй", если она настолько ненавидит свою школу. Я всегда считала, что тебе следует поступить именно так. В этой перемене будет достаточно новизны, чтобы отвлечь девочку. Вот увидишь.

Итак, я капитулировала. Я объявила Хилари, что если мы сможем, имея так мало времени на уведомление школьной администрации, устроить ее в „Пэмбертон Дэй", то она начнет учиться там с зимней четверти. После этого душевное состояние девочки стало улучшаться, она спала более крепко и чаще улыбалась, хотя все еще казалась робкой, избегала воды и не захотела поехать с нами, когда Картер предложил пикник на берегу реки Биг Сильвер. Но все же думалось, что этот невроз поддается контролю. Я в конце концов отказалась от мысли, что Хилари можно излечить полностью. Хорошо, мы будем отмечать улучшение постепенно.

Но в начале ноября Пэт Дэбни пригласила Хил в свой дом на Меррикрикет-роуд вместе с другими молодыми наездниками и работниками конюшни на ежегодное барбекю, и мой ребенок в библиотеке Пэт неожиданно лицом к лицу столкнулся с поистине ужасающей вещью.

Это было что-то вроде шали, сделанной исключительно из отрубленных, сшитых вместе мордочек лисиц, убитых на охотах, в которых из года в год принимали участие поколения семьи Бельведер. Некоторые мордочки все еще были темными от крови, а рты застыли в ужасной усмешке агонии и страха. Хилари побледнела и чуть не упала в обморок, ее начала бить дрожь, а потом она разрыдалась. Пэт резко, небрежно и жестоко сказала в присутствии всех хладнокровных молодых людей, которых моя дочь почитала чуть ли не героями:

— Ради Бога, Хилари, позвони своей матери и попроси ее забрать тебя. Перестань ныть. Этот дом не для плакс. Если не переносишь жары — не торчи на кухне. Думаю, я ошибалась, ты никогда не станешь охотником!

Я вытянула эту историю из Хилари только после длившихся полдня истерик и депрессии. Девочке было смертельно стыдно за то, что она не оправдала доверия своего кумира да еще в присутствии молодых царственных наездников. От этого она заболела, несколько дней держался сильный жар, а когда он прошел, вновь начались кошмары и изнурительные периоды молчания. И опять Картер удержал меня от столкновения с Пэт Дэбни.

— Не нужно. Пусть все будет так, как есть. Это дело Хилари, а не ваше. Я видел шаль. Ее приказал сделать старик Бельведер — отец Пэт. Со стороны Пэт было, конечно, жестоко так отчитывать Хил. Но это ее манера. И Хилари придется самой найти путь, чтобы противостоять этой женщине. Или пусть прекращает уроки. Если вы будете все время вмешиваться в ее дела и вести битвы вместо дочери, то и в двадцать лет она все еще будет плакать и прятаться от людей. Мир Пэт — жестокий мир, Энди. Весь мир лошадей и охоты таков. Если Хилари хочет жить в нем, ей придется принять его условия.

Таким образом, Хил не вернулась в конюшню „Ранэвей".

Я не вмешивалась. Но тяжесть на сердце все росла, пока почти не поставила меня на колени. Я не видела впереди ничего светлого для моего израненного ребенка.

Перед Днем Благодарения[58] Картер пригласил нас с Хилари в гости к Тому Дэбни на Козий ручей. Ни я, ни мой ребенок не хотели ехать. Хилари — из-за того, что она не хотела ходить никуда, где не было меня, а я — потому что устала, боялась за дочь и за себя и мне не хотелось никого видеть, кроме Картера, Тиш и Чарли. И этот танцующий выскочка был самым последним человеком на свете, с которым я захотела бы провести время.

— Не знала, что отшельники устраивают приемы, — сказала я, когда Картер попытался уговорить меня.

— Он не отшельник, — заметил Картер. — Просто он живет в лесу. На самом деле — очаровательное место. Очень необычное. Нигде не видел ничего подобного. И Том устраивает там великолепные праздники. По одному каждый год. Это не сравнимо ни с чем в наших краях. Никогда нельзя знать, кто там будет. Я был несколько раз, правда не в последнее время. Ни разу с тех пор, как стал близок с Пэт. Думаю, Том пригласил меня на этот раз потому, что знает: я больше не встречаюсь с ней. И он особо просил меня привезти вас и Хилари.

— В честь чего это? — спросила я грубо. — Не знала, что ему известно о существовании Хилари. Наверняка ему ужасно хочется, чтобы угрюмый взбудораженный ребенок присутствовал на его ежегодном осеннем празднестве.

— Я думаю, ему действительно этого хочется. Странную вещь он сказал. Он заявил, что я непременно должен привезти девочку: он знает, что Пэт сыграла с Хилари злую шутку, и думает, что Козий ручей поможет излечить вашу дочь.

— Как он мог узнать об этой истории? — резко спросила я. — Ведь он не очень-то общается с компанией своей бывшей жены?

Я знала, что поступаю неделикатно, но сейчас мне было все равно. Неужели не было такого места, куда бы этот человек с темного болота не мог бы проникнуть?!

— Вероятно, уже все знают об этом происшествии, — ответил Картер. — Все всегда все знают о том, что случается в Пэмбертоне. Пэт Дэбни служит основной пищей для пересудов. Хил — последняя и самая молодая жертва ее гнусного языка, но всем известно и о других жертвах. Могу вас заверить — сочувствие в большей степени на стороне вашей девочки. Возможно, Том услышал о случившемся от Скретча Первиса — того чернокожего парня, с которым он вечно крутится. Дочь Скретча Руби работает у Пэт время от времени, когда та приглашает гостей.

— Да, но я не собираюсь тащить Хил в глушь, только чтобы Том изобразил из себя „доброго дядю" в противоположность „дрянной тети", которой оказалась его бывшая жена. Картер, вы знаете, в каком состоянии находится Хилари последнее время, вы знаете, что страх перед водой опять к ней вернулся…