Дышать счастьем - Рокси Нокс Страница 55

Вот и все, это конец — страшный конец! Все утратило всякий смысл. Даже деньги Марка тут бессильны. От моря невозможно откупиться деньгами. Скоро оно затянет Марка на свое глубокое дно, следом пойдет Артем, после утонет Зоя. У меня есть небольшой шанс спастись. Может, яхту вскоре обнаружат.

Артем беззвучно молился: «Пусть хотя бы Алена спасется. Господи, даруй ей жизнь».

— Не могу поверить, — простонал Марк, — это какой-то дурной сон, — Зоя, скажи, что мы сейчас тоже под снотворным, или под наркотой, да хоть под чем угодно! Признайся, ради бога, что у нас коллективные галлюцинации, лишь бы весь этот кошмар не был правдой!

— Прости, Марк, но это дикая реальность. Боженька, спаси нас! Я поверю в тебя, если мы спасемся, я заглажу свою вину перед Аленой, попрошу прощения за то, что причинила ей столько зла! Я была не права.

— Ты вообще ее не знала, Зоя, — сказал Артем. — Как можно ненавидеть Алену? Она — сущий ангел. Помогает людям бескорыстно. Знаете, если мы все погибнем здесь, заплачут только об Алене. Она помогла стольким людям — не счесть! Эти несчастные буду плакать о ней, искренне горевать. Никто из нас троих не сделал ничего полезного кому-то, кто бы непритворно пустил по нам слезу. Никто, кроме наших близких родственников, которым по статусу положено горевать, не заплачет. Так в чем тогда смысл жизни, скажите? — обратился к поникшим товарищам по несчастью Артем.

Они подавленно молчали.

— Ты права, Зоя, Алене не место рядом с нами, потому что мы не заслуживаем ее. Я — подонок, каких свет не видывал. Финн тоже не ангел, делает бабки на доверчивых лохах. Ты, Зойка — стервозная шлюха. И только она одна добрая и доверчивая, словно не из нашего мира, пропитанного страхом и жестокостью. Алена столько всего испытала на своей шкуре, но не обозлилась, не отрастила зубы, чтобы кусать каждого, кто посмел ее обидеть.

И здесь они не стали спорить. Раз молчат, значит, плохо дело, решил Артем.

— Когда мы окажемся там, — теряющий силы и надежду на спасение спортсмен ткнул посиневшим пальцем в небо, — то наша жизнь будет оценена не по тому, сколько денег и машин мы заработали, а по тому, как мы повлияли на чью-то жизнь…

…Я пошевелилась и попробовала открыть свинцовые глаза. Сон не выпускает меня из своих крепких объятий, будто душит меня. Тревога нарастает. Понимаю одно: что мне нужно во что бы то ни стало проснуться. Размыкаю тяжелые веки и вглядываюсь в мутную пелену. Ничего не понимаю. Где это я?

— Алена, Алена… — доносится откуда-то издалека, и мне кажется, что этот голос нереальный, потусторонний.

Кому он принадлежит? Шум в ушах. Нужно встать. Оглядеться, понять, где я? Проснуться, желательно умыться холодной водой — ресницы так и норовят сомкнуться. Только бешеный адреналин мешает мне снова погрузиться в спячку. Что-то происходит — я чувствую. Опасность словно витает в воздухе.

Дежавю. Это было, уже было! Пытаюсь вспомнить: где и когда я могла чувствовать себя так же скверно?

Вспомнила! В ту ночь, когда узнала об убийстве Сашки. Так же уснула в кресле и не могла проснуться. А потом давящее чувство страшной безысходности. Сейчас почти все то же самое. Мозг работает, но тело подводит, ужасно клонит в сон.

Нечеловеческим усилием воли сажусь в кровати и осматриваюсь. Яхта. Я в каюте одна. Рядом на тумбочке пластиковая бутылка с водой, тянусь к ней, но кулем падаю на пол, приходится дальше ползти на четвереньках. Наконец, бутылка у меня в руках, лью воду себе на лицо и пью. Немного лучше. Нужно позвать Артема. Кричу, как мне кажется, громко, но никто не реагирует. Куда они все подевались? Нужно приложить все силы и дойти до двери, доползти, если потребуется.

Пересекаю каюту крадущейся пантерой, и, наконец, оказываюсь у двери, толкаю ее, но она не поддается. Нужно давить сильнее. Хватаюсь за ручку, подтягиваюсь за нее и встаю на ноги, упираюсь плечом в дверь и со всей силы толкаю ее. Ни черта! Либо вконец обессилела, либо она заперта. Прищурившись, разглядываю замочную скважину, так и есть — заперто на замок!

Что вообще происходит?! Кому понадобилось меня запирать? Зоя, Марк? Они что-то задумали против Артема и для этого изолировали меня? Неужели решили его убить из-за дома в Брентвуде? Можно строить догадки бесконечно, но выбираться-то отсюда нужно. Может, кому-то требуется сейчас моя помощь.

Цепким взглядом осматриваю каюту — ни окон, чтобы вылезти, ни тяжелых предметов, чтобы выбить дверь или хотя бы пробить в ней брешь, ни острых инструментов, чтобы поковыряться в замке. Ничего. Только бы паническая атака не началась, до жути боюсь закрытых помещений. Нужно собраться, взять волю в кулак — я смогу.

В отчаянии откидываюсь на пол и смотрю в потолок. Глубоко дышу, считаю цифры, чтобы успокоиться, и тут замечаю люк. Он высоко, но если приложить максимум усилий, то можно попробовать до него добраться. Встаю в полный рост на кровати и без труда дотягиваюсь до люка, открываю его, впуская свежий морской воздух. Несколько секунд дышу им, потом хватаюсь за стенки люка и пробую подтянуться.

Моя физическая подготовка оставляет желать лучшего, мрачно думаю я, делая попытки поднять свое же тело. Не получается. Господи, чем же меня опоили? Я слаба, тело ватное, сердце бешено стучит, выбрасывая в кровь порции адреналина. Этот гормон заставляет меня бороться, а не сидеть, опустив руки.

— Артем! Артем! Ты где? — громко кричу в открытое окошко. — Слышите, хоть кто-нибудь? Откройте меня!

— Алена! — не поверил своим ушам Артем, который, то уходил под воду, то снова выныривал. — Алена! Спаси нас! Мы в воде! Спусти нам лестницу!

— Я не могу выбраться из каюты! — кричу в ответ, разобрав только некоторые слова: спаси, в воде, лестница.

Раздаются громкие всплески и отчаявшиеся Зоины крики.

— Марк тонет!

Я, наконец, понимаю, что произошло нечто страшное