Слишком борзая! - Алина Савельева Страница 55

Чем дальше автомобиль удалялся от места, где меня собирались прикопать среди мшистых кочек, тем сильнее мною овладевал страх и отчаяние. Джо тоже был не весел, и только у Олди настроение поднималось всё выше. Закончив манипуляции с моим телефоном, она открыла окно и выбросила мой любимый смартфон в реку, когда мы проезжали по мосту.

Ворвавшийся ветер потревожил её лёгкие белокурые кудри, бросив мне в лицо нежный аромат её духов. Обворожительность этой леди — самое опасное оружие. Особенно в нашем мире, где мужчины на генетическом уровне приучены не воспринимать женщину на равных. Не умеют они испытывать страх, не чувствуют опасность, видя такую очаровательную и хрупкую представительницу слабого пола.

— Тимми очень привлекательный мужчина, что может быть приятнее, чем быть его невестой? — повернувшись ко мне, с издевательской улыбочкой спросила меня Беатрис.

Видимо, эта дрянь догадалась, что кое-как я понимаю их речь, поэтому тщательно проговаривала каждое слово.

— Быть его женой, — буркнула я на русском. Не желая выдавать, что могу догадаться по смыслу знакомых слов, о чём она говорит.

Мысли о Тимуре адским пламенем испепеляли душу. Боль растекалась в груди и отравляла мысли. Для Тимура счёт уже пошёл на часы, и я не успела спасти его от этого безрассудного шага к алтарю с Беатрис.

Чувство вины выедало мою душу, отравляло разум, не давая сконцентрироваться на происходящем. Впрочем, после того как меня связанную бросили в какой-то деревянной постройке, ничего особенного больше и не происходило.

Ночью я не сомкнула глаз, надеясь, что случится чудо и меня найдут. Сквозь прорехи между досок заброшенной хозяйственной постройки я видела только зелёные поля и густые заросли деревьев. В зоне видимости ни одного жилого дома, и взывать о помощи бесполезно. В этом я убедилась, до хрипоты срывая голос.

В тишине ночи и кромешной темноте в голову лезли дурные, удручающие мысли.

— Не позорь фамилию, Борзова. Наслаждайся работой серийника, сидя в первом ряду, — охрипшим голосом подбодрила я себя.

Но переключить мысли не удавалось. В голове перемешались воспоминания ночи с Тимуром. То, как я смеялась над ним, отчитывая маньяка за отсутствие желания причинять боль и упиваться моими страданиями, за что он впился пальцами в мои бёдра и резко перевернул на живот. Мой хохот сменился возмущенным визгом, когда он отшлёпал меня по заднице, приговаривая, что другого маньяка я получу, только если смогу укусить себя за макушку.

«Ты пожалеешь об этом!» — шипела я на него, извиваясь. На что Тимур подтянул мой зад к своему члену и припечатал меня грудью к кровати. Заставив меня извиваться уже от феерического наслаждения.

Глупый. Говорил, что хочет, чтобы я почувствовала его. Он и не догадывается, насколько глубоко я забралась в его душу и мысли. И не знает, как прочно он засел в моих.

Ближе к утру воспоминания и мысли путались в голове, и я заставляла себя хвататься за любые мысли, лишь бы не уснуть.

В квартире мумии я потеряла сознание без посторонней помощи — это я помнила отчетливо. Данный факт заставлял задуматься. Я девочка не из пугливых, и шмякаться на пол при виде головорезов мне не свойственно, причина совершенно точно не в испуге.

Причин моего обморока могло быть несколько, но, сколько бы я их ни перебирала, одна из них била по мозгам настойчивее остальных. От мысли, что я залетела в первую же ночь от первой попавшейся Лохматой Горы, я оцепенела, словно контуженная. Нестерпимо захотелось прижать ладонь к животу, будто таким образом я смогу проверить свою догадку, но связанные в локтях и запястьях руки за спиной, конечно, не оставили мне на это шансов.

Размышляла я и о том, почему Олди передумала? Какой её новый план? То, что она придумала, как использовать меня в своих махинациях, я не сомневалась, но как именно? Сделает меня козлом отпущения? Заложницей, ради которой Тимур пойдёт на все её условия? Или после убийства Норфолков под этим сараем закопают очередную Джейн Доу, а новая «Милена Борзова» растворится в Лондонском тумане навсегда, сбежав в другую страну? Угадать, что замышляет прожжённая преступница, без каких-либо ниточек и наводок мне очень сложно.

Утром пришёл только лысый Джо. Глядя на меня, как на умственно отсталую, что-то бубнил на своём непереводимом диалекте.

Наблюдая за этим мутантом, я по привычке рисовала в своей голове его психологический портрет. Внешность довольно часто становится причиной неблагоразумных поступков. У парня, несомненно, имеется диагноз психического расстройства, возможно, и не один. По отношению ко мне он пока не проявлял агрессии, но предугадать дальнейшее поведение таких личностей невозможно.

— Ты ведь хороший парень, Джо, — окликнула я парня, когда он в очередной раз открыл дверь в сарай. — Тебя обижали в детстве из-за внешности, да? Дети порой бывают очень жестоки.

Джо захлопнул дверь, будто забыл, зачем приходил. Теперь я ждала, когда он вернётся. Отсутствие харизмы, проблемы с речью и очень специфическая внешность не позволяли ему быть конкурентоспособным среди других мужчин. Не находя поддержки в социуме, он всё больше закрывался от людей и стал легкой добычей для Беатрис.

К ней он испытывает искренние чувства, чем эта сволочь умело пользуется. Мы все готовы пойти на многое ради любимых, но такие как Джо готовы пойти на всё.

Дверь снова скрипнула, и в щели протиснулся Джо, застыв в нерешительности на пороге.

— Рада, что ты вернулся, Джо. Мне до тошноты надоело сидеть в тишине, а разговаривать с собой я не люблю, — подарила я ему свою самую доброжелательную улыбку. — Освободи мои руки… эм… май хендс, Джо, плиз.

Выполнить мою просьбу Джо не торопился, усердно прикидывая, смогу ли я при помощи затёкших рук и мужества свернуть его шею.

— Обиделся за валяние в лесу? Ну камон! Там как бы и я не на расписном индийском слоне каталась, а на собственных костях пиликала до лесочка. Так что какие обиды?

Если бы не стрекот сверчков в траве за сараем, я бы точно услышала, с каким скрипом извилины Джо шевелятся, выполняя непривычную работу.

— Гив ми ё хенд, Джо, — ласково попросила я.

Монстр на глазах превращался в большого милого и очень ранимого ребёнка. Хрупкие лучики надежды пробивались сквозь отрешённость в его белёсых глазах. Где-то на задворках моего сознания плясал, ликуя, мой препод по судебной психологии, исполняя твёрк в своём неизменном вельветовом костюме и размахивая изрядно