Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена Страница 55

Ума не приложу, что Рифату могло понадобиться тут... Вся важная документация хранится в банке. В ячейке, к которой благодаря завещанию только у меня имеется доступ.

Я присаживаюсь в кресло, в котором прежде никогда не сидел. Выдвигаю верхний ящик стола. Внутри лежит только ключ неизвестного происхождения и договор о передаче Дианы, составленный Чалыками. От новой нахлынувшей на меня волны злости я рву его на части и швыряю в мусорное ведро.

Следующий ящик оказывается пустым, а нижний — запечатанным.

Возвращаюсь к первому ящику, достаю из него золотистый ключ, который, как ни странно, легко вставляется в замочную скважину и прокручивается. Выдвигаю ящик, а внутри лежит одинокая папка.  Беру в руки увесистую папку, раскрываю и к своему удивлению нахожу внутри приличную кипу досье на девушек, которых когда-то Каплан лично подбирал на замену Мерьям. В этих досье хранится буквально всё, начиная с паспортных данных и адресов, заканчивая номерами карточек и счетов. Даже фотографии к девушкам прилагаются. Да в таком количестве, что из них смело можно составить целое портфолио.

Изучив все имеющиеся в папке досье, я прихожу к удручающему выводу: среди них нет документов на Диану и Анастасию.

Ни это ли искал Рифат? Сволочь догадался или это просто совпадение?

Черта с два я уеду из Стамбула, пока лично не узнаю какую он преследует цель.

30. С "Ч" начистоту

Эмир

— Вот уж сюрприз! Не ожидал, что когда-нибудь настанет день, когда сам Эмир Элмас пожалует в мой дом без особого на то приглашения, — надменным басом встречает меня седовласый гигант, широким жестом приглашая за накрытый на одну персону стол под открытым воздухом.

Он дает отмашку своей охране, обступившей меня с двух сторон. Секунда — и мордовороты исчезают за пределы террасы.

— Честно, я сам от себя такого не ожидал, но планы... Им свойственно меняться, когда всплывают новые обстоятельства, — одиночным кивком принимаю приглашение, присаживаюсь напротив него.

Полчаса назад я, нарушая правила и скоростной режим, мчался в сторону особняка, где четыре с лишним месяца провела Диана. По моим данным этот особняк раньше принадлежал Феррату, именно поэтому его местоположение долгое время оставалось в строжайшем секрете. Только благодаря жучку в телефоне Дианы я смог вычислить его адрес. Но Диана утверждала, что Феррат там не живет, поскольку он ни разу не появлялся в особняке за все то время, что она провела в обществе Рифата. По всей видимости, он подарил имение своему сыну, а сам перебрался ближе к центру. На старости лет выбился в люди, так сказать.

Феррат отодвигает от себя тарелку с наваристым супом, который не успел даже понюхать из-за моего нежданного визита. Он откладывает приборы и откидывается на спинку дивана, скрещивая свои руки на хорошо подтянутом для его возраста животе.

— Мне нравится твоя настойчивость. Ты упорно двигаешься к поставленным целям, прешь напролом через любые препятствия. Нужно быть либо самоуверенным глупцом, либо отчаянным храбрецом, чтобы в одиночку осмелиться переступить порог моего дома и мало того — скрутить в бараний рог моих самых лучших охранников. Так что же движет тобою, Эмир? Глупость, непомерное самомнение или твердость духа?

Широко раскинув руки на спинке дивана, я с вызовом смотрю на него в упор, желая испепелить одним лишь взглядом, вскрыть все его нарывы и найти самые болевые точки.

Сюда я пришел не для того, чтобы отвечать на глупые вопросы. Я здесь, чтобы самому получить ответы. И вряд ли я добровольно уйду отсюда, не услышав из уст Феррата истину, какой бы грязной и омерзительной она ни была.

Я пытаюсь отстоять правду, а с чем ведут борьбу Чалыки — неизвестно.

— Всё мимо, Феррат. Ты можешь думать как угодно, говорить что угодно. Хоть целый вечер перебирай определения, характеризующие мое упорство, но ты ни за что не догадаешься, что на самом деле движет мною сейчас.

Феррат слегка замешкался. Сощурившись, он барабанит пальцами по столешнице. Думает.

— Ладно. И как же ты узнал, где я живу, позволь поинтересоваться? — настороже он, но как водится держится весьма интеллигентно. — Кого мне нужно уволить, чтобы обеспечить себе безопасность понадежней?

— Да плевать мне, кого ты уволишь! Дело в другом... Просто дети... Порой они могут выдать все самые строгие секреты, включая явки, адреса и пароли, — развожу руками, упиваясь тем, что смог застать его врасплох. — Среди высоток и бизнес-центров только один дом в этой местности походит на неприступную крепость. Я решил рискнуть и проверить. Как видишь, интуиция меня не подвела, а твоя охрана и вправду оказалась бестолковой.

Однажды Арслан проболтался Диане, что тот живет с дедушкой в особняке недалеко от парка аттракционов. Думал, эта информация не понадобится мне никогда, но все в один момент перевернулось с ног на голову. Тело мое шло вразрез разуму. Когда ехал к Рифату и мысленно уже выбивал из него весь дух, руки мои упорно свернули влево, направляя машину в центр города, а ноги с силой давили на педаль газа. Таким образом я и оказался у Феррата Чалыка, испортив тем самым ему аппетит.

— Составишь мне компанию за ужином?

— Нет уж! Я сыт по горло, так что вынужден отказать тебе!

Феррат оскорблен. Он вскидывает голову, словно получил незримую пощечину. Мужчина не привык к возражениям. Готов поспорить на что угодно, в его окружении не найдется человека, который в открытую осмелился бы ответить ему отказом даже в такой мелочи как совместный ужин.

А вот мать осмелилась, за что и поплатилась...

— И чем же я обязан столь неожиданному визиту? — нахмуривает он изрытый глубокими морщинами лоб, глядя на меня подозрительным взглядом.

Одним резким движением я придвигаюсь к краю стола, наваливаюсь на него грудью и складываю руки на поверхности, сцепив пальцы в замок.

Долгое время я молчу, держу себя на привязи, а внутри меня всё громыхает, надрывается и безумствует. Я просто всматриваюсь в его лицо со строгими чертами, в мрачные глаза, давно невидящие обычной радости в жизни. Я сопоставляю себя с этим человеком, ищу в нём то, что сможет выдавать наше кровное родство.

Я бы наверное продал душу дьяволу, лишь бы меня ничего не связывало с ним. 

Но что, если во мне течет его кровь? Одна только мысль, что эта гниль всю оставшуюся жизнь будет протекать в моих жилах, побуждает меня вскрыть себе вены и сцедить все до последней капли. Чем дольше я об этом думаю — тем скорее мне хочется провести черту под неизвестностью.

— За что? За что ты так обошелся с моей матерью? — не сдержав себя, выплевываю я со всей злостью.

Секундное замешательство. Феррат вытягивает физиономию.

— Прошу прощения...? — неслышно он произносит.

Ты получишь прощение... Обязательно получишь его, как только сделаешь свой последний вдох, — разрывается мой внутренний голос, вдребезги разбивая хрупкие нервы. 

Вспылив, я вскакиваю на ноги, налитые свинцом. С яростным желанием помочь ему как можно скорее получить мое прощение, я сжимаю кулаки, представляя как сдавливаю его горло и не отпускаю, пока не услышу последний хрип.

Феррат же теперь абсолютно спокоен, но я убежден, что это всего лишь маска. Он гордо сидит, не шелохнувшись.

Между нами стол — незначительное препятствие, но семья для меня — это больше, чем преткновение. Это то, что теперь останавливает меня, стимулирует.

Диана... Моя Диана и Марк стали для меня противоходом, бронепоездом на сильном ходу, сдерживающим меня в моменты, когда я близок провалу.

Теперь мы в одной связке. Позволить себе оступиться я уже не могу.  Все, что я делаю и не делаю, напрямую будет отражаться на них.

Заставляю себя умерить свой гнев и заваливаюсь обратно на диван, кулаки возвращаю на стол. На них Феррат задумчиво смотрит, в глазах его читается одобрение и... уважение?

— Моя мать отказала тебе и ты в отместку решил свести её в могилу? Только такими методами пользуются величайшие Чалыки, когда встречают на своем пути человека, не желающего следовать вашим правилам? Сначала ты запугал мою мать до суицида, затем взялись за Мерьям и хорошенько промыли ей мозги, но вам этого оказалось недостаточно! Вы ещё и Диану захотели довести до гробовой доски?! Если это не месть, то что, черт побери, это? А если все же месть, то объясни во имя чего вы боритесь?