Третий шанс - Татьяна Рябинина Страница 55

- Если оппонент пришел без юриста, значит, у него нет юриста. Только и всего. Видимо, мадам решила, что справится сама. Или не нашла замену.

- А можно спросить, кто кого уволил?

- Олег Николаевич… - я, конечно, понимала, что весь этот разговор будет доведен до сведения Морозова, но мне было уже все равно. – Вы же знаете, мы не можем бросить клиента в ходе процесса без урона для репутации.

- Само собой. Но что-то мне подсказывает: она не просто так разорвала с вами договор. Видимо, ей… пришлось. Кстати, хочу вас поздравить. Новости разлетаются быстро.

- Спасибо, - я отметила, что он не стал ждать от меня подтверждения своей версии. Умный, зараза. Догадался. Ну и ладно. – А чем все кончилось сегодня?

Юля, Юля, а вот это уже точно лишнее. Какое тебе дело? Заразилась любопытством?

- Да ничем. Перенесли слушание на две недели. Дмитрий Максимович в Швейцарии, с дочкой проблемы.

- Что-то серьезное?

Это уже не было любопытством или вежливостью. Я помнила, что Димка говорил о дочери. А тут еще эта статья – неужели до девочки долетело и ей стало хуже?

- К сожалению, не могу сказать ничего определенного. Всего доброго, Юлия Павловна.

От разговора остался тягостный осадок. И ведь дернуло же спросить! Нет - вообще ответить на звонок. Лучше бы мне ничего не знать. Развод, дележ имущества – ко всему этому я привыкла. Если и сочувствовала своим клиентам, то не больше, чем врач сочувствует пациентам – не пропуская через себя. Предохранительный блок, необходимый в профессиях, связанных с человеческим горем. Он строго дозирует эмпатию, которая в больших количествах превращается в яд, разрушающий психику. С детьми дистанцироваться сложнее, поэтому я и не любила такие дела. И все же это были в каком-то смысле абстрактные дети людей, с которыми меня не связывало ничего, кроме рабочих отношений. Детей этих я даже не видела, если только не были в том возрасте, когда могли высказывать в суде свое мнение по месту проживания.

Димкину дочь я тоже не видела – фотография с затертым лицом не в счет. Но он не был для меня посторонним человеком. Сама по себе ситуация оказалась препаскудной, а уж то, что он тогда сказал мне в баре…

Я вспомнила, как психовала, подозревая у Глашки аутизм или еще что-то пострашнее. Но это ерунда по сравнению с тем, когда знаешь: твой ребенок может умереть в любую минуту. Знаешь, что у тебя никогда не будет внуков, что в старости ты останешься в глухом одиночестве. Бр-р-р, врагу не пожелаешь. А Димка уж точно не был моим врагом. Обида, боль, но только не ненависть. Хотя я и пыталась его ненавидеть. Не смогла. Ларису – да. Его – нет.

Как же ему должно быть хреново сейчас! За все свои тупые ошибки по жизни расплатился сторицей, самым жестким, если не сказать жестоким, образом.

Весь тот скопившийся запас сочувствия, который я выдавала клиентам по крохам, хлынул вдруг в душевную пустоту, поселившуюся во мне после перезагрузки. Я не страдала, не лила слезы, но где-то очень глубоко засела заноза. Не такая, как прежде. Совсем другая. Она не мешала мне жить. Она просто была.

Нет, я не зависала на этом. Помимо обычной текучки, Сергеич свалил на меня львиную долю своих рабочих забот, которых оказалось по маковку.

- А ты что же, девушка, думала, я тебя по горячей любви компаньоном взял? – фыркнул он в ответ на мое офигение. – Нет, я тот еще корыстный гад. А ты что, не знала? Я босс, а ты подбосс, как-то так. Хочешь отыграть обратно?

Обратно я не хотела. Особенно, когда на карточку свалилась сумма. Я и раньше получала очень даже жирно, но сейчас помимо гонораров и базовой зарплаты, кстати, увеличенной в несколько раз, пришла еще и прибыль совладелицы. Первая, и не за полный месяц.

- Сергеич, мы что, и правда такие богатые? – осторожно поинтересовалась я, гипнотизируя в телефоне банковское сообщение. – Или тут нолик лишний случайно приписался?

- Голубка моя, у тебя теперь есть доступ ко всей документации и бухгалтерии. И не только белой, заметь. Такшта… возьми себе за правило регулярно интересоваться. Тогда глупых вопросов больше не возникнет.

Выматывалась я как бобик. Приходила домой – и не хотелось уже ничего. Даже ужин не всегда готовила – заказывала из ресторанчика в соседнем доме. Только для Глашки находила время. Димкина беда словно высветила прожектором: у тебя есть ребенок, и это самое главное. Я и раньше старалась уделить ей достаточно внимания, но иногда вылезало такое: очень устала, занята, не сегодня. И вдруг поняла: нет, именно сегодня, сейчас. Потому что время летит, дети вырастают и уходят. И это еще в лучшем случае, если просто жить отдельно. Надо давать им свою любовь и брать ее от них, пока есть такая возможность.

Я объясняла что-то непонятное из уроков, рассматривала ее рисунки, выслушивала новости за ужином. Потом мы втроем – как же без Мисюси? – устраивались на диване смотреть какой-нибудь фильм. Обнимая ее, вынюхивая среди вполне взрослых запахов шампуня и дезодоранта сладкий запах своего маленького детеныша, я невольно думала о Димке и его дочери.

Как там у них? Не стало ли ей хуже?

Я не застревала на этой мысли надолго, но она возвращалась, снова и снова.

Глава 28

Дима

осень 2021 года, Цюрих, Швейцария

Вопрос с моим пребыванием в Швейцарии решился проще, чем я думал. У долгосрочной швейцарской визы D оказалось множество частных подкатегорий, о которых не пишут на консульских сайтах и турфорумах. Как говорится, информация по запросу, ответ по ситуации. Мне объяснили, что я могу получить ее как сопровождающий несовершеннолетнего лица с медицинской визой. Там, конечно, были свои сложности, поскольку у лица этого имелись родственники с видом на жительство, но вполне решаемые. Правда, получить визу я должен был в России, а продлевать потом мог, уже не выезжая из страны. За два месяца собрал все нужные бумаги в Швейцарии и заранее отправил запрос в консульство. Оставалось только приехать в Питер и отнести загран.

Все это время я снова и снова поражался, глядя на Полину. Упорство и целеустремленность она явно позаимствовала у матери, но использовала это совсем в других целях.

Чтобы