Измены - Инна Инфинити Страница 55

Я стою под ее ударами, не двигаясь, будто памятник. Ее силы иссякают и она утыкается мне в грудь, заливая слезами мою рубашку. Я крепко сжимаю Аню в руках, пока она всхлипывает.

— Прости меня, — говорю совсем тихо. — Давай все забудем? Начнем сначала?

Аня отстраняется от меня и смотрит заплаканными глазами.

— Уже ничего не вернуть, — выдавливает севшим голосом.

— Можно вернуть, если мы захотим.

Она отрицательно качает головой.

— Я не хочу. Я уже ничего не хочу.

Аня высвобождается из моих рук и уходит в свою комнату, а я так и остаюсь стоять, не зная, что делать дальше и как дальше с этим жить.

Время идет, мы с Аней общаемся только по бытовым вопросам. У меня ощущение, что я пребываю в каком-то кошмарном сне. Жду, что сейчас проснусь и все будет, как обычно, но почему-то не просыпаюсь. Аня больше не ведет себя так по-хамски, приходит ночевать домой каждый день. Но я обращаю внимание, что вечерами она долго говорит с кем-то по телефону в своей комнате. Я знаю, что у нее нет подруг, с которыми она могла бы столько болтать. Выходит, это мужчины.

Я перестал задавать ей вопросы, она сама ничего не объясняет. Попыток помириться я тоже больше не предпринимаю. Так и живем. Утром «привет», вечером «пока». Я чего-то жду, но сам не понимаю, чего именно. Того, что все вдруг наладится само собой?

Пару раз я прихожу к зданию суда, сажусь на лавочку напротив и просто тупо смотрю на вход, не имея в себе сил зайти и подать заявление на развод. Каждый раз хочу это сделать и в итоге каждый раз ухожу, даже не переступив порог.

Я наивно надеюсь, что еще не все потеряно…

За неделю до начала сентября Аня возвращает детей от своих родителей. Андрей и Василиса ни о чем не знают, поэтому их беззаботный детский смех наполняет квартиру и скрашивает наши убогие будни. Я стараюсь больше времени проводить с детьми. Вдруг понимаю, что раньше уделял им очень мало внимания.

Наверное, дети в итоге и сближают нас с Аней. Постепенно мы с ней начинаем разговаривать. Просто ни о чем. Ничего не значащая болтовня во время завтрака или ужина. Чаще всего на тему детей, школы, родительских собраний и сборов денег на нужды класса и подарки учителям.

Андрей и Василиса не замечают, что между родителями что-то не так, ведь в их присутствии мы делаем вид, что у нас все, как раньше. А потом я покупаю детям компьютер и игровую приставку, и они вообще теряют интерес к внешнему миру.

Время идет, а мы с Аней по-прежнему разговариваем только на бытовые темы и о детях. Можем обсудить кого-то из знакомых. Иногда к нам приезжают в гости ее родители или мы едем к ним. Строим из себя идеальную любящую семья, и нам все верят. Но возвращаясь домой, мы расходимся по своим комнатам.

Аня каждую ночь дома, но я все равно знаю, что у нее кто-то есть. Вечерами я слышу ее смех за закрытой дверью спальни и понимаю, что она говорит по телефону отнюдь не по работе. Иногда я порываюсь залезть в ее смартфон, чтобы прочитать сообщения и посмотреть вызовы, но в итоге сдерживаю себя. Для чего? Только лишний раз расстраиваться.

На новогодних праздниках мы всей семьей едем в Прагу. Давно хотели там побывать, а на Рождество этот город украшают, как в сказке. Я полагал, что в поездке мне удастся наладить отношения с женой, но не тут-то было. Бронированием тура занималась Аня, и она взяла нам раздельные номера. Но я все равно попытался.

— Ничего не выйдет, — сухо отрезала и вырвалась из моих рук, когда я обнял ее.

Мы возвращаемся в Москву и все продолжается, как и было. Еще какое-то время я предпринимаю попытки поговорить с ней и помириться, но Аня категорична. А когда исполняется ровно год ее измене и моей аварии, я уже просто машу рукой.

Провались оно все пропадом.

— Юр, я увольняюсь, — говорит мне как-то раз коллега Слава, разговор с которым у нас на кухне и стал роковым год назад.

— Да ладно? — смотрю на него во все глаза.

— Ага, только что написал заявление.

— И куда ты?

— К конкурентам! — смеется. — Денег больше предложили, а у меня жена вторым ребенком беременна, так что лишними не будут.

— Понимаю…

— Я это к чему, — чешет затылок. — Следующая пятница у меня последний день. Я забронирую столик в баре на вечер.

— Хорошо, — хлопаю его по плечу. — Проводим тебя, как следует.

В следующую пятницу мы собираемся узким кругом из 10 человек в баре возле офиса. Марины, к счастью, нет. Мои отношения с ней в итоге свелись к приветствиям в коридорах фирмы, если мы сталкиваемся лоб в лоб. Она приходила навестить меня в больницу год назад, где я ей прямым текстом сказал, что наша дружба зашла слишком далеко, а я женат. Я так понял, Марина обиделась и теперь старается меня избегать. Например, ходит обедать в столовую в том время, когда из нее ухожу я, и не посещает корпоративы, если на них иду я.

Звучит тост за тостом, все желают Славе успехов на новом месте, и я сам не замечаю, как стрелка часов приближается к 12 ночи. Просто мы слишком увлеклись веселым празднованием, а в это время года в Москве практически белые ночи. Конечно, не такие, как в Питере, но все же в 11 вечера еще может быть светло.

Несмотря на позднее время, никто из коллег расходиться не собирается. Мы сидим преимущественно мужским составом, поэтому компания девушек, отдыхающая за соседним столиком, в какой-то момент перемещается к нам. Слава просит официанта принести несколько бутылок шампанского для наших новых знакомых, и домой уже точно никто не уходит.

— Ангелина, — протягивает мне руку голубоглазая блондинка. На вид ей лет 25.

— Юрий, — я целую тыльную сторону ее ладони.

— Женат? — удивленно вскидывает бровь, указывая глазами на обручальное кольцо на моем пальце.

Автоматически смотрю на него. Я так и продолжаю его носить, несмотря на то, что наш с Аней брак стал фиктивным. Она, к слову, тоже носит свое кольцо. Даже странно, что до сих пор не сняла. Впрочем, в присутствии любовников она его, может, и прячет.

— Да, женат, — говорю блондинке. — Двое детей.

— А сколько тебе лет? — скользит по мне взглядом.

— Тридцать три. А тебе?

— Двадцать пять, — подтверждает