Дж. Хасс - Я вернусь за тобой Страница 55

— О, да, — отвечает она с восторженными глазами, и это та часть ее, по которой я скучаю. — Если лодка управляется одним или двумя людьми, я справлюсь. Иногда Ник и я могли плавать сами рядом с главным кораблем на лодке охраны.

— И на лодке кроме вас никого не было?

— Нет, она была только для двоих. Очень маленькая.

— Видишь, Харп. И это чертовски сексуально. Если бы я управлял ею, я бы убил нас всех.

— Ну, у нас был целый корабль людей, которые готовы прыгнуть и спасти нас, если бы возникала такая необходимость. По крайне мере, это не было опасно, — она встает со своего места и садится на мою сторону в кабинке. — Я скучаю по океану.

— Мы вернемся туда сегодня. Может, мы могли бы прогуляться по пирсу и понаблюдать за закатом?

Она хватает мое предплечье и опускает голову мне на грудь.

— Я бы с удовольствием.

— Тогда это свидание. — Я внезапно рад, что мы пропустили все закаты, и сегодняшний будет особенным.

— А где Саша? Ее уже давно нет.

— Дерьмо, — произношу я и подталкиваю Харпер из кабинки. Я тянусь за бумажником, бросаю сорок баксов на столик, а потом беру руку Харпер.

— Подожди, — она тянет меня назад к окну. — Разве вон там не она?

Я прищуриваюсь и выглядываю в окно достаточно, чтобы увидеть, как Смурфетта идет к огромной заднице динозавра.

— Харпер, у меня заканчивается терпение с этой девчонкой. Мне ее жаль, и я сделал все, чтобы быть милым, но она просто оторва. Поговори с ней. У нас нет времени на ее капризную чушь. Ей нужно собраться или из-за нее нас всех убьют.

— Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Но я не думаю, что она специально это делает. Просто для нее все смешалось, и она сбита с толку.

— Чем? — шепчу я ей на ухо, и моя злость снова просыпается, когда мы идем к передней двери ресторана. — Ей нужно понять одну-единственную гребаную истину. Никто из нас сейчас не находится в хорошем положении. Существует глобальная Организация, которая хочет вернуть тебя, и заполучить ее голову. Если она наполовину так умна, как думает, то должна понять это из твоих слов, и делать, как ей велено.

Глава 29

Харпер

Делать, как ей велено?

Разве он может быть еще худшим неандертальцем? Я вздыхаю, когда наблюдаю, как он удаляется в заднюю часть ресторана. У него классная задница. Потом я замечаю, как несколько женщин оценивают его, как и я, и во мне начинает скрестись незнакомое чувство.

Ревность.

Одна женщина замечает меня и быстро отводит взгляд, так что я поворачиваюсь и выхожу на улицу. Динозавр стоит на другом конце стоянки, и мои плечи обгорают всего лишь от того промежутка времени, который я нахожусь на солнце, чтобы пересечь это расстояние. Здесь жарко. Почти всю свою жизнь я провела в тропиках, поэтому привыкла к жаре. Но в этой пустыне даже дышать нечем. Жара высасывает из тебя жизнь. И вокруг нет воды, чтобы облегчить твои страдания. На нашей большой яхте был бассейн. Но даже если бы там и не было бассейна, тропический ветер приносил влажную прохладу все время. Я пересекаю лишь половину стоянки, когда меня настигает еще одна эмоция.

Тоска по дому.

Должна признать, я скучаю по судну. Скучаю по той жизни. Меня не били, и ко мне хорошо относились. Я скучаю по океану и по соленому ветру. И по команде тоже скучаю.

Я почти под большим серым зверем, когда замечаю, как Саша пробирается под ним. По крайне мере, здесь есть тень. Я иду под ним, миную пустой каменный стол для пикника и сажусь на лапу бронтозавра рядом с первым динозавром.

— Что делаешь?

— Думаю, — отвечает она, катая своими шлепанцами камни и кусочки бетона.

— Оу, — еще лучше. — Думаю, Джеймс уже готов уезжать. Он хотел, чтобы я пришла и забрала тебя.

Несколько секунд она молчит, и я начинаю шевелить мозгами в поисках способа, как поднять ее на ноги и заставить идти, когда наконец-то она выдает:

— Ты когда-нибудь думала о жизни в доме? С родителями, школой и тому подобным?

— Нууу…

— Мы жили в трейлере до тех пор, пока мне не исполнилось почти десять. Мне, вроде, нравилось.

— Оу, — я раздумываю над этим мгновение. — Ну, это типа жизни на корабле, разве нет? Ты переезжаешь с места на место и видишь много разного, — я ловлю движение краем глаза и разворачиваюсь, автоматически ища источник опасности. Но это всего лишь Джеймс. Опираясь на динозавра, он подкуривает сигарету. Пожимает плечами, глядя на меня, и поворачивается к Саше спиной. — Самое лучшее в жизни на корабле — это киты. — Саша поднимает на меня глаза, и они светятся от любопытства. — Горбатые киты мигрируют в определенные места каждый год, поэтому нам нужно было быть в той части мира, чтобы увидеть, как они группируются. Мы видели их столько раз, что они остались в воспоминаниях, ну, знаешь, как… это вроде стало частью моей жизни. Они были чем-то особенным, когда я просыпалась утром и видела кита снаружи.

Саша смеется, когда представляет это.

— Ты когда-нибудь плавала с ними?

Теперь моя очередь смеяться.

— Нет, нет, я не настолько смелая. У тебя денег не хватит заплатить мне, чтобы я проплыла рядом с китом. Мне нравится нырять, но в основном на мели, — я делаю глубокий вдох. — У меня, наверное, случится паническая атака, если кит подплывет ко мне в океане, — я тяжело вздыхаю. — У меня часто бывают такие атаки. Из-за этого мне нужно принимать таблетки.

Она пялится на меня секунду, а потом медленно качает головой.

— Это неправда. У тебя не было панических атак с момента, как я тебя встретила.

— Прошло только два дня, — отвечаю я, давясь смешком.

— Чувствуется будто прошла вечность с того момента, когда ты наставила на нас пистолет, — и после она смотрит на Джеймса, который все также спокойно курит сигарету, опираясь на переднюю лапу динозавра. Просто выжидает. Иногда он бывает очень терпелив.

— Знаю, — отвечаю я, продолжая тему панической атаки. — Я очень хорошо справляюсь. И знаешь почему?

Она трясет головой и продолжает перекатывать камни своими шлепанцами.

— Думаю, потому, что Джеймс здесь, чтобы помочь мне. Ты помнишь первый вечер, когда ты сказала, что он был несносным с тобой весь день, и чтобы я простила его? Ну, я думала об этом с тех пор, и считаю, что ты права.

Она беспрестанно пялится на меня, и я вижу, как в ее глазах наворачиваются слезы.

— Он — все, что у меня есть, — произносит она, когда слезы скользят вниз по ее лицу. — Он — все, что у меня есть, поэтому у меня нет выбора, кроме как простить его, когда он злой.

— Ну, это, своего рода, правда. У тебя всегда есть выбор, и неважно, хочешь ты или не хочешь прощать людей. И он не совсем все, что у тебя есть, потому что я тоже здесь. Но я думаю, что ты имела в виду то, что мы здесь вместе. Что бы мы ни делали, мы делаем это вместе. И даже если все трое из нас привыкли делать все в одиночку, сейчас мы не одни.