Возьми меня себе - Мария Летова Страница 56

Закрываю глаза и запрокидываю своё мрачное лицо, прижав к груди замёрзшие руки. Поворачиваюсь спиной, подставляя воде шею, плечи и поясницу.

Чёрт бы всё побрал…

Схватив с полки мыло, яростно натираюсь им с ног до головы, радуясь тому, что теперь мне не нужно тратить целый миллион лет на то, чтобы высушить волосы. Обтеревшись полотенцем, натягиваю лосины и носки, а поверх всего этого надеваю огромную толстовку одного непроходимого, упрямого… осла.

Я знаю, что он не позвонит. Если он не сделал этого за девять дней, то не сделает и на одиннадцатый.

Ну и пожалуйста, упрямый осёл!

Я всё равно буду думать о тебе каждую ночь и очень надеюсь, что каким-то невообразимым образом ты это почувствуешь. То, как я мечтаю о твоих варварских губах и руках. Каждую чертову ночь. Моё тело вообще будто взбесилось. Я бы сошла с ума, взбесись оно в других обстоятельствах. Но теперь, когда я знаю, чего ему нужно, злюсь на этого упрямого осла втройне.

Выйдя из крошечной ванной, тяну носом запахи жареных овощей и мяса, чувствуя, как наполняется слюной рот.

- Где это ты сегодня была? - спрашивает Фатима, раскладывая по контейнерам ароматную и очень аппетитную еду.

Когда я вернулась, она уже была здесь. У неё есть свой ключ, думаю, Тина дала его ей на какой-то особый случай.

Я не хочу говорить о том, где была. И вспоминать тоже. Ещё только полдень, а этот день уже хуже некуда.

Взяв из корзины яблоко, забираюсь на столешницу и с хрустом откусываю, давя кисловатой мякотью подобравшийся к горлу ком. Прижавшись виском к стене, наблюдаю за её суетой, отвечая на вопрос:

- Пробовала работать официанткой.

- Любая работа хорошее дело, - поощряет она, заполняя наш с Тиной холодильник лучшей в мире едой. - Сейчас налью тебе супа…

- Эта работа не для меня, - говорю, глядя на своё яблоко.

Это было ужасно…

Большинство людей просто безумно раздражает, когда на каждом слове их переспрашивают и перебивают, не говоря уже о том, как сопротивляется моя голова концентрации на чём-то одном, когда вокруг двигаются, шумят и колышат воздух своим присутствием посторонние мужчины.

Я умчалась оттуда раньше, чем успела принять второй заказ. Я… никогда не смогу работать официанткой.

- Тогда, поищи другую, - пожимает укутанными в чёрное платье плечами Фати.

Я вообще понятия не имею, на что гожусь. Думаю, я могла бы неплохо драить полы.

- Через пару недель Тина откроет свою кофейню… - сообщаю, бессмысленно глядя в пространство.

- Кофейня… - вздыхает Фатима. - Вот уж это точно не для неё.

С этим я полностью согласна. Тина, она… создана для чего-то другого. Для чего-то большого и сложного. Без её помощи я бы не сдвинулась с места ни на миллиметр. Просто сидела бы там, в доме, и смотрела в окно, как бесполезная запылившаяся вещь, для которой не найти подходящей полки.

От этих мыслей я противна сама себе.

От злости мне хочется швырять о стену предметы до полного изнеможения, а потом заснуть и проснуться сильной. Такой, как Тина.

- Доброе утро… - вяло бормочет она, возникая на пороге своей комнаты.

- Да уж обед… - ворчит Фати, оборачиваясь и осматривая её суровым взглядом.

В эти дни Тина спит так, будто отсыпается за всю прошедшую жизнь. Я не хочу лезть туда, куда меня не просят, но мужские спортивные штаны, болтающиеся на ней, как мешок, и таких же размеров футболка, недвусмысленно говорят о том, что мужчины приносят в жизнь женщин одни сплошные беды! Даже несмотря на то, что у них для женщин “кое-что” есть.

“Иди к чёрту, Максут…”, - прошу очень убедительно.

Наблюдая за тем, как спустя три часа Тина облачается в изумительное, потрясающее голубое вечернее платье, со стыдом вспоминаю о том, что обнаружила в её бельевых ящиках, когда вместе с Фати собирала вещи ей в больницу. Одно сплошное кружево и прозрачный тюль. Боже. Это ужасно бестактно, думать о таком. Это как… копаться в чужом белье. Но я никогда не могла бы помыслить, что она носит под своей одеждой нечто подобное!

Оставшись одна, брожу по крошечной квартире, кутаясь в толстовку и не зная, куда себя деть. Одиночество никогда не было мне в тягость, но всё изменилось, когда в моей жизни появился один непроходимый, упрямый осёл…

Подойдя к окну, рассеянно смотрю на покрытое инеем стекло и, подняв руку, вывожу на нём большую букву “М”. Приплюсовав к ней букву “А”, ставлю ещё один плюс, и вывожу в след за ним крошечный вопросительный знак.

Глава 49. Айза

Превозмогая законы земного притяжения, отрываю от подушки голову и пытаюсь открыть глаза. Я прилегла на секунду, но, темнота за окном говорит о том, что это совершенно точно было не секунду назад.

Настойчивая трель телефона заставляет подскочить на диване и, путаясь в огромных рукавах моей толстовки, вырвать его из мягких складок кармана. Игнорируя окружающий мрак, с вознёй подношу к лицу светящийся экран.

- Да… - отвечаю с выдохом, сама не понимая на что вообще надеялась.

- Айза… - с облегчением восклицает Мира. - Как хорошо, что ты ответила. Я не помешала?

Закрыв глаза, чтобы не заработать головокружение во всей этой темноте, бормочу:

- Нет…

Я забыла включить какой-нибудь свет. Это потому что я прилегла на секунду, а не на два часа, но я точно знаю, что такое оправдание упрямый осёл счел бы несущественным. Он настолько дотошный в любых вопросах, что мог бы раздавать на тему дотошности уроки!

На мою беду это как раз то качество, которое я в нём особенно люблю.

- Мне очень нужна твоя помощь, - продолжает Мира виновато. - У Фати появились какие-то срочные дела, и теперь мне не с кем