Ты будешь наша - Ронни Траумер Страница 56

Невольно в памяти всплывает Алёна и книжка, которую она мне подсовывала. Она говорила про союз трёх, и что ничего страшного в этом нет, особенно в нашем современном мире. Зачем доставлять страдания самой себе и подвергать этим страданиям кого-то из них, если мы можем «договориться»?

Девочка я взрослая и представляю, как это может быть, но никогда не думала, что сама окажусь в такой ситуации. Последние события показали, что жизнь непредсказуема. Ты гонишься за карьерой, деньгами, ждёшь принца на белом коне, но можешь ничего не достигнуть и не дождаться. Тебя может похитить какой-нибудь псих или сбить машина, пока ты переходишь дорогу, ну или можно съесть что-то не то, и твой организм не справится с этим. Пессимистично, да, но мои родители были счастливы и ехали домой, когда попали в аварию. Мамы не стало, а папа почти два года прикован к кровати. А ведь они просто хотели съездить в отпуск, долгие годы мечтали увидеть белый пляж тропического острова, но так и не успели.

Жизнь очень коротка, и никогда не знаешь, что уготовано тебе – ведь завтра можно не проснуться, и окажется, что ты и не успел побыть счастливым. Не стоит лишать себя удовольствия из-за чужих взглядов на жизнь. И тем более, не стоит жить по канонам, которые установил не ты. Надо брать от жизни всё.

– Значит так, – выныриваю из мыслей и смотрю на любимых мужчин по очереди. – Я тебя очень люблю, – говорю Диме, сжимая его руку, и он мне улыбается в ответ. – И тебя очень люблю, Рома, – говорю второму и пока не понимаю, какие эмоции испытывает этот человек с непроницаемом лицом. – У нас только два пути, – продолжаю, пока не передумала. – Либо мы вместе… все трое, либо расходимся по разным дорогам, – выговариваю и выдыхаю с облегчением.

Я свой выбор сделала – мне нужны оба. Теперь решение за ними – принять такой союз и перестать ругаться, если они действительно меня любят. А если нет… значит, так тому и быть.

– Я пока подышу, – произношу и, встав на ноги, иду на балкон.

Оказавшись одна, понимаю, что дрожу от волнения. Никогда бы не подумала, что я скажу такое! Что сама буквально предложу себя двум мужчинам! По сути я спала с ними обоими по отдельности, но это… видимо, алкоголь повлиял на моё либидо.

Что происходит за столом в квартире, я не знаю. Слышу, что они разговаривают, но слова разобрать не могу, да и не хочу знать, как они решают этот вопрос между собой, даже повернуться и посмотреть не могу. Страшно!

– Ты замёрзнешь, – раздаётся за спиной голос Димы, спустя, кажется, вечность.

Поворачиваюсь к нему и вижу протянутую руку. Немного замешкавшись, смотрю на него с подозрением и в итоге вкладываю свою дрожащую руку в его раскрытую ладонь, позволяя завести меня в квартиру.

Как только я оказываюсь в тепле, Дима отпускает меня и закрывает плотные шторы. Сердце пропускает удар, и я начинаю волноваться и сомневаться в правильности своего решения ещё больше.

– Выпей! – не предлагает, приказывает Рома, протянув мне стакан с янтарной жидкостью.

И не думая отказываться, беру стакан и залпом его выпиваю. Горло обжигает, а по венам разливается тепло. И алкоголь здесь ни при чём, это всё они! Чувствую себя такой уязвимой, когда понимаю, что один стоит передо мной, а второй за спиной.

«Что же ты делаешь, Полина?» – кричит голос разума.

Но подумать и обдумать я не успеваю, мало того, я забываю обо всём, когда Дима, обняв меня за талию, притягивает к своей груди.

– Мы подумали, – хрипло начинает, посылая вибрации по всему моему телу. – Поговорили, – произносит и проводит губами по шее. – Решили, – каждое слово сопровождается лаской, от которой у меня ноги подкашиваются. – Что не будем тебя делить, – заканчивает, но продолжает меня пытать, чувственно целуя шею, оголяя плечи и вызывая табун мурашек по коже.

Дыхание перехватывает, когда Рома приближается к нам и, взявшись за пояс халата, развязывает узел.

– Ты ведьма, Полина, – шепчет Рома, наклонившись к моим губам, словно хочет поцеловать, и я сама к нему тянусь, но он отстраняется, и с моих губ срывается разочарованный стон. – Тебе удалось вскружить голову нам обоим, – продолжает Рома, попутно катастрофически медленно снимая с меня халат не без помощи Димы. – Мы готовы усмирить свою ревность. Ради тебя.

– Ради нас всех, – добавляет Дима и окончательно избавляет меня от одежды.

Остаюсь полностью голая в чужой квартире с двумя мужчинами. Инстинктивно поднимаю руки, чтобы как-то прикрыться.

– Не смей! – рявкает Рома, и я даже вздрагиваю от его тона.

– Позволь нам полюбоваться твоим телом, – говорит Дима у моего уха, и я опускаю руки.

Стою неподвижно в предвкушении, только вот страх пока никуда не уходит. А эти двое, всё ещё одетые, начинают ходит вокруг, в прямом смысле осматривая моё голое тело, словно хищники, которые поймали жертву и теперь оценивают её.

Соски твердеют под их взглядами, дыхание учащается, а ноги едва меня держат. Дима замирает сбоку и, подняв руку, распускает мои всё ещё влажные волосы. Вздрагиваю, когда прохладные кончики касаются голой спины.

Такие смешанные ощущения – возбуждение, страх, волнение, но никакого стыда.

– Раздень меня, – приказным тоном обращается ко мне Рома, встав передо мной.

Сильная и самостоятельная женщина внутри меня спряталась в угол и решает сегодня не показывать носа. Сегодня я буду девочкой – слабой и подчиняющейся мужчинам.

Пальцы подрагивают, выдавая моё волнение, но я всё равно тянусь к полам футболки Ромы и, зацепив их, тяну вверх через голову. Я видела это тело не раз, но дыхание всё равно перехватывает, когда перед моими глазами оказывается голый торс мужчины.

Не успеваю насладиться видом тела одного, как меня притягивают к другому, не менее привлекательному, телу. Жар, исходящий от Димы, окутывает, словно кокон, и мысли из головы вылетают моментально, когда, откинув мои волосы на другое плечо, мужчина касается влажными губами голой кожи.

Застонав я откидываю голову назад и прикрываю глаза, отдаваясь чувствам и впитывая в себя каждый поцелуй. Ощущения смешиваются, когда мою грудь накрывают шершавые ладони. Глухо постанываю, когда они сжимают и скручивают напряжённые соски.

Медленно уходим в пучину страсти, в порочный круг запретного. На моём теле четыре умелых руки: с одной стороны – нежная ласка, с другой – напористые касания. Низ живота наполняется тяжестью, между ног зудит,