Запретное искушение - М. Джеймс Страница 56

Я жду, пока звуки вечеринки в официальном бальном зале не станут громче, витая в коридоре, пока не слышу голос Макса. Мягкий женский голос говорит что-то в ответ, и у меня перехватывает дыхание. Так быстро, как только могу на каблуках, я спешу вниз по лестнице, прибывая почти в тот момент, когда все собрались. Я ступаю на пол, когда Макс почти врезается в меня, держа под руку брюнетку, и они оба застывают на месте.

— Саша. — Неодобрение в его голосе такое сильное, что его больно слышать. — Ты должна быть наверху.

— Она Золушка? — Красивая женщина рядом с ним смеется, качая головой. Ее темные волосы уложены в сложную прическу, подчеркивающую тонкие черты лица, и она одета в темно-красное платье, которое гармонирует с рубиновыми украшениями, сверкающими на ее шее и ушах. — Почему она не может прийти на вечеринку, Макс?

— Не беспокойся об этом, Адриана. — Его голос резкий, и я вижу ошеломленный взгляд на ее лице. Она поворачивается ко мне, изучая меня, и я вижу намек на подозрение в ее глазах.

Это была ошибка.

— Я… я… — Я с трудом сглатываю, разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к единственному месту, где я обычно могу найти убежище. Мне не следовало этого делать, лихорадочно думаю я, спеша в библиотеку, мое сердце колотится где-то в горле. Я хотела, чтобы Макс понял, что он делает со мной, почувствовал это, чтобы он увидел, чего ему не хватает, но я только глубже порезалась.

Я распахиваю дверь, прижимая руку к горлу, пытаясь отдышаться, и мгновение спустя слышу шаги позади себя. Я оборачиваюсь, думая, что Макс последовал за мной, но вижу Арта, стоящего там в сшитом на заказ костюме, с намеком на синяк на челюсти и кривой улыбкой на лице.

— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря о моем брате и что бы он сделал?

Комната как будто качается вокруг меня.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — тихо говорю я, моя рука все еще прижата к груди. — Он не … он всего лишь…

— После всех его криков о бедности и безбрачии, он заявляет права на фамилию и женится на девушке Кашиани. — Арт качает головой, делая шаг ко мне. — Он говорит, что делает это, чтобы защитить тебя, Саша, но так ли это? Или он снова идет по пути, который ему указали, потому что это избавляет его от необходимости выбирать самому и риска сделать неправильный выбор?

Арт плавно сокращает разрыв между нами, прежде чем я даже осознаю, что это происходит, полка позади меня, в которую я чуть не врезаюсь.

— Я рисковал, Саша. Некоторые из рисков окупились, а некоторые нет, но их было много. Мои риски. Мой выбор. Я рискну снова, на тот случай, если теперь ты понимаешь, почему тебе следует посмотреть на меня и увидеть что-то отличное от того, что мой брат сказал тебе увидеть.

Он протягивает руку, его костяшки пальцев скользят по моей щеке.

— Позволь мне показать тебе, каково это, быть по-настоящему свободной, Саша.

— Убери от нее свои гребаные руки.

Я едва успеваю уловить рычание Макса, как рука на плече Арта дергает его назад. Пальцы Макса вцепляются в дорогую ткань пиджака Арта, разрывая шов, когда он швыряет его к двери, отпуская только для того, чтобы снова напасть на него.

— Убирайся к чертовой матери!

Макс распахивает дверь, нанося удар в живот своему брату и еще один в его все еще разбитую челюсть, когда он вышвыривает Арта из библиотеки, захлопывая за ним дверь. Он резко поворачивается ко мне, щелкая замком одной рукой, и я ахаю, прижимая руку к груди, когда Макс шагает ко мне.

— Я не…

— Я знаю. — Голос Макса низкий и грубый, скользящий по мне, как поглаживание бархата неправильным способом. — Он причинил тебе боль?

— Что? Нет, он просто разговаривал. — Я с трудом сглатываю. — Я в порядке.

Я поднимаю взгляд на Макса, затем на его напряженную челюсть и сердитое лицо и прикусываю губу.

— Почему тебя это волнует? — Спрашиваю я тихо. — Ты все равно на ней женишься.

Макс поджимает губы.

— Я же говорил тебе, что она для меня ничего не значит.

— Покажи мне кольцо. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, обиженные и злые.

— Зачем? — Он смотрит на меня в замешательстве, но я все равно бросаюсь вперед.

— Дай мне посмотреть. — Это похоже на желание бередить рану, причинять такую сильную боль, что я больше не захочу. — Дай мне посмотреть!

— Отлично! — Макс роется в кармане и вытаскивает черную бархатную коробочку. Он открывает его, и там, в освещенной комнате, я вижу огромный овальный бриллиант, сверкающий на изящном кольце, покрытом бриллиантовой корочкой.

Я смотрю на это несколько долгих мгновений, смаргивая слезы, хотя знаю, когда поднимаю на него взгляд, что мои глаза блестят от них.

— Знаешь, меня бы это не волновало, — тихо шепчу я. — Меня бы не волновало огромное кольцо, или деньги, или фамилия. Меня никогда ничего из этого не волновало… только ты.

Медленно, дрожащей рукой я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица. Я чувствую дрожь, которая проходит по его телу от этого прикосновения, и я вижу боль в его глазах.

— Саша…

— Это что-то значило, что я была твоей первой… твоей единственной. Ты ведь знаешь это, верно? — Я сильно прикусываю нижнюю губу. — Ты знаешь, это причиняет боль, думать о…

— Саша, пожалуйста, не…

— Я любила тебя, когда ты был всего лишь бедным священником, нарушившим свои обеты, — шепчу я, все еще удерживая его взгляд, слезы начинают стекать по моим щекам. — И я люблю тебя сейчас, и всегда буду любить. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Даже это не может этого изменить, Макс.

Его карие глаза тоже остекленели, когда он смотрит на меня сверху вниз, и я слышу низкий стон глубоко в его горле, когда он тянется, чтобы взять мое лицо в свои руки.

— Я тоже люблю тебя, Саша, — шепчет он. — Мне нужно, чтобы ты верила, что это для тебя. Чтобы ты была в безопасности. Это то, что я должен делать, а не то, что я хочу…

Я должна бороться с этим, когда его губы обрушиваются на мои, но я этого не делаю. Я хочу этого еще раз, горячего прикосновения его губ, скольжения его языка, соли наших слез, собирающихся в трещинках моих губ. Я хочу это навсегда, и могу получить это только еще раз, сейчас.

Когда он отстраняется, его руки задерживаются на моих бедрах, я вижу, что это разрывает его сердце так же