Лилия (СИ) - Ирина Гутовская Страница 57

— Да, было… — «если причины кроются в этом, то тогда всё произошедшее объясняется просто — он не отдавал отчёт своим действиям» — подумал Теймур.

— Психоэмоциональное состояние таких больных нестабильно, часто меняется, причём сами они ничего не замечают за собой, — подтвердил его мысли доктор. — Всё это тоже следствие прогрессирующего заболевания. Опухоли мозга, до поры до времени, могут вообще не проявляться, зато потом стремительно ухудшают самочувствие…

— Операция или другое лечение поможет?

— После обследования определимся, как дальше быть. Проблема в том, что сердце может не выдержать нагрузку. Но, преждевременные прогнозы я давать не буду, как и обнадёживать зря.

— Разрешите увидеть его?

— Хаджарат не раньше утра очнётся. Лучше завтра приезжай, в обед.

— Ненадолго, хотя бы минут десять. Выговориться хочу…

— Ладно. Пойдём, — согласился Ахырзаман Заурович. Он-то знает, как иногда подобные разговоры бывают полезны — как минимум, когда один человек молчит, у второго есть возможность подумать и сказать то, что в глаза озвучить не осмелится. — Накинь на себя это, — на посте медсестры он взял халат и протянул Теймуру.

Они зашли в реанимационное отделение. Врач довёл его до нужного места, быстро проверил состояние пациента и оставил сына с отцом наедине. А перед тем, как выйти, сунул ему в руку записку, случайно найденную в кармане брюк Хаджарата.

Теймур торопливо развернул листок и начал читать:

«Прости меня, сын… прости за всё… правда, я не хотел вот так… стыдно… вина жрёт изнутри червём и травит, травит, травит своим ядом… капает на мозг как кислота… облегчение никак не наступает, пока лишь глубже погружаюсь в персональное безумие — и этому нет конца… устал от всего… надоело…

Пожалуй, лучшего исхода нет, чем уснуть и не проснуться… Не могу жить с таким грузом на душе, даже если сжалишься надо мной и простишь, сам себя никогда не прощу — в первую очередь за смерть твоей матери и брата. Паршиво и тошно без них, плохо, плохо настолько… Я запутался и уже не отличаю реальность от подкинутого воображением иллюзорного мира, где у меня, как прежде, есть любимая женщина. Гармонии нет. Сознание словно затуманено… какой-то опьяняющий дурман, как будто в голове посторонний голос постоянно шепчет, что делать и руководит моей волей… и пусть понимаю это, совладать с собой не получается… помешательство в чистом виде…

Смотреть на вас с Лилией тоже не в состоянии… Честно, я пытался разобраться и определиться, как быть дальше, и это оказалось выше всяких сил, хотя шансов на взаимность изначально не было, но глупая надежда воскресила во мне давно забытые чувства и эмоции…

Ты только не думай о плохом, мешать не буду — обещаю. Никому не буду мешать… Береги ЕЁ, цени и люби! Она необыкновенная. Я искренне желаю вам счастья! И, наконец-то, у Беллы появилась настоящая семья и родители, а, главное, теперь всё будет хорошо. На тебе лежит огромная ответственность, не подведи.

Ну а я больше не нужен… Мечтаю о покое, и я не сомневаюсь — где-то там есть лучший мир, где-то там когда-нибудь встречусь с Изабеллой.

Что добавить-то… не знаю даже…

Буду закругляться.

Прости ещё раз. Хотя, наверное, сколько бы не извинялся, ты не скоро забудешь обо всём… впрочем, повторюсь — прости… не держи на меня зла… прости и прощай… Я горжусь тобой! Ты поступил как настоящий мужчина!»

— Какого… — сын в шоке от отцовского послания-признаний. Он нахмурился, выругавшись мысленно. — Что же ты натворил… — «значит, специально напился, рассчитывая… умереть?».

А такой вариант нельзя исключать, как говорил лечащий врач. В этом случае, не опухоль убьёт Хаджарата, а сердце остановится раньше, чем произойдёт другой, не менее печальный финал… Никто не выносит преждевременный вердикт, хотя надо быть реалистами — если что-то и поможет, то только чудо.

Но в чудеса Теймур давно не верит… Уже не в том возрасте, чтобы как в детстве загадать желание на новый год или день рождения и, скрестив пальцы, с нетерпением ждать исполнения. Ведь жизнь всегда сложнее, а порой ещё несправедлива и жестока, что он знает не понаслышке, в чём неоднократно убеждался опытным путём, на собственной шкуре.

И есть существенная разница: одно дело просто рассуждать на эту тему, другое — непосредственно столкнуться с этим. Поэтому настраивать себя и подготовить ко всему не получается — так это не работает. В данный момент речь идёт о родном человеке, тем более из старшего поколения в их семье ближе по крови никого не осталось. Осознание чего ещё глубже вгоняет в состояние гнилой безысходности, и ощущение неизбежности давит, а в груди болезненно ноет и колет…

Больше всего ему хочется сейчас повернуть время вспять, замедлить ход или остановить, хотя бы на мгновение…

Теймур не ожидалтакого… Придя в палату, он собирался лишь выговориться, сказать отцу, что простил его, и всё наладится, раз одинаково стремятся к миру. Но, в итоге, прочитал предсмертную исповедь, после которой многое стало понятно. Взглянул на ситуацию в новом ракурсе. А слова доктора добавили разъяснений относительно психического здоровья родителя.

Скомкав листок, Теймур с силой сжал тот в кулаке. Записка и так была изрядно мятой. Видимо, Хаджарат, в порыве отчаяния и пьяного бреда изливал душу, судя по тому, каким нервным размашистым почерком написаны предложения, по принципу «бумага стерпит всё», видимо, в последний момент передумал отдавать сыну своё послание, поэтому засунул в карман брюк, и, видимо, умирать в его планы всё-таки не входило.

— Вместе мы справимся, — он прикоснулся к руке отца, на ощупь та была прохладной и сухой, отчего снова пролетела пугающая мысль, что таким образом жизнь постепенно покидает тело…

Глава 45

— Ты не боишься?.. — первое, о чём спросила мама Лилии, Олеся Юрьевна, как только они остались наедине. Чисто по-женски ей хочется посекретничать и выяснить все интересующие моменты — как так получилось, что, собираясь замуж за одного мужчину, неожиданно для всех стала женой его сына.

Родители девушки приехали час назад. Конечно, вкратце им уже рассказали, как обстоят дела, но этого мало. Тем более, их до последнего держали в неведении и не посвящали в подробности случившихся событий. Думали, что едут на свадьбу дочери с Хаджаратом Муратовичем, а, при встрече, когда всё узнали, были сильно удивлены новостям и столь резким переменам. Зато её отец, Дмитрий Олегович, очень обрадовался, ведь Лиле не придётся дарить молодость старику и делить