Все, что от нас останется - Анастасия Тей Страница 57

Но… Я продолжала плестись на ватных ногах прямо по коридору, потому что понимала, что не поверю. Я не смогу поверить ему, а он в свою очередь никогда не сознается. Не скажет мне правды, потому что был совсем не дурак.

Добралась до дубового стола на этот раз не оставляя себе и секунды на размышления. Одним движением открыла первый ящик и как только взгляд упал на все ту же красную папку, я вновь не решалась… Мозг колебался, вынуждая тело действовать так же не решительно.

И это было до невозможности странно. Перед моими глазами была цель всей моей жизни. Перед моими глазами лежала долгожданная справедливость. То, за что я боролась последние пять лет. Единственное, что до сих пор заставляло жить, а руки совсем не желали это брать…

И я вот только сейчас поняла, что на самом деле все это время я отчаянно бежала совсем не за справедливостью. Все это время мне нужна была чертова месть. Именно ее я так стремилась отыскать. Именно о ней мечтала каждую ночь. И еще месяц назад мне бы хватило выстрела в лоб своему боссу. Мне было бы достаточно увидеть его лежащего на полу полностью в крови для того, чтобы получить долгожданное облегчение. Мне было бы этого более, чем достаточно для того, чтобы наконец успокоиться.

И вот только сейчас я действительно мечтала о справедливости. Я не желала быть чьим-то судьей, потому что была не в моих силах вершить людские судьбы. Я не желала быть тем бумерангом, потому что тот, кто это сделал, уже навечно обрел себя на муки совести.

И я ни за что не стала бы к нему так снисходительна, но я была уверена, что во всей этой истории замешан был не он один. Но, если хотя бы кто-то из виновных не понесет наказания, я никогда не смогу обрести долгожданный покой. И так уж вышло, что наказать я могу только своего босса.

Даже несмотря на то, что я практически была уверена в том, что в смерти моих родителей так же замешан Емельянов. Он тесно общался с Громовым. Он был его учителем. К тому же я прекрасно видела как этот человек ведет дела. И на вряд ли Громов в одиночку смог бы провернуть все настолько идеально. И самое главное для них двоих ничего не стояло отнять человеческую жизнь. И это сильнее всего развеивало все сомнения. Не оставляло ни шанса на то, что я стану колебаться.

И пускай страх совсем не позволял дышать. Пускай слезы обжигали щеки, а внутри с каждой секундой все ощутимее что-то трескалось. И я чувствовала… Чувствовала, как рассыпалась на части, сдерживая невыносимую боль.

Мысли добрались уже до абсурда. В мозгу прострелило ужасающее предположение. А что, если в смерти моих родителей и вовсе не было виноватых? Что, если телевизор не врал? Может ли быть такое, что это действительно был лишь несчастный случай?!

— Нет, нет, нет, — надломлено выдохнула в тишину, хрустальными глазами прожигая красную папку. — Неееет…

Ударившись лопатками о дверцу шкафа, я медленно стала сползать по деревянной поверхности, сдерживая адские крики боли ладонями. Лицо исказило от боли. Сердце не выдерживало бешеной нагрузки, и казалось, будь у меня сейчас пистолет вместо своего босса пулю в голову я бы самолично всадила себе.

Потому что к подобной правде я ни за что не стану готова. Не смогу… Я не смогу смириться с тем, что они умерли своей смертью. Я не смогу поверить в то, что судьба может быть настолько убийственно жестока. Я просто не смогу с этим жить. Не справлюсь. Впервые я понимала, что эта правда точно окажется мне не по силам.

И, возможно, я бы и дальше хотела отчаянно убеждать себя в том, что я справлюсь. Со мной все в порядке, но на деле… Я была сломана. Натягивать на лицо улыбку стало невозможно. Ноги были не в силах вновь поднять тело, что лежало на холодном полу. Я была не в силах… Не в силах починить то, что было разрушено в щепки.

— Я сдаюсь… Слышишь? Я просто сдаюсь, — из последних сил шептала я, позволяя себе наконец поверить в то, что я никогда и не была воином.

Я не была никогда сильной. Просто мне пришлось… Той маленькой девочки пришлось стать для себя воином, потому что иначе ее ранимое сердце навечно бы остановилось.

Безжизненно перевернулась на спину, всматриваясь потухшим взглядом в потолок. Горячие слезы уже затекали в уши. Кислород заканчивался с каждой секундой все сильнее, словно кто-то безжалостно выкачивал его со всего дома. А я сама будто бы поймала дежавю. Стремительно быстро вернулась в тот день… На такой же обжигающе холодный пол школьного лагеря…

И я помнила чего хотела та девочка, у который за секунду отобрали жизнь. Я так отчетливо помню чего она желала больше всего на свете. Я помню о чем она думала в тот момент, когда ее глаза безжизненно прижигали белый, заштукатуренный потолок. О мести? Нееет. Она всего лишь хотела проснуться. Она мечтала подскочить на мягкой кровати и вместе с сумасшедшей отдышкой осознать, что это был всего лишь страшный сон. И сейчас… Я так же отчаянно желала проснуться.

Но в отличие от той девочки, я очень отчетливо понимала, что этот кошмар более, чем реален.

Хватаясь ладонями за скользкий шкаф, я из последних сил заставила себя подняться на ноги. С трудом переставляя ватные ноги, я доплелась до проклятого стола и взяла трясущимися руками папку, из-за всех сил прижимая ее к груди. И не знаю о чем я мечтала больше. Испепелить ее в своих ладонях или же спрятать по надежнее.

Вслед за папкой, я набрала в легкие побольше свежего воздуха, и прервано выдохнув, я нервно пыталась запихнуть красный прямоугольник в сумку, то и дело шмыгая носом.

— Ну давай же! — истерично зашипела я, пытаясь впихнуть то, что было явно больше моей сумки. — Черт, пожалуйста…

— Агата? — тело моментально остолбенело, вынуждая замереть даже одинокую слезинку на середине щеки. — Что ты делаешь?

Глава 25

Наверное, самое страшное — потерять то, из чего ты состоишь.

Агата

— Привет, — нервно прошептала я, обернувшись на сонный голос.

Практически в абсолютной темноте я совсем не могла найти его глаза. Лишь слышала громкое дыхание в метре от себя, что заставляло мое сердце стучать быстрее. И чем дольше