За каменной стеной - Аля Кьют Страница 58

– Таня тебя послала?

– Она попросила. Ты сам не станешь.

– С тобой тоже не стану, – набычился я. – Херня это все.

– А если поможет?

– Я нормальный, Марат.

– Ты очень грустный. Грустнее, чем был до пиздеца с Грифом.

– Капец, ты меня искупал в комплиментах.

– Костик, надо покричать.

– Или повыть? Вон луна какая!

– Начни выть.

– Марат, я тебя умоляю.

– Начни выть, и я уйду. Буду ждать в машине. Повоешь и придешь.

– Не верю, что ты это говоришь.

Он хохотнул.

– Угу, я тоже. Но если поможет, то почему бы не попробовать?

Я повыл исключительно ради Марата. Совсем как волк. Задрал голову, нашел луну и взвыл в нее. Хотел спросить Марата, доволен ли он, но не нашел его рядом. Только тропинка хрустела позади. Он ушел.

Я хотел пойти за ним. Качнулся на пятках, но не смог сдвинуться. Снова задрал голову к небу. В тусклом блинчике луны я увидел лицо той девушки, что осталась в укрытии во время газовой завесы.

Да какого хрена! Я давно хотел…

Вой вырвался из горла.

Я моргнул и увидел Настю. Она улыбалась мне. Я сжал губы, чтобы не выпустить звук. Челюсти свело от напряжения.

– Ыыыы, – продрался сквозь сжатые зубы то ли вопль, то ли смех.

Вспомнил, как узнал о жене Грифа, как принял решение вернуться за Маратом и Сашей. Все мои ошибки. Многие я не мог исправить. Они и заставляли меня молчать, хотя я хотел орать.

Крик продолжал продираться. Я то ли рычал, то ли скулил. Уже не помнил себя.

Алексия.

Она никогда и ничего не стеснялась. Если она хотела кричать, то кричала. Но чаще смеялась и делала безумные вещи.

Я вспомнил, как мы ели бигос и ночью тащились на пляж, чтобы разрисовать экраноплан. Не знаю, что безумнее.

Смех вырывался у меня изо рта кусками. Я буквально выплевывал из себя звуки. Но они все смелее покидали мой рот. Я снова завыл, но не на луну, а в руки. Потом закричал. Орал в ладони, пока не стало нестерпимо больно. И тогда я отпустил. Отпустил самого себя и открыл звуку дорогу.

Я долго орал в темноту. До хрипа, до слез. Я выплевывал боль, горе, отчаяние. Все, что мешало мне жить, радоваться и любить.

Всегда считал себя смелым, даже отважным. Я умел действовать быстро, без оглядки на пули, взрывы, десяток противников впереди. Но самая настоящая смелость ощущалась сейчас. Когда я разрешил себе быть собой. Не терминатором, не воякой в отставке, не вдовцом, не изгнанником. Страшнее всего быть собой. Всеми этими персонажами вместе взятыми. Это чудо из боли, страха и говна отваги и есть я. Ну что поделать. Такой он Костя Градов.

Я даже порыдал от души. Почти без слез, но с всхлипами и шмыганьем. Таким я тоже был, ага.

Возвращаясь темными тропинками ко входу на стоянку, я чувствовал себя странно.

Марат ждал меня, как и обещал.

– Все нормально? – спросил он, заводя машину.

– Да. Норм, – ответил я кратко.

Казаев молча отвез меня обратно в Сити, чтобы я мог забрать свою машину. Мы попрощались, и я сел за руль. Написал Тане короткое сообщение.

Покричал. Помогло. Спасибо.

* * *

– Как настроение, Костя? – улыбаясь спросила Татьяна, едва я сел и устроился в кресле удобно.

– Неплохо. Все спокойно.

– Спокойно и неплохо для вас синонимы?

– Пожалуй.

– А какой синоним счастья?

Я сразу понял подвох и не спешил отвечать:

– Вы задаете сложные вопросы.

– Такая работа. Вы счастливы сейчас?

– Нет.

– Вас что-то тревожит? Снова сны? Вы их помните?

– Я вижу все время один сон. Уже давно.

– Правда? Расскажите?

Таня отложила ручку и подперла кулаком подбородок.

– А зачем я тогда сюда таскаюсь? Конечно, расскажу.

– Ну валяйте. Сны про службу?

– Нет.

– Из прошлого?

– Нет. Просто сон. Я вижу Алекс. Она на пляже. Стоит ко мне спиной и смотрит на океан. Это точно Лос-Анджелес, где-то в районе Санта-Моники. Что странно…

– Странно?

– Да. Мы познакомились в Пало-Альто. Там совсем другой пейзаж.

– Вам больше нравится то, что видите во сне?

– Нет. Не знаю. Мне не нравится океан.

– Почему?

– Потому что он слишком мощный, что ли? Я его побаиваюсь. Но он нравится ей. Алексия любит океан.

– А должна любить вас, верно?

Я молчал. Таня угадала, но мне не нравилась эта правда. С трудом признавался в этом даже себе, но я действительно ненавидел теперь Америку в два раза сильнее. За то, что она не родина, и за то, то там сейчас почти в плену моя любимая женщина.

– Как давно этот сон к вам приходит? – продолжила Татьяна, принимая мое молчание за ответ.

– С тех пор, как сказал, что люблю ее.

– Это хороший сон?

– Сначала он был хороший. Теперь как будто издевательство. Но это не тревога, – поспешил я добавить.

– Нет, не тревога, – поддержала меня терапевт. – Это страдание.

Я фыркнул пренебрежительно.

– Могу назвать другое слово. Тоска. Это более приемлемо для вашего брутального лексикона?

– Пожалуй.

– Вы скучаете по ней.

Я отвернулся в окно, чтобы не видеть проницательных глаз Тани. Но она снова была права.

– Да. Скучаю. Очень, – выдохнул я.

– Вы никогда не допускали, что можете быть вместе?

Это уже слишком. Я повернулся к Тане и снисходительно хмыкнул.

– Она имеет ученую степень, наследует международную корпорацию и тонну денег. Ее родители дружат с президентами и всякими лордами, чьи родословные переплетаются с королевской фамилией.

– И? – Таня приподняла бровь.

– Я просто Костя Градов. Моя мама была учительницей. Я пошел в армию, потому что не поступил на юридический. Оттуда пригласили в спецподразделение, где я чуть не сошел с ума и заработал немного денег.

– И? – продолжала издеваться доктор.

– Я и Алексия – это невозможно.

– Насколько я поняла из контекста, вы вполне совместимы на физическом уровне близости. Даже очень совместимы, учитывая секс в день знакомства.

– Секс ничего не значит.

Таня рассмеялась.

– Ага, расскажите это остальным моим клиентам. Взаимное сексуальное влечение – это основа отношений в паре.

– Да ладно, – я ушам своим не верил. – Вы настоящий доктор вообще? А как же духовная близость?

– А разве без нее возможна физическая? Вы тут много рассказывали, как повезло переспать с русской в Америке. Но что-то я не слышу, чтобы у вас был кто-то сейчас. М, Костя?

– М? – переспросил я, потеряв нить ее рассуждений.

– У вас кто-то есть в Москве?

– Нет.

– Как же так? Тут полно русских.

– В Москве? – я хохотнул. – Ну знаете… Вы в метро давно спускались?

Таня нахмурилась.

– Будем ерничать?

– Ладно. Не