Испытание верностью - Арина Александер Страница 58

— Знаешь, так получилось, что я не могу пережить оргазмической разрядки, пока не причиню физическую боль. Ты ведь простишь меня? Я ведь не со зла. Поверь, я долго сдерживался. Не хотел калечить, но… вряд ли ты выберешь смерть.

Лучше смерть…

Память… Она как и подсознание, просыпается одной из первых. Я слышала шорохи, шарканье шагов, отдаленные голоса. 

Запахи… необычные, непривычные. Откуда они здесь? Я узнала хлорку, йод, спирт. Больница. А память тут как тут – наседает сверху, топчется на груди, вливается в уши, смешиваясь с реальностью. Она, реальность, яркими вспышками перед глазами, запечатленными кадрами жестокости.

Там есть что-то ещё. Да-а-а, есть. Егор есть, его губы есть. Обжигающие прикосновения. Внутри так приятно и болезненно. Сладко и горько. Именно за эти воспоминания хватаюсь всеми силами, стараюсь удержаться на плаву безжалостной действительности. 

Хотела открыть глаза – не получается. Пошевелить рукой – тоже самое. Сделать вдох – проблематично. Почему так больно в боку? Странно, со стопроцентной уверенностью могу сказать, что лицо не пострадало. Подарок от палача-изверга. Зато тело… 

Всё же попробовала приподнять веки. Медленно, осторожно. Пока расплывчато, не чётко, но могу различить поникшие плечи Тимохиной, скрюченой матом на неудобном стульчике у изголовья, капельницу, две пустые койки у противоположной стены и противный коричнево-жёлтый цвет стен. 

— Илон, — позвала, едва ворочая языком. Голос не мой, чужой.

Она подняла голову и громко вскрикнула, вскочив на ноги.

— Наконец-то… Ты как? Пить хочешь? Хочешь?.. Подожди, я сейчас налью. Нет, сначала врача...

— Даня-я-я… — попыталась приподнять корпус и протяжно застонала: всё тело пронзила острая боль. 

Илонка опустилась на корточки, взяв меня за руку, и принялась гладить по голове.

— Тихо, тихо, шшш, подожди ты со своим Даней. Сама с того света вернулась.

Как же она не понимала – пока я тут валяюсь, брата могут избить и похлеще.

 — Мне нужно его увидеть.

— Ты опоумела? Какой увидеть? Сначала в туалет начни ходить на своих двух, а потом уже за брата переживай.

Я ни в какую. Знаю, упёртая. Пускай только стены прекратят волнообразно выдуваться, сразу дам деру. Ещё увидим, кто кого. Снова попыталась подняться. На этот раз даже смогла сесть, но Тимохина, мать бы её так, надавила на плечи, пригвоздив к подушке. Зашипела. Да что же это такое.

— Руки убрала! — вместо грозного тона жалобный писк.  

— И не подумаю, — упёрла она руки в бока. — Ты даже не представляешь, что мы тут пережили.  Да, я, на секундочку, чтоб ты понимала, испугалась. Поставь себя на мое место: не каждый день на твоих глазах выбрасывают из машины бесчувственное тело подруги. Да у меня виски поседели. Вот, смотри, — начала перебирать прядь, тыча мне в лицо крашенные пепельные волосы.

— Они у тебя и так под седину.

— Нихера. Вот, присмотрись, разве не видишь?

Было бы смешно, если не было бы так печально. Мне бы её проблемы. Но Илонка так наиграно расстроилась по поводу поседевшей пряди, так причитала, что я невольно улыбнулась и неожиданно дернулась: страшная догадка пронзила мозг.

— Ты… сказала «мы»? Боже-е-е, папа.

— Нет, нет, дядя Ваня не знает, — Тимохина замельтешила руками, отчего у меня зарябило в глазах. — Никто не знает, кроме… — всхлипнула, присев на край больничной койки, отчего та жалобно заскрипела и я смогла увидеть, как виновато забегали её глаза. Как же это мне не понравилось.

— Илона?! — Хотела одернуть её, но слабость не позволила. 

— Прости меня, Лид. Я так виновата перед тобой.

— Не неси… бред.

— Виновата! Не спорь! Я… — покосилась на дверь, за которой послышались приглушенные мужские голоса, — не знала, как быть, к кому обратиться, куда бежать. Ты на руках без чувств, вокруг – ни души. Телефон сел. Лид, я… позвонила ему с твоего сотового.

— Кому «ему»?

Волна ледяного отчаяния окатила с головы до ног, стоило выкрашенной в белую краску двери податься вперед под чьим-то натиском. В палату, шурша историей болезни, вошел врач, а за ним, следом, показался… Егор.

Если стены могут рухнуть, то пускай это произойдет именно сейчас.

Он замер на пару секунд от неожиданности, встретившись со мной взглядом, а потом направился к окну, нацепив на лицо безразличную маску. Я видела, как он опёрся об подоконник, спрятав руки в карманы тёмно-синих брюк, и как изучая меня, под тонкой тканью отчётливо проступили сжатые изнутри кулаки. 

Заведующий травматологией сделал Илонке выговор, упрекнув в несвоевременном докладе.

— Уважаемая, я вас не за красивые глазки сюда пустил, а чтобы дали знать, как только пациентка очнется. А вы?

— Так она только открыла глаза, Олег Владимирович, — начала оправдываться подруга, бросив на меня извиняющий взгляд. А извиняться, как оказалось, было за что. 

Он что-то недовольно пробурчал, заглядывая в историю и сняв с плеч стетоскоп, подошел ко мне.

— Ну, что же, Лидочка, приступим. Наконец я смогу как следует осмотреть вас. Как никак два дня провалялись бревном.

В тот момент я позабыла обо всем на свете.

— Как два дня? Вы что? Мне нельзя… у меня брат.

— Да что вы говорите? — наклонился, ослепив мини-фонариком. — А у меня сестра и что?

— Вы не понимаете, я должна увидеть его.

— Обязательно увидите… Так, посторонние покиньте палату, — бросил через плечо недовольно. — А вы, — уже ко мне, — сейчас пообещаете как можно чётче прислушаться к ощущениям и описать их. Договорились?

Я обреченно кивнула, заметив краем глаза, что Егор и не думал уходить, а наоборот, стоило Илонке скрыться за дверью, подошел к кровати и протянул руку, помогая мне приподняться.

— Уходи-и-и, — просипела, не в силах оттолкнуть его от себя. — Олег… Владимирович, скажите ему, пускай уйдет.

Травматолог мягко улыбнулся, прилаживая стетоскоп к грудной клетке.

— Извините, милая, но желание Егора Андреевича для меня закон. Потерпите немнож… — заткнулся, прислушиваясь к ударам сердца. С минуту перемещал его по грудной клетке, спереди, сзади, одобрительно хмыкая. А потом, закинув стетоскоп, положил обе ладони на её боковые поверхности и аккуратно сдавил.

— Больно?

Я протяжно застонала, прикусив губу.

— Олег, — одной рукой Егор всё же умудрился придержать меня за спину, а второй отпихнул травматолога, — поаккуратней!  

Тот недовольно засопел.

— Слушай, я учу тебя вести бизнес? Вот и ты не лезь. Я должен исключить перелом. И так много времени потеряли. И