Полина Грекова - Референт Страница 58

«Значит, все-таки я мужик что надо, если уж эта гордячка записки такие пишет. Ну что ж, все идет по-моему плану», — размышлял Осокин, наливая себе водки.

Приехав к обеду на работу, Олег первым делом зашел в кабинет Анны. Широким театральным жестом взял ее руку, поцеловал. Опускаясь на стул, подмигнул:

— Неплохо, да? Может, продолжим сегодня вечером.

— Только не сегодня. Я еще от этой ночи никак в себя не приду. С таким мужчиной, как ты, каждую ночь трудновато.

Осокин удовлетворенно хмыкнул:

— Ну давай отходи. Тогда завтра?

— Завтра суббота. Мне к Наташке надо ехать. Ты, кстати, не выяснил, где эта дача находится?

— Увы! — развел руками Олег. — Пока не получается. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы тебе помочь. Тем более теперь ты мне не чужая.

Лариска заглянула в кабинет Галины. Увидев, что та одна, зашла внутрь. Плотно прикрыла за собой дверь.

— Я не поняла, почему Анька до сих пор здесь? Ты что, ничего не рассказала?

Галина кивнула на стул:

— Садись. Поговорить надо.

Когда она закончила рассказ, Лариска еще какое-то время молча сидела на стуле, потрясенная услышанным. Так ничего и не сказав, вскочила и выбежала в коридор.

Ворвавшись в кабинет Анны, Лариска кинулась к ней на шею и разрыдалась:

— Прости меня, Ань! Тварь я! Тварь последняя…

Глава 26

Лариска попыталась разлить остатки водки из бутылки поровну. Но себе все равно налила больше.

— Вот дурацкая привычка, — проворчала она. Галина взяла свою стопку:

— Ну, за мужиков!

— Чего? — изумилась Лариска.

— За то, что все они — сволочи! И чтобы они все сквозь землю попроваливались!

— Ну так тоже нельзя! Пусть сколько-то для развода останется. Как мы без них девок-то рожать будем?

Она выпила, поставила стопку. Взяв со стола пустую бутылку, опустила ее на пол, где уже стояла другая, точно такая же. С укором взглянула на Анну:

— Кто говорил — двух бутылок хватит? Плохо ты, Анна, знаешь резервы своего организма.

— Я хорошо знаю! — замотала головой Анна. — Все! Мои резервы исчерпаны.

— У твоего организма есть еще скрытые резервы. И их необходимо выявить! Галь, достань еще одну.

Галина, сидевшая возле холодильника, не вставая с табуретки, открыла его. Достала еще одну бутылку «Гжелки».

Раздался телефонный звонок.

Анна вскочила и подбежала к телефону. Звонил Осокин. Он интересовался, как проходит восстановление после вчерашней ночи. Советовал отдыхать как следует: завтра, когда Анна вернется от дочери, он снова заедет.

— Что-то у тебя голос какой-то странный. Ты что, спала уже? — поинтересовался под конец разговора.

— Да-да, спала. Отдыхала, как и договорились.

Едва Анна опустила трубку на рычаг, Галина не выдержала, выругалась. Лариска одобрительно кивала.

Когда Анна вернулась на кухню, водка снова была разлита по стопкам.

— Вы что, с ума сошли? — устало возмутилась она.

— Да, Ларис, надо б притормозить, — поддержала ее Галина.

Лариска взглянула сначала на одну, потом на другую. Поинтересовалась:

— Вы что, алкоголички?

— Почему? — не поняла Галина.

— Это алкоголик должен себя сдерживать, потому что он — алкоголик. А нормальный человек может пить столько, сколько может. Потому что он — не алкоголик!

— Тогда я — алкоголик, — улыбнулась Анна.

— И я.

— Ну ладно, я тогда тоже алкоголик, — разочарованно проговорила Лариска, демонстративно отставляя стопку. Поместила на освободившееся пространство небольшой тетрадный листочек, до этого лежавший в тарелке с хлебом. Расправила. Принялась изучать.

Галина взглянула на листочек — на нем шариковой ручкой была начертана схема местности. Обратилась к Анне:

— Завтра с утра кто первый проснется — сразу друг с другом созваниваемся.

— Подождите-подождите! — возмутилась Анна. — Вы у меня ночевать не останетесь?

Галина мотнула головой:

— Исключено! Представь, если проспим?

— Что, кстати, после сегодняшнего вечера вполне вероятно, — вставила Лариска.

— И что тогда? Одно дело — дома проспим: эти приедут — тебя разбудят. Ты мой номерок наберешь, что-нибудь ляпнешь, я позвоню Лариске. А если здесь, у тебя? Весь план — коту под хвост!

— Я тогда точно не успею! Мне ведь еще домой за куклой надо будет заехать, — оторвалась от листочка Лариска.

Галина кивнула:

— Так что еще полчасика — и по домам.

Лариска сложила листок вчетверо, протянула Галине:

— Возьми себе. Я и так все запомнила.

— А мне-то зачем?

— На всякий случай. Вдруг они тебя засекут? Ты их спокойно обгонишь: мол, с чего это вы взяли, что я за вами еду? Мне совсем в другую сторону. А потом по этой схеме доберешься.

— А этот твой завтра за нами не увяжется?

— Пусть попробует! Ноги ему уже пообломали. Так я их вообще повыдергиваю. Да и с чего ему за нами увязываться?

— Может, заподозрил что? Схему-то ты с его слов рисовала.

— Я ж не прямо в лоб: мол, диктуй — рисую. Так, намеками. Да и куда ему, хромоногому, увязываться? До туалета еле ковыляет.

Анна слушала этот разговор, то поднимая вилкой с тарелки кусочек колбасы, то опуская его обратно.

Если все получится так, как они задумали, завтра она не просто увидит свою Наташку. Завтра Наташка снова будет с ней! И тогда уж Анна никому ее не отдаст. Спрячет! Нет, уедет отсюда, увезет дочь как можно дальше из этого ужасного города. И там спрячет! Уедет в какую-нибудь самую глухую деревню, чтобы уж точно никто не нашел, не отнял у нее дочь.

А Павлу напишет письмо, попытается все объяснить. После того, что она сделала, глупо даже думать о том, что они могут быть вместе. Но хотя бы объяснить! Рассказать о том, что она не по своей воле участвовала во всем этом: ее втянули, заставили.

И завтра же нужно будет позвонить и предупредить об опасности, которая ему грозит. Сразу после того, как все закончится. Если, конечно, все пройдет успешно.

Лариска тронула Анну за плечо:

— Эй! Вернись, мы тут! Колись, о чем задумалась. Если о мужиках вообще или конкретно о какой-нибудь из этих особей — от имени нашего тройственного союза выражаю тебе общественное порицание! Ты что, забыла, что все они — сволочи? Что мы объявили им войну — забыла?

— Нехорошо, Анна, — с тяжким вздохом произнесла Галина. — Не успели объединиться — уже раскол в наших рядах?

— Да вы что? Как вы могли обо мне такое подумать? Я — о мужчинах?

Лариска погрозила ей пальцем:

— Смотри у меня.

— Шутки шутками, а с ними ведь и в самом деле нельзя по-человечески. — Галина плотно сжала губы, сомкнула пальцы в кулак. — Они же нас за людей не считают. Почему мы должны с ними по-другому?