Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы Страница 58

Остальную часть пути Снегиревы почти не разговаривали. Потрясение было столь велико, что любые слова казались кощунственными. В салоне еще долго ощущался запах гари, и в горле першило. Давно прошло время обеда, но о еде никто и не вспоминал.

К Воронежу подъехали затемно. Увидели знак кемпинга, свернули с трассы и, недолго проехав по лесной дороге, с облегчением направились к деревянным домикам, обещавшим желанный отдых. Ужинать никто не захотел – попили чаю и улеглись. И долго лежали молча, мысленно переживая увиденное.

«Какая ужасная смерть, какие муки испытали эти люди!» – думала Настя, с содроганием вспоминая корчившиеся в пламени силуэты. Она помнила, как совсем недавно коснулась пальцем днища раскаленного утюга, – хотела проверить, достаточно ли он нагрелся. А поплевать на палец поленилась. И как руку пронзила нестерпимая боль. Потом ей вспомнилась та боль – от ножа, заставившая ее провалиться в небытие. Правда, испытывала она ее недолго, но какая это была мука!

Хорошо, если они сразу потеряли сознание, как я тогда, думала она, сострадая. А если все, всю боль – в полной мере? Вот ужас!

И она даже застонала.

– Что с тобой? – встрепенулись оба родителя. – Где болит?

– Да нет, ничего, – отозвалась Настя. – Просто представила себе тех несчастных. Как им было больно. Даже у самой заболело.

– А ты не представляй! – раздраженно прикрикнула мать. – Не принимай на себя чужую боль, пока сама не свихнулась. В мире каждую секунду происходят трагедии, так что, за всех переживать? Никаких нервов не хватит.

– Может, дальше не поедем? – помолчав, спросила Настя. – Как теперь радоваться жизни – после такого? Всю дорогу буду об этом думать, мысли ведь не прогонишь.

– А ты не думай. – Теперь из темноты послышался голос отца. – Чужая беда – конечно, беда, но все-таки она чужая – не надо погружаться в нее целиком. Раз не можешь помочь. У тебя в жизни тоже будут беды, вот тогда и страдай в полной мере. Мы едем дальше. Завтра нас ждут новые приключения, они заслонят старые. Жизнь – зебра полосатая, было плохое, будет и хорошее, его и жди.

Глава 18. Московские впечатления

– В Москву не заезжаем, – напомнил отец, когда они на следующий день приблизились к столице. – Ставим машину на стоянку за Кольцевой – и на метро.

– С вещами по Москве? – негодующе воскликнула Галчонок. – Может, по Кольцевой потихоньку доберемся до Рублевского шоссе? А там до Лариски рукой подать.

Лариска Волкова была закадычной подружкой матери – они вместе учились с первого класса в школе и окончили один и тот же институт. Потом Лариска выскочила замуж за москвича, стала Семеновой и переехала в столицу, но подруги постоянно перезванивались и почти каждый год ездили друг к другу в гости. Лариска была прехорошенькой синеглазой шатенкой, смуглой и румяной. Мимо нее ни один мужчина не мог пройти равнодушно. Галчонок вначале даже ревновала к ней своего благоверного, пока не убедилась, что Олег на Ларискино кокетничанье никак не реагирует. Но это было еще до Ларискиного замужества. На пятом курсе Лариске удалось влюбить в себя до потери сознания капитана милиции, с которым она познакомилась на отдыхе в Сочи. Капитан там же предложил ей руку и сердце и сразу после выпускного бала увез в столицу, где проживал в двухкомнатной квартире вместе со старенькой мамой. Мама вскоре тихо умерла, зато родилась дочь Катька – копия Лариски и такая же вертихвостка. Чуть ли не с первого класса ей постоянно звонили мальчики, которыми она вертела, как хотела. Лариска частенько жаловалась Галчонку на дочь и все спрашивала совета как ее воспитывать, чтобы она росла такой же серьезной, как Настя.

– Драть! – убежденно восклицал Ларискин муж, слушая эти разговоры. – Драть каждое утро вместо гимнастики, пока не поумнеет. А ты ей только задницу лижешь да во всем потакаешь. Девке всего тринадцать, а одевается – позор один! Пузо голое, юбка по самое не могу. Всю зиму без шапки ходит – это в московские-то морозы! Сопли текут, кашляет, как чахоточная, но фасон важнее.

– Дери! – легко соглашалась Лариска. – Дери, я посмотрю, как это у тебя получится. А то только указывать можешь. Вон Галина свою никогда пальцем не трогала, а какую умницу вырастила.

– Ты не Галина, да и я не Олег, – вздыхал муж. – Они же педагоги. А мы с тобой кто? Ты же в школу идти не захотела, в гостинице приткнулась. А я только жуликов ловлю.

Несмотря на подобные перепалки, Ларискина семья была дружной и гостеприимной. Ларискиному мужу очень нравился Олег своей рассудительностью, обширными знаниями обо всем на свете и покладистым характером. А сама Лариска в мужа Галчонка была тайно влюблена – еще со студенческих лет. Правда, влюблена платонически, поскольку женатые мужики становились для нее среднего рода. Как-то Олег признался Галчонку, что Лариска единственная из ее подруг, которая не стремилась с ним переспать. Остальные вскоре после знакомства принимались делать недвусмысленные намеки – иные весьма настойчиво. – Мне сначала даже было обидно, – смеялся Олег, – все твои на меня сходу западали, а она одна нет.

Ларискино семейство всегда радовалось приезду Снегиревых, освобождало им комнату, а Катька перебиралась спать на диван в просторную кухню. В этот раз Галчонок заранее позвонила Семеновым, что собирается всем семейством в гости. Только не сказала, что они едут на машине, хотела сделать подруге сюрприз. И вот теперь из-за трусости супруга им придется тащиться через всю Москву с чемоданами в руках.

Но вот и Кольцевая. Покрутившись по автомобильной развязке, они остановились возле заправки на Варшавском шоссе. Папочка вступил в переговоры с заправщиком – разбитным парнем с плутовато-приветливой физиономией, а Галчонок принялась звонить по сотовому москвичам. И сразу попала на Анатолия – Ларискиного мужа.

– Чего Олег выдумывает! – загудел в трубку теперь уже полковник Семенов. – Стойте на месте, никуда не дергайтесь, я сам за вами приеду. Таскаться с узлами по метро – только ему могло такое взбрести в голову. Поставим вашу машину в гараж, а я свою оставлю на работе – у меня теперь служебная.

Через полчаса Анатолий за рулем «Жигуленка» бойко гнал по московским улицам в Рублево, где неподалеку от метро «Молодежная» находилась его «свечка». После шумных объятий и поцелуев оба семейства очутились за длинным кухонным столом, и проголодавшиеся Снегиревы жадно набросились на Ларискину солянку. По окончании трапезы Анатолий повел Олега в гараж обсудить наболевшие водительские проблемы. Поскольку оба изрядно приняли на грудь, было решено сегодня никуда больше не выезжать. Галчонок с Лариской уединились на кухне, где за мытьем посуды принялись обсуждать события последних месяцев, а Катька, выпросив у отца деньжат «на мороженое», предложила Насте прогуляться по городу. Настя не стала возражать, и они направились к метро.