Единственная для Сурового - Алиса Франц Страница 59

В последних словах Сурового прозвучал укор. Мужчина погладил меня по круглому животу горячей ладонью.

– Не терпится увидеть нашего сына и…

Он достал бархатную коробочку. Кажется, я уже догадалась, что это значит.

– Настя, будь моей женой, – с сильным волнением в голосе произнёс Суровый.

Я хорошо слышала его слова.

Но увидев изящное кольцо с большим бриллиантом, протянутое мне, я замерла от шока, изумлённая красотой кольца, и не верила, что это происходит со мной.

– Настя, – позвал меня Суровый. В его голосе отразились глубокие эмоции. – Ты не хочешь выходить за меня?

– Хочу, – сказала пересохшими губами. – Просто сейчас такой момент…

– Именно поэтому я поскорее хочу получить от тебя согласие стать моей женой! – с нажимом произнёс Суровый и надел мне на палец кольцо, поцеловав горячо и требовательно.

– Да-да-да, – прошептала я со слезами в голосе. – Вот только есть один нюанс. Кажется, я всё-таки рожаю.

– Знаю. Но хотел бы скорее прибрать тебя к рукам, – усмехнулся мужчина и погладил меня по щеке, заверив. – Я твой, Настя. Полностью твой. Запомни это… А ты – моя.

Новый виток спазмов скрутил низ живота в тугой узел.

Но сейчас я перенесла боль значительно легче, потому что любимый мужчина был рядом и не собирался оставлять ни меня, ни малыша.

– Поехали в больницу, – предложил Суровый и помог подняться, неторопливо ведя меня на выход.

– Сармат, чёртов идиот! – зашипел Руслан, как только мы вышли из комнаты и встретились взглядами с собравшимися. – Предупреждать надо! Мне бы сказал, я бы…

– Это было моё дело. Закрыть гештальт.

– Закрыл?

– Окончательно и бесповоротно, – твёрдо ответил Суровый и посмотрел на меня с любовью. – У меня есть Настя и сын, которому не терпится появиться на этот свет. Есть семья… Это дороже и превыше всего.

Эпилог

– Заур уснул?

Настя подняла на Сурового взгляд и кивнула.

– Уснул, – ответила одними губами.

– Давай я переложу сына в кроватку, – предложил мужчина.

Сармат назвал родившегося сына в честь человека, спасшего его жизнь и считал это правильным. Минуло два месяца с момента рождения малыша, жизнь семейной пары Суровый и Настя значительно изменилась. Их жизнь стала… полнее, что ли? Однозначно счастливее. Теперь у Сурового было всё, о чём только можно было мечтать.

«Осталось только дерево посадить…» – подумал он с улыбкой, осторожно опуская сынишку на кроватку.

Пара вышла из детской комнаты, стараясь не издавать лишнего шума.

– Он спит, словно ангел, – сказала Настя, когда они оказались на значительном расстоянии от детской, в просторной спальне.

– Наш сын вырастет силачом, – усмехнулся Суровый.

Настя согласно кивнула и обняла мужа. Суровый заглянул в голубые глаза Насти и почувствовал, что кислорода не хватает. Он задыхался от непреодолимого желания быть с ней, от ее красоты. Хотелось постоянно касаться ее волос, пропускать пряди сквозь пальцы. Суровый так и сделал. Рукой обхватил волосы на затылке Насти, сгреб их в кулак. Он не планировал вести себя грубо, ведь после родов прошло не очень много времени. Она же такая хрупкая, светлая, почти хрустальная. Но иначе он не мог. Суровый окончательно потерял контроль. До ужаса захотелось взять ее прямо здесь и немедленно.

– Настюшка, – почти простонал он в её приоткрытые губы. – Люблю тебя. Больше жизни своей люблю!

Суровый признался Насте в своих чувствах и от этих нескольких слов его тело словно пронзило разрядом электрического тока. Все нервы и ощущения скрутились в один тугой узел, и в центре всего – его души, сердца и мыслей – была Она.

Его любимая.

Единственная.

Сердце пропустило удар.

Или, может быть, целую сотню ударов.

Он не мог оторвать взгляда от ее лица. Посмотрел на губы и накрыл их своими, целуя жестко и страстно. Сдерживаться больше не было сил. Настя мгновенно отозвалась на его требовательный поцелуй. Она обвила руками за шею, прижалась к нему всем телом.

– Сармат…

Суровый приподнял Настю над полом, не почувствовав веса её тела. Она была словно пушинка – такая же лёгкая и воздушная. Он Усадил Настю на широкий подоконник и коленом развел ее ноги, прижался к ней бедром. Губы мужчины прошлись жаркой волной по ее щеке, спустились по шее, жадно целуя кожу на своем пути.

– Люблю тебя, – призналась Настя и выгнулась навстречу, пальцами лаская короткие волосы на его затылке.

Он стал жадно целовать ее шею, зубами прикусывая кожу над часто бьющейся жилкой, и просто умирал от желания наконец-то оказаться внутри. Казалось, с ума сходит от своих желаний: вроде вот она – Настя – в его объятиях, но ему было и этого мало. Мало было лишь жарких касаний. Мало одних многообещающих поцелуев.

Настя была ему нужна, словно глоток кислорода, и он жадно пил его из губ любимой женщины. Понимая, наконец, что вот оно – его счастье. То самое, искреннее и выстраданное, заслуженное. То, к чему он так долго шёл и, наконец, обрёл. Суровый понимал, что не сможет отпустить Настю ни сейчас, ни когда-либо ещё, даже если весь мир перестанет существовать.

Одной рукой Суровый прочертил линию по телу Насти. После беременности фигура Насти немного изменилась – грудь стала полнее, а линии бёдер приняли более округлые формы. Мужчина с удовольствием обвёл волнительные изгибы и погладил по бедру, пробравшись под ткань платья цвета топлёного молока. Суровый переместил ладонь на ягодицы любимой жены и прижался к горячей развилке между стройных бёдер. Он прижимался всё настойчивее и крепче, чувствуя лишь, как нарастает непреодолимое желание очутиться в ней целиком. Прямо сейчас, не откладывая на потом и не задумываясь ни о чём. Сладкие, горячие поцелуи Насти, её нежный шёпот и приглушённые стоны лишь усиливали влечение.

Настя опустила ладонь правой руки на