Татьяна Веденская - Не в парнях счастье Страница 59

– Я… я хочу уйти! – крикнула я.

– Нет уж! – практически прорычал Владимир, схватил меня за руки и силком, под мои дикие визги, перетащил в кухню. – Сначала ты все-таки объяснишь, какая муха тебя укусила.

– Не хочу!

– Придется. Когда я уходил на работу, ты мирно лопала персики и смотрела телик. Что изменилось за эти десять часов?

– Не произноси при мне больше слово «персики», – попросила я, чувствуя, что теперь от этого фрукта меня всегда будет только тошнить и мутить.

– Не буду, если объяснишь, что произошло, – пообещал он, сел рядом и взял меня за руку. Я почувствовала, что глаза мои наполняются слезами.

– Видишь, какой ты хороший. В этом-то и проблема.

– Но разве это проблема?

– Очень большая проблема, – вздохнула я. – Мне звонил мой муж.

– Твой бывший муж! – всплеснул руками Владимир. – Тогда все ясно. Нет, я ему точно люк на голову надену.

– Знаешь… он говорил ужасные вещи, – всхлипнула я.

– Не надо его слушать. Надо меня слушать, – принялся шептать Владимир.

– Ты думаешь? – напряглась я. – Но самое плохое, что он был совершенно прав. Он узнал от матери, что мы с тобой только притворяемся парой, и позвонил, чтобы поглумиться. Ему, видимо, твой «Мерседес» покоя не дает.

– Нет, ну какая сволочь. Беременную женщину!

– Да, он сволочь. Но он прав, – вздохнула я. – Не можем мы больше разыгрывать вот такую чудесную пару, пить чай по утрам, разговаривать о погоде, о природе. Это все – ложь.

– Но…

– Послушай, – повернулась я к нему. – Ты очень хороший, ты просто чудесный. Но у нас же просто договор. Надо ему и следовать. Не стоит смущать людей, делать вид, что мы пара. Я должна жить у себя, ты у себя. Мы будем растить ребенка, как собирались. Вместе. Все, что мы обещали друг другу, мы выполним. Ты не волнуйся. Но вот так, как было, больше продолжаться не может!

– Но почему? – выкрикнул Володя. – Тебе что, плохо со мной?

– Мне слишком хорошо, – покачала головой я. – Знаешь, иногда, когда тебя нет дома, я сижу тут и мечтаю, что ты придешь домой, а мы с ребенком, например, с дочкой, будем тебя ждать. И ты поцелуешь ее, потом поцелуешь меня, и мы пойдем ужинать. А ночью ты обнимешь меня, как раньше обнимал, и мы займемся любовью. Не для того, чтобы сделать ребенка, а потому что любим друг друга. Понимаешь, какая я дура?

– Дура? Нет, ты не дура! – вмешался Володя.

– Не успокаивай меня! – закричала я на него. – Если я останусь, потом буду страдать в сто раз сильнее. Я этого не хочу. Так что… давай следовать тому плану, который ты предложил с самого начала!

– Диана! – он попытался перебить меня, но это оказалось не так просто.

– Я не хочу тебя полюбить. А живя с тобой рядом, неизбежно вляпаюсь. Ты слишком – вообще все. Слишком добрый, слишком веселый, слишком надежный. Слишком красивый, чтобы я смогла жить рядом и не хотеть стать еще ближе. Слушай, я уже начала воображать, что мы с тобой – действительно нормальная семья. Разве это не пугающий симптом?

– ДИАНА! Я ТОЖЕ! – громко-прегромко заорал он.

– Что? – вытаращилась я. – Что тоже?

– Ну наконец-то ты заткнулась! Что, если я тоже воображаю это о тебе? Когда иду домой, представляю, что там сидит женщина, которая любит меня, которая хочет меня видеть! Хочет, чтобы я ее поцеловал и обнял. Потому что я сам этого хочу больше всего на свете.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Почему? – удивился он. – Это правда. Я давно уже не думал о нас только как о родителях. Просто не могу больше так думать. Я скучаю, когда тебя нет. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Я уже не представляю, как бы жил без тебя!

– Но… это невозможно, – вертела головой я.

– Да почему? – встряхнул меня он. – Ты же сказала, что тоже…

– Да потому, черт возьми, – вскочила я с дивана, – что с тех пор, как я забеременела, ты ко мне и пальцем не притронулся! Ты моментально утратил ко мне интерес, стоило мне выполнить поставленную задачу! Это доказывает на все сто, что я как женщина тебя не интересую.

– Нет, я не понимаю, – вытаращился Володя. – Ведь ты же БЕРЕМЕННАЯ! Разве я мог тронуть тебя хоть пальцем! Если бы ты только знала, каких усилий мне стоило держаться, ты бы моментально все поняла!

– Правда? – все еще недоверчиво переспросила я.

– Ну, конечно! – растерянно улыбнулся он и тоже встал, подошел ко мне и обнял крепко-крепко. Я прижалась к нему, закрыла глаза и почувствовала, как он нежно целует мои волосы, как прижимает к себе. И стало так хорошо, что захотелось только одного – чтобы это счастье никогда не кончалось. Но в ту минуту, когда я уже подняла свое лицо к нему, посмотрела в Володины прекрасные зеленые глаза и замерла, чувствуя, что сейчас он меня поцелует в губы, случилось нечто, моментально изменившее наше настроение.

– Что это? – вдруг изменился в лице Володя, отпрянул от меня и посмотрел вниз.

– А что? – не поняла я, но тут же тоже поменялась в лице и почувствовала, как волна паники накатывает, несмотря на то, что я готовилась к этому моменту уже долгое время.

– Господи, да мы же рожаем! – присвистнул Володя, бледнея еще больше. – У тебя только что отошли воды. На наш ковер!

Глава седьмая,

в которой мы находим консенсус, хоть и не без мучений

У нас только две беды: дураки и дороги, но по сути одно является прямым следствием другого…

Современная медицина способна на все. Может ухо вырастить на голове у мыши, может скрестить картошку и дальневосточную креветку – и то, и другое совершенно непонятно зачем. Я слышала даже, что ученые пообещали выявить ген гениальности, чтобы, значит, можно было обеспечить по гению в каждую конкретную семью. Однако еще никто не придумал, как бы сделать так, чтобы рожать было не больно. То есть я, конечно, понимаю, что есть различные способы анестезии, только у каждого из них свои побочные эффекты. Мы с Володей, пока ходили в школу для беременных (как ни странно, это тоже была его инициатива), изучили разные типы обезболивания. А что, я лично не собиралась страдать сверх меры. Оно мне надо? Что мы имеем? Эпидуральная анестезия всех времен и народов. Эффект обещается фантастический, затраты минимальные. Один укольчик в спину – и ты в дамках.

– Главное, чтобы не промазали, а то можно остаться парализованной на всю жизнь, – раздался голос из зала одной беременной со стажем, женщины, уже имеющей двоих детей и знающей все мели.

– Ну зачем вы так?

– Я знаю, о чем говорю. Был один случай, когда я дочку рожала. Девку не так укололи, она две недели на кресле ездила. Уж лучше поорать, – добавила добрая женщина. Мы, безопытные пока роженицы, переглянулись недовольно: мол, что эта женщина тут вообще делает с ее знаниями и опытом. Только лишает нас последней надежды.