Татьяна Тронина - Весенний подарок (сборник) Страница 59

И хоть играли в сказке человек тридцать, всем нашлась роль, все казалось уместным: и танцы фей, гномов и русалок, и сценические бои, и любовные признания с интригами злодеев.

Правда, злодей-Серега получился каким-то слишком добрым, а потому смешным, да Король-Бушуев чересчур меланхоличным. Но это, казалось всем, так и надо.

Зато Принц-Степка был восхитителен! Видно, он так испугался, что его роль достанется кому-то другому, а кинорежиссер увидит его в роли второстепенной, что мобилизовался и совершенно забыл про свою «звездность». Принц его получился очень человечным.

Нужно сказать, что после того, как Жужа покинула театр, Степан все-таки один раз позвонил ей. Хотел что-то объяснить. Но Жужа сначала не слушала его, а затем, увидев, что определяется на телефоне его номер, трубку не снимала. И в своем мобильном поставила его в «черный список». Так что теперь даже «SMS» от Степки ей не приходили. А может, их и не было…

По-прежнему не было дружбы и с Наташкой. Кривцова как-то поймала ее в школе и сказала: «Прости. Давай мириться». Но прощать ее было не за что, да и мириться Жуже не хотелось. Зачем мириться – чтобы потом дружить? А как с ней дружить? Ей опять что-нибудь понадобится, она попросит Жужу ей помочь – а дальше? «Ты у меня еще получишь?..»

Все это очень быстро пролетело в голове у Жужи – пока закрывался занавес и она вспоминала все, что связано у нее с этим театром.

Но вот занавес снова раскрылся. Еле-еле уместились все действующие лица постановки на небольшой сцене! Все артисты вышли на поклон. Ух, как им хлопали, как кричали «Браво!».

На сцену ринулись из зала поздравляющие. И Жужа в первых рядах.

Правда, у растяпы-девочки еще на подходе к ступенькам посыпались все ее презенты. Она ведь сидела, а они лежали у нее на коленях. Жужа вскочила, забыв обо всем, – и подарки упали. Но Жужа быстро все собрала, отыскала в толпе артистов своих друзей и…

Бушуев и Серега стояли почти рядом. Зажав под подбородком остальные свои подарки, первые два букета Жужа протянула им.

Не останавливаясь ни на секунду, она бросилась к Принцессе, которую играла теперь сестра Сереги Танька. Да, и тут Жужа соригинальничала – все дарят цветы, а она протянула Таньке какой-то рулон.

Желтая розочка досталась Степке, который и так утопал в цветах, но подарок принял. Посмотрел, правда, на Жужу как-то виновато. Но быстро заулыбался снова – премьера, сегодня не до переживаний!

С шуршащим букетом хризантем Жужа рванула к Виктории Кирилловне, быстро вручила его и стала пробираться через толпу обратно. Краем глаза заметила, как Танька развернула ее подарок и увидела свой собственный портрет, нарисованный Жужей: эдакая красавица в платье принцессы. Скорее всего Таньке понравилось – она довольно улыбалась. Жужа порадовалась.

Можно было еще на кого-нибудь посмотреть, время оттянуть. Но Жужа решилась.

Она пробралась к Лехе и Сереге, взяла их под руки. И пока оба не успели опомниться, поцеловала сначала одного, затем другого. И тут же затерялась в толпе.

Отыскала своих родителей. И вместе с ними ушла…

Чтобы вернуться – когда разойдутся все зрители, артисты переоденутся и повесят костюмы в шкаф. Когда их родители поставят в зале столики, разложат угощения – и начнется «Огонек». В честь наступающего Нового года и сегодняшней премьеры! Жужу пригласили на этот «Огонек» – лично Виктория Кирилловна ей позвонила и сказала, что ее, девочку Жужу, очень на премьере и «Огоньке» ждут.

На «Огоньке» снова будут игры и танцы. Пойдет танцевать и Жужа. Жужа человек смелый – а потому она знает, что будет приглашать мальчишек. Неизвестно кого именно. Может, даже и Степку. Но скорее всего Сережу и Алешу. Потому что у нее с ними дружба. А это очень, очень серьезно.

Светлана Лубенец

Бал моей мечты

Глава 1

Пансион А.М. Бонч-Осмоловской

– Ну что это за юбка? Клеточки, складочки… Детский сад какой-то! – стонала Даша, одеваясь, чтобы идти в новую школу. – А гольфы? Это вообще – ясли! Кто в наше время ходит в гольфах? Вот Машка из 78-й квартиры себе на первое сентября такие брючата с цепями законтропупила! Умереть – не встать! А я – нате вам – в гольфиках с кисточками! Вы бы еще меня в памперсы засунули и слюнявчик мне повязали!

– Даша! Что за выражения! – возмутилась мама. – Где ты нахваталась? Если у этой твоей Машки из 78-й квартиры, то я просто счастлива, что теперь ты будешь учиться отдельно от нее в другой школе!

– Вы с папой будете счастливы, что не увидите меня целых полгода! И в этом все дело! – зло сказала Даша и брезгливо, двумя пальцами, сняла со стула белую простенькую блузочку и синюю жилетку с позолоченными пуговицами. – Какая же это гадость! Жилеточки! Пуговки… Мама, ну скажи честно, неужели вы, мои родители, так мечтаете от меня избавиться? Разве я вам там помешала бы? Я могла бы учиться по учебникам сама, заочно, а потом вернулась в свою школу и сдала бы экзамены!

– Опя-а-ать, – раздраженно протянула мама и обеими руками схватилась за голову, помяв только что тщательно уложенную прическу. – Сколько можно? Дашка! Ты сведешь меня с ума! Мы же уже все обсудили, и ты сама признала этот вариант самым разумным. И что изменилось теперь?

– А теперь я думаю, что ошибалась! Не хотите брать с собой, оставьте здесь! Я вполне могу себя обслуживать! И суп умею варить, и курицу жарить! А со стиркой так вообще нет проблем: машина сама все сделает!

– Не-е-ет! Не могу-у-у! Ю-ю-юрра-а-а! – крикнула мама. – Иди сюда немедленно! Она опять завела старые песни о главном!

В дверном проеме показался взъерошенный отец в носках, рубахе, галстуке и с брюками в руках.

– Ну что еще? – недовольно спросил он и, нелепо подпрыгнув, засунул одну ногу в штанину.

– Папочка! Миленький! – заголосила Даша. – Не сдавайте меня в этот пансион! Вы только посмотрите, какие глупые гольфики там носят! Если я выйду в них на улицу, меня же все обсмеют!

– Не успеют! Сразу из подъезда ты юркнешь в машину, и мы быстренько поедем! Всего-то делов! – папа сделал вид, будто не понял, что на самом деле дочь волнуют вовсе не гольфики.

– Ну папа! – Даша уже чуть не плакала. – Я не хочу в этот пансион! В этот приют! Я же не сирота!

– Не говори ерунды, Дарья! – папа на нервной почве никак не мог попасть ногой во вторую штанину. – Это никакой не приют, а очень дорогая частная школа и к тому же очень престижная! И вообще, мы уже давно обо всем переговорили! Ты прекрасно знаешь, что наш самолет улетает в восемь вечера и ничего изменить уже нельзя! Хватит трепать всем нервы! – Папа, так и не попав ногой во вторую штанину, безжалостно сжал ее в кулаке и вернулся в спальню, где одевался до этого.