Капкан для невесты (СИ) - Лакс Айрин Страница 6

Неотвратимый, как ураган!

Мне же хочется начать пятиться назад. На каждый его шаг — ровный, размеренный, плавный.

Он не смотрит себе под ноги, не обращает внимания на ступеньки. Лорсанов не отрывает взгляда от моего лица, поднимается с едва заметной улыбкой и блестящим взглядом.

Как хищник надвигается на добычу.

Внутри тренькает ощущение, что он что-то задумал.

Это же очевидно! Слишком довольное у него лицо. Но что на уме у этого мужчины?

Лорсанов замирает на две ступеньки ниже, теперь я могу смотреть ему прямо в глаза.

— В сумке только самое необходимое, Камила?

— Да.

— Уверена?

— Да.

Чего пристал? Что за расспросы такие?

Так и хочется ему уже сказать: просто бери сумку и неси ее быстрее.

— Хорошо, — улыбается широко.

Он наклоняется, так же смотря мне в глаза, берется за ручку сумки и поднимает ее без всяких усилий.

О, как хорошо! Все-таки чуть-чуть воспитания у него имеется!

Лорсанов выпрямляется и шагает.

Но шагает не вниз, а наверх!

Что он делает? Зачем?

В чем подвох?

Поднявшись на второй этаж, он внезапно расстегивает сумку и просто варварски вытряхивает на пол все, что я в нее собрала! Всеее!

— Что… Что вы делаете?! Что вы себе позволяете?

Лорсанов забрасывает в сумку мой костюм для танцев и несколько учебников.

Он копается в моих вещах.

— Ерунда…. Ерунда… — перечисляет. — Ерунда… Миленько! — хмыкает, забросив небольшие трусики в сумку. — Все! Теперь сумка легкая, и ты сама можешь донести ее до машины. Вперед. Пока я не передумал брать тебя в невесты, — добавляет.

У меня начинает обиженно трястись подбородок и губы некрасиво дрожат!

Вот-вот расплачусь! Не дождется, солдафонище.

Бросаюсь бежать вниз по лестнице, небольшой рюкзак хлопает по спине.

На пороге сталкиваюсь с отцом, который вышел проститься, но я не нахожу в себе сил обнять его напоследок.

Он хотел, чтобы я была несчастной? Так я и буду несчастной! И ко всему прочему я просто не желаю его видеть.

Даже не слушаю, что он говорит мне вслед, а ведь он говорит мне что-то растерянно.

— Ками! Ками… Доча!

Папа зовет так по-родному.

Мое сердце лопается в груди, разбивается, как хрустальный бокал, на миллиарды осколков.

Не могу слышать, как он меня зовет!

Зажав уши ладонями, я выбегаю за пределы дома и хопаю калиткой.

Просто жду у ворот, под накрапывающим дождем, как собака сиротливая, пока Лорсанов выгонит свою машину.

Он не торопится появляться.

О чем-то еще говорит с отцом.

Обсуждает нюансы? Как долго я буду у него в плену?

Скоро ли мне придется выйти за него замуж по-настоящему?

Еще и в постель с ним…

Бррр…

Нет, должен быть выход какой-нибудь!

На худой конец, болячку нехорошую себе придумаю. Подкуплю врачей, нарисуют мне в справке болезнь неприглядную. Такую, чтобы этому Лорсанову было противно ко мне прикасаться!

Герпес, например. Или нет, надо придумать что-то, похуже герпеса! Чтобы наверняка его от себя отвратить! Чтобы даже не думал на меня смотреть так похотливо и говорить на откровенные темы…

Наконец, ворота распахиваются, выпуская автомобиль Лорсанова.

Рядом со мной тормозит белый седан, стекло опускается.

За рулем — он. На лице — солнцезащитные очки.

Лорсанову очень идет, думаю неожиданно засмотревшись на скулы и волевой профиль.

— Садись на заднее.

Разумеется, он мне даже дверь не откроет. Сидит за рулем. Как король! Манеры отсутствуют. Это я уже поняла, но сейчас еще и закрепила.

Назло Лорсанову я дергаю ручку передней двери.

Закрыто.

— На заднее, — добавляет с прохладным приказом.

Я бы могла и заупрямиться! Просто так буду стоять и ждать, пока он позволит мне сидеть на переднем сиденье. На заднем меня всегда укачивает!

Но дождик усиливается, а Лорсанов — просто как камень. Сидит и ждет, пока я сяду, куда он сказал.

Я жду. Он — тоже.

Первой не выдерживаю я. Потому что дождь уже противными каплями скатывается за шиворот и щекочет шею, вызывая мурашки.

Приходится слушаться мужчину и сделать, как он велел.

Я залезаю на заднее сиденье, хлопая дверью как можно громче, так чтобы в ушах бахнуло и стекла зазвенели.

— Какая сердитая! — фыркает Лорсанов и так резко стартует, что меня швыряет ничком на сиденье.

Отомстил за хлопок дверью! Мгновенно…

Еще и мчит очень быстро, лавируя настолько опасно, что мне смотреть страшно!

Может быть, он просто так немного лихачит?

Однако через минут пятнадцать я поняла, что ошиблась.

Лорсанов не лихачит. Лорсанов так водит.

От его стиля вождения в дождливую погоду мне настолько страшно, что я пристегнулась на заднем сиденье и вцепилась в ручку.

Желудок ухает то вверх, то вниз, голова кружится от чрезмерно быстрой езды и множества опасных моментов.

— Ты расстроила отца, — внезапно говорит Лорсанов. — Зря ты с ним не простилась.

Визг.

Все кружит.

Мы влетаем в поворот, буквально в сантиметре от бетонного ограждения.

— Ничего страшного, у него осталась другая дочь, пусть она радует Зумрата Хадиевича, — специально называю отца по имени-отчеству, будто он — чужой для меня человек. — Он избавился от меня, как от ненужной вещи. Значит, я его тоже радовать не обязана.

— Не проститься с родными — это плохо. Никогда не знаешь, сколько им осталось, — говорит с неожиданной горечью.

— Как-нибудь переживу.

Зубы постукивают.

Новый вираж.

Меня вжимает в правую сторону, к двери.

— Это все не во вред, глупая, а ради твоего же блага.

— Охотно верю. Машииинааа! — визжу.

Я накрываю голову руками, закрыв глаза, потому что вылетев на встречную полосу, Лорсанов, кажется, не увидел, что там была не свободная дорога.

Еще дождь.

Раскосые полосы влаги.

Мрачное, низкое небо.

Тучи, кажется, придавливают еще больше, когда машину заносит в попытке избежать столкновения.

Жизнь не проносится перед моими глазами.

Перед моими глазами виднеется только затылок Лорсанова, а в память впечатываются его крупные руки с вздувшимися венами, пытающиеся удержать руль.

Если последним, что я запомню из своей жизни, станет мужчина, которого я всей душой боюсь и ненавижу, это можно считать самым большим провалом, а меня — просто неудачницей.

Довлат Лорсанов

— Идиота кусок!

Это самое приличное, что приходит на ум по отношению к водителю, который вылетел на встречную полосу. Парень, по вине которого я с Камилой едва не убился, трясется на обочине, придерживая рукой кусок кожи вместе с сорванной бровью. Кровью заливает его лицо.

Молодой. Совсем зеленый.

На вид, едва ли старше, чем Камила.

Не умеет толком водить, но решил полихачить на трассе в ливень.

Авария была бы неминуема. Я с огромным трудом выровнял ход нашей машины. Я и Камилла отделались легкими синяками, ушибами. Камила получила испуг колоссальный, ревет на обочине, сев на свою сумку верхом, и не хочет меня видеть.

— Кусок идиота! — повторяю я сквозь зубы, мрачно взглянув на парнишку.

Он что-то лопочет, мол, договоримся с отцом. Разумеется, не сам это разрулит.

Ему вообще сильно повезло — рука провидения спасла глупца. Его машину основательно помяло, но сам парень отделался лишь переломом ноги, вывихом руки и подправленным фейсом.

Приезжают сотрудники полиции.

Кажется, это надолго затянется.

— Камилла, — подхожу к девушке. — Сядь в машину.

Она испуганно шарахается от меня в сторону, словно к ней прикоснулся дьявол.

— В вашу машину?! Не сяду! Ни за что! Мне жизнь дорога. С вами… Я больше никогда-никогда ни за что не поеду! Вы водить не умеете! Привыкли… Привыкли черт знает на чем лихачить, а здесь дорога. Люди. Их жизни! Вы меня чуть не убили! НЕТ! НЕ СЯДУ!

— Ты винишь в аварии меня?!

— Разумеется. Вы вылетели на встречную полосу.