Море света (ЛП) - Шталь Шей Страница 6

Мысль о том, что он уйдет, пугает меня по причинам, которых не понимаю, и я выдаю, не подумав:

— Выпивка за наш счет.

Эйв меня убьет.

— В таком случае… — усмехается Бэар, протягивая мне пустой кувшин. — Еще добавки, дорогая.

Я бы хотела, чтобы твой брат называл меня дорогой, трахая при этом.

О, боже мой. Откуда это взялось? Меня бросает в жар от этих мыслей. Тянусь за кувшином и замечаю, как Линкольн уставился на мою грудь. Я стараюсь не носить рубашки с глубоким вырезом, потому что ненавижу вопросы, которые задают мне люди, увидев мой шрам. Они всегда говорят одно и то же: «Ты так молода».

Да, но не настолько молода, чтобы не иметь проблем с сердцем.

Поворачиваюсь к бару с пустым кувшином. Мэл и Пресли стоят там с улыбками на лицах. Как только я подхожу, они набрасываются на меня с вопросами.

— Что между тобой и тем рыбаком в углу? — спрашивает Мэл.

Я тайно влюблена в него и была бы не против иметь от него красивых детишек. Притворяюсь, что не понимаю, о ком они говорят.

— А?

— С ним. — Мэл указывает на Линкольна. — Он наблюдает за тобой всю ночь, как будто хочет откусить от тебя кусочек.

Я бы позволила ему. Не могу это описать или даже понять, но притяжение к нему не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше. Как будто мы связаны, и моя душа знает его из предыдущих жизней.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Вместо того чтобы передать кувшин Мэл, которая обычно наполняет их пивом, я делаю это сама.

— Кто они? — спрашивает Мэл, глядя на Пресли в поисках ответа.

— Тот, что возле стены — Линкольн, а другой — его младший брат Бэар. Они рыбаки из Илвако. — Подруга кивает в сторону их стола. — Двое других из Ашары. Я не знаю, как их зовут.

Наполнив кувшин, возвращаюсь к столу. Чем ближе подхожу, тем больше понимаю, что раньше Линкольн бросал на меня беглые взгляды, будто не хотел быть замеченным. Теперь… он откровенно пялится на меня, и я изо всех сил стараюсь не споткнуться. Ставлю кувшин на стол и начинаю собирать пустые тарелки из-под еды.

Я не стою долго возле их стола, или, по крайней мере, стараюсь, но каждый раз ощущаю его присутствие. Линкольн занимает место в углу и мои мысли в течение нескольких часов. Не могу избавиться от них или от чувства, что мне нужно узнать его поближе.

Около двух часов ночи компания встает, собираясь уходить. Бэар подходит ко мне с кошельком в руке.

— Сколько с меня? — Он наклоняется к барной стойке, подмигивая. Он милый, даже очаровательный, с густой черной бородой и яркими голубыми глазами, но они не завораживают меня, как загадочные глаза его брата.

Бэар расплачивается со мной.

— Ты была права, — говорит он, улыбаясь, и засовывает кошелек в задний карман.

Смотрю на него, теребя наличку в руке.

— Касательно чего?

— Рыба с жареной картошкой. Самая вкусная, что я когда-либо ел.

Улыбаюсь в ответ и бросаю взгляд поверх его плеча на Линкольна, который стоит у двери с остальными парнями.

— Я рада, что вам понравилось. Может быть, в следующий раз, когда будете в городе, заглянете к нам.

Черт. Почему я это сказала? Я только что выдала себя.

Бэар выпрямляется.

— Обязательно.

А потом они уходят. Я напрасно жду, когда Линкольн оглянется. Опускаю взгляд на их чек, хочу посмотреть, сколько чаевых они мне оставили. Их счет составил всего 65,43 доллара, и они оставили мне сто долларов чаевых.

Серьезно? Пересчитываю, чтобы убедиться, что мои глаза меня не обманывают.

Мы закрываем бар через двадцать минут после того, как Эверетт и Эйв выгоняют завсегдатаев, которые думают, что последний заказ (прим. пер. last call — просьба к посетителям паба сделать последний заказ перед закрытием) к ним не относится.

Пресли хлопает меня по плечу, подсчитывая чаевые.

— Как у тебя сегодня вечером?

— Они оставили мне сто долларов чаевых, — говорю ей, считая деньги в кассе.

— Рыбаки? — Киваю. — Серьезно? Круто. Я бы сама дала им сотню баксов, чтобы просто глазеть на них всю ночь, — дразнит подруга, достав свою сумочку из-под барной стойки. — Я ухожу. Не хочу неприятного разговора с Эйвом о том, какой он мудак.

Смеюсь, закрывая кассу. Кладу деньги в сумку для банковских депозитов и засовываю ее под мышку.

— А я предупреждала тебя. — Помню, как последние несколько лет я много раз говорила ей, что он будет вести себя подобным образом. У Эйва даже никогда не было девушки, потому что большинство из них сразу убегают, как только узнают, что он почти все свое время проводит в баре и делает все возможное, чтобы его младшая сестра осталась жива. У него тяжелый багаж, и это мягко сказано.

Пресли пожимает плечами.

— Но оно того стоило.

Мы с Мэл направляемся к двери, пока Эйв заканчивает работу в кабинете. Он наблюдает, как Мэл выходит из бара, а затем снова смотрит в компьютер.

— Я тоже скоро пойду, — говорит он мне, сидя за столом. Он разбирается со счетами, запустив пальцы в волосы.

Выдавливаю слабую улыбку и вручаю ему конверт с банковским депозитом.

— Со мной все будет хорошо. Мэл меня подвезет, — лгу, зная, что она уже в машине и собирается уезжать.

Мне нравится идти домой ночью пешком. Конечно, это опасно, но мы живем в Вестпорте, всего в миле от бара. Кто меня убьет? Одинокий краб?

Брат кивает, возвращаясь к документам.

Но я не ухожу. Мне интересно, почему он так плохо относится к моей подруге. Глубоко вздохнув, прислоняюсь к дверной раме.

— Почему ты так груб с ней?

Эйв поднимает голову и смотрит на меня.

— Что? — Он произносит этот вопрос с раздражением в голосе, как будто не может поверить, что я спрашиваю его об этом. Брат ненавидит, когда я сую нос в его дела.

— С Пресли. Почему ты так груб с ней?

Он злится, нахмурив брови.

— Я не был груб с ней.

— Но и милым ты не был.

— Да ладно, Джей (прим. пер.: Эйв называет сестру первой буквой имени — J (Journey). У меня нет на это времени. — Эйв закатывает глаза и проводит рукой по копне темно-каштановых волос. Они у него такого же цвета, как и у меня. — Я занят.

Иногда он такой засранец. Ладно, почти всегда, но я не могу сказать, что виню его. Эти годы не были легкими для нас.

— Увидимся дома. — Выключаю свет, и бар погружается во мрак.

На улице прохладный морской ветер хлещет меня по лицу, и вдобавок моросит дождь. Вдыхаю запах морской воды. Мне нравится, как туман покрывает улицы и светится под уличными фонарями. Звон буя, раскачивающегося туда-сюда, и отдаленная вспышка маяка, освещающая мой путь.

Думаю о Линкольне и о том, как он смотрел на меня всю ночь. Жаль, что у меня не хватило смелости поговорить с ним, но я также потрясена своей реакции на него, влечением, необходимостью его узнать. Судорожно вздыхаю, чувствуя запах моря на языке, и ступаю на тротуар перед баром.

У нас небольшой прибрежный городок, но в это время часто приплывают лодки или прогуливаются местные жители. И я совсем не ожидаю увидеть Деверо.

Чертов Деверо. Брр.

— У меня нет твоего дурацкого кольца, — говорю ему, закатывая глаза, и разворачиваюсь на пятках, чтобы уйти. — Иди домой к жене.

Он хватает меня за локоть.

— Дело в том, что мне нужно это кольцо.

— Зачем? У тебя есть другая жена, которой ты должен его отдать?

Его хватка на моей руке усиливается.

— Все не так. Мне просто нужно забрать его назад.

— Я же говорила тебе. Я бросила его в океан. Иди, займись дайвингом.

Ему не нравится мой ответ, он прищуривается, глядя на меня. Нервно сглотнув, вспоминаю, как часто я ломала себя, чтобы соответствовать его стандартам, чего, как мне казалось, он ожидал от меня. Я очень старалась оправдать его надежды и забыла, кем являюсь. И вот, теперь я вспомнила, что могу бороться за свое счастье. Я больше не буду другой женщиной.

Знаю, что Деверо бывает злобным. Я видела его таким однажды, когда завсегдатай бара приставал ко мне. Но он никогда не вел себя так со мной. Даже когда вчера вечером я плеснула ему в лицо бокал вина и обозвала мудаком перед пятьюдесятью людьми.