Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна Страница 6

– Это ещё зачем?

– Пригласим её пойти с тобой и со всеми ребятами на озеро! Она наверняка сейчас совершенно свободна, ведь лето же…

Мать как никто умела одевать некрасивые вещи в красивые слова, только она могла назвать одиночество и ненужность «свободой».

– Ма! Она скучная, как моя задница! С ней и поговорить-то не о чём! Нафиг она, вообще, нужна? Тупо молчать?

Он хотел назвать Иву тупой, но сдержался. Во-первых, это расстроило бы мать, а во-вторых, Ива хоть и была странной, глупой её не назовёшь.

– Прикинь, – решил добавить он, – на перерывах в школе она сидит под лестницей и… читает!

Улыбку на лице матери сменила озадаченность.

– Она никакая, – наконец, нашёл подходящее слово Мэтт.

Смиренно вздохнув, мать произнесла:

– Она не «никакая», Маттео. И далеко не скучная, уж поверь. Просто слишком далеко ушла вперёд: ни вам её не видать, ни ей вас.

Он тогда этих слов не понял, только обрадовался, что мать отстала.

– Поздравляю! – Мэтт изо всех сил постарался добавить своему тону как можно больше энтузиазма.

Это был вечер пятницы, и они с Беном лениво потягивали хорошее пиво в любимом ещё со времён их отрочества пабе неподалёку от парка Рокки Поинт – уютного местечка возле залива.

– Спасибо, друг! – поблагодарил его Бен.

– Это серьёзный шаг… жениться. Крайне взрослое решение. Я вот не уверен, что когда-нибудь дорасту. Ты прямо это… мужик! – Мэтт отсалютовал бутылкой и сделал пару щедрых глотков.

– Да какое там решение, скажешь тоже… так уж получилось.

Мэтт не поверил своим ушам.

– Да ладно, брат!

– Угу, так и есть. Вчера были на УЗИ – всё подтвердилось.

Мэтт не знал, что ему делать, сочувствовать или… предлагать поддержку.

– Ну и как тебя угораздило? – в итоге, просто, как в юности, спросил он. – Точнее, что именно тебе помешало надеть скафандр?

Глубоко и тяжело вздохнув, Бен ответил:

– Был День Канады, все упились в хлам. Резинок ни у кого не было, а трахаться хотелось сильно. И вот. Второй месяц, как Медина понесла.

– Ну так и что с того? Мы же не в первобытном веке каком-нибудь, решите эту проблему, и дело с концом.

– Нет, она не согласится. У них по вере – это самый страшный грех, да я и сам, честно говоря, не хочу. Не хорошо это – убивать.

Мэтту вдруг вспомнилось, как давным-давно в детстве Ива называла Бена «медвежонком». Сейчас Бен выглядел настоящим медведем – крупным, плечистым, основательным таким, неторопливым парнем, не предающим ни себя, ни своей совести. Мэтту почему-то от этого стало тепло и хорошо на душе.

– А как же будущее? – мягко спросил он, заранее предвидя хороший ответ.

– А какое будущее, друг? Сколько ж можно скакать по работам, всё пытаться поймать удачу за хвост? Семью так не прокормить. Я тут подумываю ферму купить. А что? Вон дед мой держал хозяйство – все сыты были, нужды никогда не знали, и дом построил ни копейки у банков не занимал – в двадцать пять лет у него уже двухуровневый особняк в поле стоял, и не надо ни на какой моргидж всю жизнь батрачить. И на бабке моей он женился – всего две недели повстречались, а прожили душа в душу весь свой век, детей нарожали, а внуков сколько! И не подумай, что по залёту, первенец у них спустя только два года родился – не до того им было первое время. Медина мою мысль с фермой поддерживает – она нормальная девушка, без претензий и работы не боится. Ей главное позора избежать – у них, у арабов, отец за такое её и избить может, и из дома выгнать.

– А она может его за это посадить. Они ж не там у себя на родине, а здесь, в цивилизованном обществе.

– Не посадит. Другое у неё воспитание, друг. И я это воспитание уважаю. Хорошая она, поэтому свадьбу и назначили так скоро – пока не видно ничего.

Бен приложился к бутылке, и Мэтт последовал его примеру. Потом заказал ещё.

– Слушай, – внезапно собрался он с мыслями. – Нравится мне, как ты о жизни рассуждаешь. И мало кто поступил бы так, как ты.

– Да брось, обычное дело. Не мы с ней первые, не мы последние.

– Да, – кивнул Мэтт, но остался при своём мнении: его друг Бен был человеком на редкость совестливым и порядочным. – У меня есть к тебе… эм, вопрос. Точнее, ситуация… Я хочу знать твоё мнение.

– Валяй.

– Ну в общем, есть женщина… точнее, девушка. В прямом смысле. И лет ей… сильно за двадцать.

– Насколько сильно?

– Ну, примерно, как нам.

– Понял. Дальше.

– Ну вот… и она девушка. Понимаешь?

– Ну понял, что не парень.

– Бен, она девственница.

Брови друга подскочили, глаза округлились: если даже у его воспитанной в строгости Медины он был не первым в её двадцать лет, то как же знакомую его друга угораздило так «сохраниться»?

– Страшная? – сделал он однозначный вывод.

– Да нет, не страшная. Нормальная такая. Но ничего особенного. Просто… – он хотел было добавить про полноту, но передумал.

– И?

– Ну… – Мэтт набрал в грудь воздуха, не зная, как сформулировать свою мысль.

Вернее, не мысль, а мысли, которые терзали его с прошлого воскресенья. Начинались они всякий раз, как в его памяти всплывали провокационные слова «овуляция» и «не знала мужской ласки», он даже не мог никак для себя решить, что же будоражило его сильнее, первое или второе.

– Мэтт? Ты завис? – пнул его Бен локтем.

– Думаю.

– О чём?

– О том, насколько утырочно то, что пришло мне на ум.

– А что пришло тебе на ум?

– Если не помочь ей сейчас… эм, понять вкус жизни, она имеет все шансы превратиться в старую деву.

– Помочь как?

Мэтт посмотрел на друга с выражением «ты дурак или прикидываешься?».

– То есть, ты хочешь её трахнуть, я правильно понял? – Бен поспешил заверить, что не дурак.

– Не хочу, в том то и дело. Но рассматриваю такую возможность в качестве…

– … благотворительности, – помог ему Бен.

– Именно. Хорошее слово. Оно тут подходит. И вот меня интересует, это благое дело или… какая-то херня?

Бен задумался, обняв себя своими медвежьими руками. Брови его нахмурились. С минуту спустя он вынес вердикт:

– Благотворительность – это от слова «благо». Не от слова «херня».

– Уверен?

– Абсолютно точно да. Но есть одно «но».

– Какое?

– Если она до сих пор не пробовала секс, это означает, что такое явление как встреча на один раз ей незнакомо. А тебе, к тому же, придётся с ней встретиться как минимум два раза, потому как с первого она вряд ли что хорошее в этом деле разберёт. Ты же знаешь, как у них это бывает. Надо как минимум два раза. А лучше три.

Мэтт тяжело вздохнул.

– Да, – согласился с ним Бен. – Вот я и говорю, как же ты собираешься ей обозначить рамки ваших отношений?

– Это уже дело второе и не такое важное, – заверил его Мэтт. – Главное, это понять не является ли вся затея неким кретинизмом?

– Не является, – решительно помотал головой Бен. – Главное, предохраняйся!

Оба приятеля разом заржали и запили дельную мысль новой порцией пива.

– И всё-таки ты серьёзный мужик, – сказал ему Мэтт. – Я бы никогда не женился. Ни по доброй воле, ни по залёту. Деньги бы давал, но не женился.

– А я бы женился по доброй, но… не на Медине.

– Вот так заявление накануне свадьбы! – расслабленно усмехнулся Мэтт.

От пива он раздобрел, и все его невзгоды и проблемы казались ему сейчас не такими уж и беспроглядными. К тому же его проект по «мужской ласке» значительно отвлекал и развлекал его все последние дни.

– Жизнь, что б её… – смиренно заключил Бен. – Медина очень хорошая, ты не подумай, просто…

– Ты запал на другую.

– Угу. Только дело это уже очень давнее.

– И кто она?

– Ива Джонсон. Помнишь такую?

Мэтт чуть со стула не упал.

– Ну, Мэтт! Она же жила на твоей улице. У меня с ней английский был и испанский, а у тебя, кажется, биология и ещё что-то…

– Ну допустим, я… помню её. Так, а в чём проблема? Чего ж ты к ней не подкатил, если нравилась?