Измена. (не ) Его невеста (СИ) - Зорина Лада Страница 6

И очень скоро все вокруг — как минимум в этом узком кругу — будут знать, что будущая жена Уварова — такая же деталь интерьера, как всё в его шикарном поместье. Вот на что ты обрёк меня, дедушка…

— Просто перекусить, — выдавила я, смахнув со щеки беглую слезинку.

Ирина Геннадиевна кивнула и отправилась отдать распоряжения.

А мне вдруг подумалось… что если я невольно помешала его счастью? Что если вот эта рыжая красотка из его постели или кто-то ещё… что если он кого-нибудь действительно любит, а брак с женой бывшего врага ставит крест на его счастье?

Ведь с кем-то же он вовсе не груб и даже, может быть, нежен. Кого-то целует, с кем-то делит свои радости и печали. Чьи-то руки и плечи знают его ласковое прикосновение. Да, чьи-то, но не мои. Удивительно, как после его хватки на мне синяков не осталось.

‍Я невольно провела ладонью по плечу, которое несколько дней назад сжимали его сильные пальцы.

Какие странные мысли. Глупые. Совершенно непрошенные.

Мне ничего этого не испытать — между нами может быть только вражда и ненависть.

И события последующих дней только убедили меня в верности моих выводов.

Глава 8

— Ты приедешь… на свадьбу? — её упоминание по-прежнему вызывало во мне стойкое сопротивление. Привыкнуть к тому, что это моя свадьба, не получалось, хоть убей.

Лицо Алексея Георгиевича сегодня выглядело особенно бледным. Может, освещение неудачное или камера шалила, но выглядел он нездоровым.

Боже мой, раз при таких-то деньжищах с его сердцем ничего нельзя было поделать… Моё собственное невольно сжалось — и плевать ему было и на то, что я своего деда знала без году неделю, и что он продал меня, как овечку, на рынке. Мне больно было смотреть на то, как он угасает.

— Боюсь… — он перевёл дыхание и раздражённо отмахнулся от кого-то вне моего поля зрения, — боюсь, Поля… такого гуляния я не осилю.

Боюсь, я тоже. Но я промолчала, только кивнула.

Иронично. Приютской девчонкой я мечтала, что когда-нибудь выйду замуж, и уже тогда точно знала, что с моей стороны на свадьбу вряд или кто-нибудь явится. Потом мне привалило счастье обрести родную кровь… и даже свадьбу мне гарантировали. Вот только на ней по-прежнему никого не будет с моей стороны…

— Ты… отдыхай. Поменьше волнуйся.

Моя забота явно его развеселила.

— Уже не в этой жизни, — мрачно пошутил он. — Слишком много дел меня ждёт. Нельзя уходить, бросив всё на полпути.

Я вздохнула, переведя взгляд с экрана монитора на окно, перед которым сидела. Обстановка никак не настраивала на оптимизм.

— Как ваши с Уваровым дела?

Ну и что я могла ответить? Правду? Не жалея его слабого сердца? А нанесли бы мои слова вред его сердцу, которое, возможно, больше болело за его капиталы, чем за почти незнакомую внучку?

— Тебе разве и впрямь интересно?

— Пустых вопросов я не задаю.

Возможно, я знала бы это, если бы знала своего деда.

Я вздохнула и пожала плечами:

— Никак. Нет у нас с ним никаких дел. Он… сам по себе. Ждёт эту свадьбу, как и я, чтобы пережить и забыть.

— А говоришь, никаких.

Я распахнула глаза в удивлении, на что мой родственник фыркнул:

— Видишь, у вас двоих уже есть кое-что общее.

Его реакция заставила меня растеряться. Я попросту понять не могла, как надлежало реагировать на его столь оригинальное чувство юмора.

— Знаешь, я подумываю избавить нас обоих от этого унижения. Я ненавижу его, он ненавидит меня. Вот возьму и откажусь ехать на свадьбу. Потащат волоком — я ему прямо у алтаря откажу. Никто не заставит меня согласиться.

— Полина, — в глазах Алексея Георгиевича сверкнуло предостережение, — не совершай эту ошибку.

— Ошибка — наш будущий брак.

— Если ты закатишь скандал, если откажешься... последствия будут необратимы.

От серьёзности в его голосе я невольно поёжилась. Он даже будто лицом потемнел.

— Запомни, как бы вы сейчас с ним ни грызлись, но только Уваров сможет о тебе позаботиться. Только он.

— Да откуда в тебе такая уверенность? Видел бы ты, как он на меня смотрит!

— Видел, — отрезал дед, и мне показалось, мы разные вещи имеем в виду. — Поэтому и говорю. Послушай своего старика, девочка. Ты позже поймёшь, почему я тебя отослал. Почему не стал держать при себе. Почему вам так важно вместе держаться. На все свои «почему» ты получишь ответы.

Господи, да что же такого важного он мне недоговаривает?

— Я не понимаю, что мешает сейчас мне всё объяснить. Ведь нельзя же мучить меня такими вот тайнами!

— Объяснить-то я могу, — покачал головой Алексей Георгиевич. — Да проку от этого не будет. Тебя мои объяснения не порадуют и с решениями моими ты не согласишься.

— И какое же великое волшебство поможет мне всё понять позже?

Деда мой скепсис врасплох не застал. Он погладил свою густую бороду и неожиданно улыбнулся:

— Время и опыт, моя девочка. Время и опыт.

Должно быть, мне стоило заучить эти его слова как мантру и постоянно повторять их себе, когда приходилось особенно тяжело.

То есть по нескольку раз на дню. Особенно когда хозяин поместья работал, что называется, на дому. А случалось это намного чаще, чем мне, его невольной гостье, желалось бы.

Я странным образом почти всегда безошибочно чувствовала его присутствие в этих громадных хоромах. Точно знала — он дома, хоть могла за весь день ни разу его и не видеть.

Вот и после разговора с дедом стоило мне покинуть свою комнату, как это ощущение заключило меня в свои тиски и уже не отпускало.

Выспрашивать о его местоположении прислугу я не решалась, поэтому полагалась на своё чутьё и просто надеялась, что сегодняшний день обойдётся без неприятного контакта.

И до некоторых пор всё складывалось замечательно. Меня вызвали на очередную примерку платья, пошив которого подходил к концу. Все волнения и тревоги я оставила за дверью комнаты с громадным зеркалом и удобной тумбой, на которой меня крутили туда-сюда, подгоняя наряд.

Работницы элитного авторского ателье наверняка получали бешеные деньги за свою извечную приветливость и хорошее настроение. В их окружении я и сама будто душой отдыхала — для них я была очередной богатой клиенткой, с которой они вели себя соответственно.

И в их компании я настолько расслабилась, что даже не повернулась на стук открывшейся двери. Вздрогнула и обернулась, только когда от входа раздалось хрипловатое:

— Оставьте нас.

На пороге импровизированной примерочной стоял мой хмурый жених.

Глава 9

Как там говорят? Жениху не положено видеть невесту в платье до свадьбы?

Думаю, мне об этом суеверии можно было не переживать. О том, что меня ждёт исключительно несчастный брак, я знала сразу. Поэтому к чёрту дурные приметы. Они лишь подтверждали и без того очевидное.

Девчонки из ателье и слова поперёк не посмели ему вымолвить. Пробормотали приветствие, оставили все свои дела, и, украдкой бросая на Уварова взгляды, покинули комнату. Через минуту мы остались с ним наедине.

В незаконченном платье, частично державшемся на приколотых тут и там иголках, сложновато было стоять, не говоря уж о том, чтобы двигаться. Поэтому я так и торчала на тумбе, как недонаряженная новогодняя ёлка. По крайней мере, так я себя ощущала.

Уваров, заложив руки за спину, прогулочным шагом приблизился к тумбе и обошёл её по дуге, рассматривая меня и моё платье. Будто я не живой человек, а неодушевлённый экспонат, манекен с нацепленной на него заготовкой.

Холодный, бесстрастный взгляд опытного оценщика.

— То есть… я за это плачу свои деньги?

Вопрос… неожиданный. Если честно, я понятия не имела, кто за всё это платил. Кто платил за что бы то ни было. Алексей Георгиевич снял с меня как минимум одну обязанность, преследовавшую меня всю мою сознательную жизнь, — приказал забыть о деньгах. Это вдруг стало совсем не моей заботой. И в последнее время — каюсь, грешна — я выбросила финансовые вопросы из головы. Не до того вдруг оказалось.