Дикие сердца - Джей Ти Джессинжер Страница 6

— Например, в каком?

—Ты знаешь. Я машу рукой, указывая на его общую лучезарность. — Ну в таком.

—Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Как ни странно, он кажется искренним. На лице у него неподдельное замешательство. Но как это возможно? Если бы я была великолепна, уверена, я бы это знала.

Как это делает Слоан.

Мне приходит в голову, что, возможно, лифт Паука поднимается не до самого верхнего этажа. Возможно, мне нужно кое-что прояснить для него.

—Я хочу сказать, что ты очень красивый.

Я поражаюсь, когда его щеки становятся ярко-красными.

Он бормочет что-то вроде бессмысленного отрицания, поправляет галстук и смотрит прямо перед собой в лобовое стекло, комично моргая.

Ого. Он застенчивый! Великолепный, хорошо обеспеченный и стеснительный!

Я хочу забраться к нему на колени, но вместо этого улыбаюсь ему. — Ты, должно быть, очень популярен среди дам, Паук.

Снова ругань. Наконец он берет себя в руки настолько, чтобы сухо сказать: — У меня нет времени на отношения.

Я смеюсь над этим. — Поняла. На твоем месте я бы тоже стала игроком. Зачем хранить все эти печенья в одной банке, когда можно раздавать их по всему городу и делать всех счастливыми?

Он грубо говорит: — Ты сошла с ума.

— О, не злись. Я делаю тебе комплимент.

— Что-то не похоже.

— Ты бы предпочел, если бы я сказала, что ты невзрачный и отталкивающий? Потому что я рада потакать твоему очаровательному заблуждению, что ты не особенно привлекательный. Это мило.

Все его лицо теперь красное. Ярко-красное, от верха накрахмаленного белого воротничка до кончиков ушей.

Этот парень до смешного привлекателен.

Я плюхаюсь на заднее пассажирское сиденье и вздыхаю. — Хорошо, мы поедем дальше. Как насчет того, если ты скажешь мне, где мы находимся?

—Бермудские острова.

У меня глаза чуть не вылезают из орбит. Бермуды? Неудивительно, что воздух такой влажный.

Заметив выражение моего лица, Паук говорит: — Это временно. Мы были на Мартас-Винъярде недавно, но там были некоторые, э-э... Он корчит странную гримасу. — Я позволю твоей сестре объяснить.

Хм. Сюжет усложняется.

Я сухо спрашиваю: — Вас выгнали из Мартас-Винъярда из-за ежедневной давки поклонников Слоун, ломившихся в дверь? Бьюсь об заклад, ее жениху, должно быть, тяжело смиряться с тем, что каждый парень падает на колени у ее ног.

Он делает паузу, прежде чем тихо сказать: — Ревность тебе не идет.

У меня перехватывает дыхание. Я смотрю в окно на проплывающий мимо пейзаж, мои щеки горят от стыда.

Некоторое время мы едем молча, пока я не признаюсь неохотно: — Всякий раз, когда она рядом, люди смотрят сквозь меня, как будто я невидимка.

— Это потому, что люди — чертовы идиоты.

Он был добр ко мне, потому что я сделала ему такие бурные комплименты.

Как будет угодно. Я возьму их.

Я улыбаюсь ему. — Спасибо тебе, Паук. Ты не только очень горячий, но и очень милый.

Его уши приобретают более темный оттенок малинового.

Затем мы сворачиваем на длинную частную дорогу, и меня отвлекают размеры железных ворот, через которые мы проезжаем. Они огромные, со скрипом медленно открываются, пропуская нас. Ворота окружены с обеих сторон высокими каменными стенами и рощей деревьев, которые закрывают вид за ними.

Когда я замечаю камеры слежения, установленные на стенах, и всех вооруженных охранников, прячущихся под деревьями, я хмурюсь.

— Паук?

— Да, девочка?

— Жених моей сестры знаменит?

Он кривит губы. — Что-то в этом роде.

—Не будь загадочным. Я нервничаю, когда люди загадочны.

— Мистер О'Доннелл ... могущественный человек.

Нерешительность заставляет меня нервничать еще больше. — Например, насколько могущественный? Он политик или что-то в этом роде?

Он усмехается. — Политики хотели бы иметь такую власть, как у него.

—О боже. Звучит пугающе. Он суперзлодей?

Его улыбка кроткая и загадочная. — Я бы не стал заходить так далеко.

—Значит, он хороший парень?

Он пожимает плечами. — Зависит от того, кого ты спросишь.

—Серьезно? Ты убиваешь меня!

Он находит мою растущую панику забавной, потому что начинает хихикать. — Не мое дело говорить тебе, девочка. Но не волнуйся. Здесь ты будешь в безопасности.

Мы проезжаем мимо парня в черном костюме, держащего в руках большую черную винтовку. Он притаился в кустах, наблюдая за нами прищуренными глазами, когда мы проезжаем мимо. Он подносит руку ко рту и говорит в то, что выглядит как его наручные часы, но, очевидно, является каким-то устройством связи.

Как у шпиона.

Или приспешника суперзлодея.

Я сухо говорю: — О, да, я уже чувствую себя в полной безопасности. Затем я ахаю. — Вау. Это наш отель? Он огромный!

Когда Паук в ответ лишь еще раз хихикает, я понимаю.

—Охренительные наггетсы. Это его дом?

—Да.

Я разинула рот при виде раскинувшегося каменного поместья на вершине холма. Я видела замки поменьше.

—Это один дом?  Одного человека?

— Двоих, если считать Слоан.

Я бросаю на него удивленный взгляд. — Ты смеешься надо мной.

—Я бы никогда.

Он пытается изобразить невинность, но у него ничего не получается. Я хлопаю его по плечу.

—Ой! Не нужно насилия, девочка! Какой бешеный маленький барсук!

Теперь он смеется еще громче, придурок. Я бормочу: — Я засуну маленького бешеного барсука прямо тебе в задницу, мистер.

Его плечи трясутся, губы плотно сжаты, глаза блестят, и я собираюсь ударить его.

За исключением того, что это не так, потому что в этот момент я замечаю Слоан, выходящую из огромных деревянных парадных дверей дома. За ней следует мужчина, от которого у меня в шоке отвисает челюсть.

Высокий и широкоплечий, с развязностью Мика Джаггера, у него волосы черные, как полночь, глаза синие, как кобальт, и хитрая, дерзкая ухмылка короля пиратов.

Этот мужчина так красив, что сам дьявол позавидовал бы.

Мой голос звучит сдавленно. — Это жених?

Паук звучит гордо, когда он отвечает. — Да. Единственный и неповторимый Деклан О'Доннелл.

Деклан О'Доннелл.

Боже Милостивый, даже имя у него горячее. Рядом с ним мой последний парень похож на Шрека.

Как только эти каникулы закончатся, я сажусь в самолет, направляющийся прямиком в Ирландию.

Когда внедорожник останавливается, Деклан открывает для меня заднюю дверь еще до того, как заглушается двигатель. Я выпрыгиваю и сразу поражаюсь его росту. Мне приходится вытянуть шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Это делает его красоту еще более впечатляющей.

— Райли, — говорит он. — Наконец-то мы встретились. Твоя сестра так много рассказывала мне о тебе.

У него глубокий голос, ослепительная улыбка, а уровень моего эстрогена стремительно растет.

Затем, просто чтобы полностью прочистить все провода в моем мозгу, он заключает меня в крепкие медвежьи объятия, при этом отрывая от земли.

Интересно, будет ли моя сестра возражать, если я начну называть ее жениха папочкой?

Когда Деклан ставит меня на ноги, я смотрю на Слоан. Она стоит в нескольких футах от нас, наблюдая за