Папа для Мышонка (СИ) - Альбина Яблонская Страница 6

— Жертвовать собой ради детей — это благородно. Ваша мотивация сохранить несчастливый брак достойна уважения, Лилия. Но все же я считаю, что оно того не стоит. Вам нельзя забывать, что жизнь продолжается прямо сейчас. И своих лучших лет потом не вернуть.

— Это уж точно. Я свои уже не верну.

— А вам и не надо этого делать, — улыбнулся он в ответ. — Кто сказал, что ваши лучшие годы остались позади?

— Да ладно вам…

— Нет, я серьезно. Вы молоды и привлекательны. Полны энергии и сил. В вас буквально бурлит жизнь, я ведь это вижу. — Он говорил, а я снова краснела. Щеки наливались жаром от внезапных комплиментов, ведь это так приятно. И мужчина рядом говорит их так уверенно. Уж точно не краснея. У него это выходит так естественно и легко, что не верить просто не получалось. — Мышонок подрастает. Как раз самый интересный возраст, когда родители видят через своих детей самих себя в детстве и юности. Те самые таланты, черты характера. Могут подсказать, помочь и исправить. Не допустить своих ошибок. Поддержать морально, в конце концов.

— Как жаль, что ее биологический отец этого так и не понял.

У меня на лице застыла грустная улыбка. Это была смесь благодарности к едва знакомому мне человеку и горькой иронии. Потому что чужие слова — это прекрасно. А бездействие и откровенный абьюз твоего близкого человека — просто ужасно. Думать об этом было больно. Безумно больно. И Богдан это сразу же понял.

— Извините. Я увлекся. Понимаю, что для меня это просто ситуация со стороны. Легко так рассуждать о чужих проблемах. А для вас с Мышонком это настоящее горе. — Он посмотрел на Машу в зеркало заднего вида и убедил меня, что все будет хорошо. — Не переживайте. Пройдет какое-то время — ваша жизнь преобразится. Надо только верить, что все хорошее ждет вас впереди. А может, оно даже где-то рядом. Просто вы его пока не замечаете. Ведь Вселенная не любит пустоты. Пустота всегда чем-то заполняется. И задача владельца этого пространства — грамотно распорядиться своей пустотой как плацдармом для чего-то прекрасного… Так, ну ладно. Хватит философии. Я совсем забыл, что мы ведь ищем поместье вашей бабушки. Есть точный адрес?

— Точный адрес не помню, — стала я судорожно рыться в портфеле с документами. — Надо отыскать папку со всеми бумагами. А так я не помню подробностей. Бывала тут еще в детстве, совсем ребенком. Тогда все казалось больше и круче. Неизведанные просторы загородных полей…

— Хоть улицу скажите.

— Улица, как мне кажется, называлась… Садовой. Да. Точно. Садовой. Потому что я помню, как отправляла бабушке открытки почтой. Улица Садовая.

— Ну, если Садовая, — улыбнулся Богдан, — то это очень удобно, потому что я знаю, где это.

— Правда?

— Конечно. Это большая улица. Я и сам на ней живу.

— Живете на Садовой? — удивилась я такому приятному совпадению.

Почему-то сразу представилось, что мы можем иногда видеться. Почти как соседи. Не только в одном поселке, но и на одной улице. Правда, он сказал, что улица большая. Между нашими адресами могут быть десятки номеров.

— Да. Отличная улица. Тут асфальтированная дорога. Коровы редко ходят, если вы понимаете, о чем я говорю.

— Коровы опасные? — отозвался вдруг Мышонок. — Они бодают вашу машину?

— Нет, — нахмурил Богдан свои черные брови. — Они поступают более коварно. Действуют исподтишка.

— Выпрыгивают из кустов? — предположила Маша.

Но ответ был иным.

— Нет. Но они готовят другие ловушки. Куда более изощренные — подкладывают мины. Прямо как вот эта.

При этих словах мы аккуратно объехали коровий "след" на асфальте и свернули в сторону уютной улочки.

— Это и есть Садовая? — спросила я.

— Да. Именно она. И где-то здесь находится ваш дом. Нашли уже номер?

Я вытащила из папки проект дома. Но с ходу не разобралась, где именно смотреть точный адрес. Было столько цифр и надписей.

— Помню, что цифра была однозначной.

— Ага. Понятно. Значит, надо в самый конец ехать. Ну то есть начало. Улица начинается с противоположной стороны деревни.

— Понятно… А где находится ваш дом? Мы его уже проехали?

— Нет. Мой дом впереди, в той же стороне, что и ваш, судя по всему. — Это было интересно. Выходит, мы можем жить еще ближе, чем я думала сначала.

— Опишите его. Какой он? Наверное, большой и красивый?

— Моя половина дома — да, она ухожена. Стараюсь делать все для поддержания приемлемого вида. Но вот соседский участок пустует. Там уже давно никто не живет. А там, где пустота, — поднял Богдан указательный палец к потолку, — там всегда хоть что-то да появляется. Вселенная не терпит пустоты. И в моем случае пустоту заполнили кусты, молодые деревья и просто сорняки.

— Наверное, неприятно жить по соседству с таким участком?

— Это верно, — причмокнул Богдан, объезжая большую лужу на дороге. — В этих зарослях уже и живность завелась. Марго оттуда лисиц гоняет.

— Ого. Ничего себе. А вам не страшно отпускать ее туда?

— Да нет. Она у меня девочка с характером и зубами. Умеет за себя постоять.

— Охраняет дом, пока вас нет?

— Ну, — усмехнулся он красивыми и ровными зубами, без капли сигаретного налета на эмали, — это мы сейчас узнаем. Если Марго во дворе, то значит, работу свою выполняет. А если снова прибежит вся мокрая и в грязи, как было вчера… Останется без корма. Ну так что там с номером? Потому что улица заканчивается. Может, мы проехали?

Но нет. Я внимательно следила за нумерацией. Хоть изредка, но были кое-какие таблички на домах и калитках. И вот оно — заветное число шесть. Вернее, не шесть. А шесть "А".

— Вот он — наш домик, — показала я пальцем на грустную, уставшую половину некогда красивого дома. Забор покосился, ворота ржавые, трава по пояс. А рядом — приятный глазу адресок, представленный второй половиной дома. Надо же. Такой контраст. Та половина дома просто шикарна, а моя — хоть сядь и плачь, обняв коленки. — Левая половина усадьбы. Точно она. Я вспомнила, как приезжала