Айрис Джоансен - Приручить единорога (Странное предложение) Страница 6

— Хорошо, мистер Сэнтин, — ответил голубоглазый молодой человек за столом и нажал какую-то кнопку. Библиотека осветилась.

Сэнтин… Глаза Жанны слегка расширились, когда человек, стоявший у окна, шагнул к ней, двигаясь с небрежной грацией хищника, какую не часто встретишь у таких крупных мужчин. Как в тумане она видела перед собой его густые, иссиня-черные волосы, чуть более длинные, чем допускали каноны элегантности; широкоскулое лицо, в котором было что-то славянское; пронзительные, темные глаза, от взгляда которых по всему ее телу пробежала какая-то странная дрожь. У Жанны перехватило дыхание, но навалившееся на нее странное ощущение слабости было вызвано отнюдь не внешностью Сэнтина, какой бы незаурядной она ни казалась. Дело было в той ауре мужественности и внутренней силы, которая окружала его, подавляя и подчиняя всех и вся вокруг. Пожалуй, впервые в жизни Жанна почувствовала себя неуютно в обществе другого человеческого существа. Ей казалось, что Сэнтин каким-то неведомым образом угрожает ей, хотя она и не могла сказать, в чем именно заключается опасность.

Опасность? Да нет, это просто смешно! Как Сэнтин может угрожать ей? И чем? Самое худшее, что он может сделать, это сказать «нет» в ответ на ее отчаянные просьбы, и с тем она покинет усадьбу, чтобы никогда больше с ним не встречаться. Должно быть, это пережитые напряжение и страх сделали ее излишне чувствительной.

— Неплохо, — медовым голосом произнес Сэнтин. — Даже очень неплохо, — добавил он, словно лаская ее взглядом. — Не красавица, но какая-то изюминка в ней определенно есть. Как ты думаешь, Пэт?

С этими словами он полуприсел-полуоблокотился на угол резного письменного стола.

— Она обворожительна, — вежливо согласился секретарь.

Жанна почувствовала себя так, словно, вернувшись на полтора века назад, она вдруг оказалась в роли главного лота на невольничьем рынке, а Сэнтин продолжал нахваливать ее с откровенностью, от которой кровь бросилась Жанне в лицо. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы справиться с охватившим ее смущением.

— Послушайте, мистер Сэнтин, — проговорила она, слегка запинаясь. — Мне очень жаль, что пришлось побеспокоить вас… подобным образом, но…

Серьезный взгляд Жанны остановился на лице миллиардера, и она заговорила увереннее:

— Я пыталась попасть к вам на прием официальным путем, но ничего не вышло, а дело у меня срочное. Я никогда бы не решилась нарушить ваш покой, если бы не была в отчаянии. Меня зовут Жанна Кеннон.

Его губы сложились в кривую, насмешливую улыбку.

— Если вы так настаиваете на соблюдении приличий, — негромко сказал Сэнтин, разглядывая черты ее лица с таким острым любопытством и вниманием, словно мысленно заполнял полицейскую форму с описанием особых примет, — то этого молодого человека зовут Пэт… Патрик Доусон. Он — мой доверенный секретарь. Мое имя, полагаю, вам известно. Что касается вашего весьма необычного появления, то я действительно нахожу его достаточно интригующим… Как вы, видимо, и рассчитывали, мисс Кеннон. Ведь вы мисс Кеннон, я не ошибся? — добавил он вкрадчиво, и Жанна машинально кивнула.

— В некоторых случаях, — продолжал Сэнтин, — напористость и дерзость нравятся мне даже в женщинах. Должно быть, вы знали или догадывались об этом.

Жанна поглядела на него с легким недоумением.

— Напористость? — переспросила она. — Дерзость?.. Я не хотела быть дерзкой, мистер Сэнтин. Просто у меня осталось слишком мало времени, и мне было чрезвычайно важно увидеться с вами до того, как будет поздно. Через две недели все будет кончено, а мы не можем этого допустить.

— Что будет кончено? — растягивая слова, проговорил Сэнтин. — Кто это — мы? Значит, вы явились сюда не по своей собственной инициативе? А-а… вас подослали, чтобы вы спасли вашу компанию от поглощения…

Его взгляд снова пропутешествовал по всему ее телу сверху донизу, и Жанна почувствовала, что он жжет ее даже сквозь комбинезон.

— Гм-м… не могу сказать, чтобы подобная ситуация была для меня совершенно новой, но на этот раз я, пожалуй, соглашусь. Вы очень необычный человек, мисс Кеннон.

Жанна наконец поняла, за кого он ее принимает, и ее глаза расширились от удивления, тревоги и нараставшего гнева. Впрочем, винить ей следовало прежде всего только себя.

— Боюсь, вы меня не так поняли, мистер Сэнтин, — торопливо проговорила она. — Я пришла сюда вовсе не затем, чтобы предложить вам… то, что вы подумали. Я хотела просить вас пожертвовать некоторой частью вашей собственности ради доброго дела.

В глазах Сэнтина вспыхнула и погасла какая-то странная искра.

— Вы очень необычный сборщик пожертвований, мисс Кеннон, — негромко сказал он. — Не могу не признать, что вы разожгли мое любопытство. Какой же собственностью я должен пожертвовать ради вашего «доброго» дела?

Последние слова он произнес с нескрываемой издевкой.

— Вы владеете участком земли площадью тысяча восемьсот акров в восьмидесяти милях к юго-западу от Лос-Анджелеса, — начала Жанна, и ее карие глаза потемнели. — Этот участок отчаянно нужен нам, мистер Сэнтин.

— Доусон? — резко спросил Сэнтин, не отрывая взгляда от ее лица.

— Мисс имеет в виду территорию, числящуюся за вашей дочерней компанией «Камино Риал Эстейт», — пояснил секретарь. — Согласно нашему плану, коммерческая разработка этого участка должна начаться не позднее января будущего года… — Он сделал паузу и добавил: — Недавно вам предлагали за него два миллиона долларов, но вы отвергли предложение.

Жанна почувствовала, как у нее упало сердце. Она знала, что земля в Калифорнии стоит бешеных денег, однако она даже не подозревала, что этот участок может цениться настолько высоко.

Сэнтин метнул на Доусона довольный взгляд.

— А ты говорил, что Дайана обходится нам чересчур дорого, — пробормотал он и снова повернулся к Жанне, жмурясь от удовольствия, как кот, слопавший нахального воробья.

— Мне не терпится узнать, мисс, с чего вы решили, будто я способен отказаться от такого дорогого участка недвижимости просто по доброте душевной. Право, я действительно не знал, что пользуюсь репутацией такого отчаянного филантропа.

Доусон не то фыркнул, не то деликатно кашлянул.

— Простите, шеф, — тут же извинился он.

— Судя по тому, что мы слышали, Пэт тоже не разделяет вашей уверенности, — сухо добавил Сэнтин. — А он знает меня гораздо лучше, чем абсолютное большинство продажных писак, которые тешат публику историями о моей жестокости. Я не просто жесток, а очень жесток. Ну как, мисс Кеннон, ваш пыл все еще не угас?

Пыл ее действительно угас, но Жанна не собиралась показывать ему этого, и вообще не собиралась сдаваться так легко.