Алина Феоктистова - Тепло твоих губ Страница 6

— Ну как?! — крикнула женщина.

— Все нормально! — в ответ крикнула Ирина и обратилась к Андрею: — Ну вот, стоит уже не знаю сколько на балконе и ждет, а ты хотел идти в кино.

— Это моя мама, Тамара Леонидовна, — представила женщину Ирина еще на лестничной площадке, где та встречала их. — А это… ой, — Ирина опять смутилась, выяснив, что, наболтав столько лишнего, не узнала имени парня, которого привела домой.

— Андрей, — он поклонился женщине.

Ирина с мамой и отцом-геологом жила в уютной непритязательной двухкомнатной квартире. Андрея усадили в гостиной, которая была еще и Ирининой спальней. Ирина с Тамарой Леонидовной ушли на кухню доготавливать обед. Андрей слышал, как взахлеб Ирина рассказывает матери историю с червяком, а потом стала говорить так тихо, что он не мог разобрать ни слова, и понял, что влип со своим враньем и что сегодня признаваться уже поздно.

Стол накрыли в гостиной.

— Мы так делаем только по праздникам, — сказала Тамара Леонидовна. — Но сегодня, можно сказать, праздник — Иринка сдала первый экзамен. Надеюсь, что на «отлично».

Все сели за стол. По тому, как жалостливо и настороженно смотрела на него Тамара Леонидовна, Андрей понял, что напрасно завидовал детям из неблагополучных семей. К ним относятся не лучше, чем к детям из преуспевающих. От них тоже ждут неприятностей. Тамара Леонидовна избегала темы о доме и родителях Андрея, расспрашивала его об учебе. Постепенно ее взгляд стал спокойным и радостным, морщинки озабоченности у переносицы разгладились. Мальчик, которого привела дочь, разговаривал на правильном литературном языке, без жаргона, увлеченно говорил о медицине, у него были четкие планы на жизнь, он был очень начитан и вежлив, умел обращаться со столовыми приборами. Все это явно противоречило мнению, что яблоко от яблони недалеко падает. И если в глубине души у Тамары Леонидовны и остались сомнения, то очень незначительные.

— Заходите к нам почаще, Андрюша, — пригласила его Иринина мама, когда он собирался уходить, серьезно сказав, что уже отдохнул и пора начинать готовиться ко второму экзамену.

— Приятный мальчик, — вздохнула она, оставшись с Ириной наедине. — Как несправедлива судьба!

Первый экзамен оказался для них и последним. Они оба получили «отлично», и, так как окончили среднюю школу с золотой медалью, были освобождены от остальных экзаменов. Родители отправили Андрея на оставшееся до начала учебного года время отдохнуть в сочинский дом отдыха, и он уехал, сказав Ирине, что отправляется в Сочи на заработки — стипендии ему будет не хватать, а зарабатывать, как раньше, он не может — учеба потребует много времени. Ирина провожала его в аэропорт, на прощание поцеловала в щеку, в очередной раз смутилась и убежала. На сочинском пляже он все время думал о ней и удивлялся себе — девушки его раньше так не волновали. У него были другие заботы — доказывать миру свою независимость от отца. Он был очень рад, когда закончилась путевка, и первого сентября они встретились в огромной лекционной аудитории мединститута. По тому, как вспыхнула она, когда он подошел к ней поздороваться, он понял, что она тоже рада его видеть.

— Вечером, пожалуйста, приходи. Мама тебя приглашает. Будем отмечать начало моей учебы, — сказала она ему.

Вечером он пришел с цветами, чем вызвал восторг Тамары Леонидовны. Все в той же гостиной был накрыт стол. Все было почти так же, как в первый его приход, только теперь за столом был и отец Ирины, приехавший из какой-то очень дальней геологической экспедиции поздравить дочь. Андрей выпил бокал шампанского, отказался от предложенной Ирининым отцом водки; увидел одобрение в глазах Ирининой мамы и усмехнулся про себя.

— Андрюша, вы можете приходить с Иринкой после занятий заниматься, — сказала Тамара Леонидовна. — Григорий завтра уезжает, а я целый день на работе. Я слышала, в мединституте на первом курсе очень сложно учиться. Нужно постоянно зубрить. Вдвоем, наверное, вам будет легче.

Андрей оценил ее тактичность. Подразумевалось, что заниматься дома, где пьянствует с дружками мать, невозможно.

Андрей начал отказываться. Но через неделю учебы воспользовался предложением. Во-первых, потому, что Ирина ему нравилась все больше: а кто же откажется остаться в пустой квартире с девушкой, которая нравится, а еще и потому, что Ирина была напугана сложностью учебы в мединституте и, когда готовилась одна, была не уверена в своих знаниях. И они готовились вместе.

— Успокойся, ты все знаешь, — говорил ей Андрей, когда ее вызывали отвечать. И она выходила и говорила четко и уверенно, как тогда, на экзамене по биологии.

Однажды они готовились к уроку латинского языка и зубрили глаголы. Ирина, глядя в потолок, отвечала, а Андрей проверял по учебнику. Они сидели на мягком диване в гостиной-спальне, Андрей смотрел, как ее пухлые губки произносят непривычные слова, становясь от этого еще более привлекательными, и, отложив учебник, привлек ее к себе и поцеловал. Она на поцелуй ответила, и учебник латинского так и валялся целый час на полу. На Ирине был домашний ситцевый халатик, и рука Андрея потянулась к пуговице на груди. Ирина на мгновение отпрянула, изменилась в лице, в ее глазах отразилась внутренняя борьба, но она тут же вернула руку Андрея на место и потянулась к его губам. Теперь уже отодвинулся Андрей.

— Ириш, что-то не так? — спросил он. — Прости. Я ведь даже не поинтересовался, как ты ко мне относишься.

— Как отношусь? — удивилась она, забыв, что два месяца они расставались только поздно вечером, но не произнесли ни слова о любви.

— Я думала, ты знаешь, ты ведь всегда все знаешь, — сказала она.

— Нет, не знаю, — покачал головой Андрей.

Еще в девятом классе он понял, что внешне не очень-то привлекателен. Его нельзя было назвать некрасивым, но того, что сводит девчонок с ума — ни высокого роста, ни рельефной мускулатуры, ни синих глаз, ни твердого мужского подбородка, — у него не было. Все в нем было обычно: в карих глазах светились живость и ум, но это не такая уж редкость, а худеньких темноволосых парнишек среднего роста полным-полно. Повышенное внимание девочек в старших классах он объяснял положением папы и был прав. В институте однокурсницы тоже суетились вокруг него. Одни превозносили его, старались залезть к нему в постель, напрашивались в гости, другие были критичны и насмешливы, видимо, считая, что пренебрежением могут вызвать интерес к себе, третьи его слишком нарочито не замечали, постоянно крутясь у него перед глазами и исподволь рекламируя свое чувство юмора и наряды. Он видел их всех насквозь и одинаково презирал, понимая, что для его однокурсниц не секрет его положение. Только Ирина по-прежнему ничего о нем не знала, не общаясь в группе ни с кем, кроме него.